кого не следовало бы, и наоборот, лишает силы достойных... Об этом мы и пришли поговорить.
Надо мной суетились уже несколько пар рук, и тело стало оживать. Силы медленно, но возвращались и к концу пятиминутного лечебного сеанса, я уже могла привстать, а Рейлар полноценно сесть, чем был необычно доволен, видимо чувствуя себя перед мужчинами уязвленно лежа в постели.
- Так-то лучше. Итак. Виталина. Хотелось бы сначала услышать твой рассказ. Что произошло тем вечером?
Отпив воды, я довольно быстро рассказала о пережитом. Не удивительно, ведь уже несколько раз перед внутренним взором, подобно театральной постановке на лучшей развлекательной и самой помпезной арене Ванема, у меня прокручивались события того дня. Потом, правда, вспоминалась деревня, другая попытка убийства, и письмо, которое, наверное, уже дошло до родных пенатов.
- Понятно, - Аластар посмотрел на лорда Гэртрэна, тот кивнул. – Теперь вы, молодой человек, - его взор обратился к Рейлару.
Рыжий рассказа свою версию, тоже уже слышимую мной.
- Ясно. Магистр Гэртрэн, вы подтверждаете истинность сказанного сейчас перед лицом представителей закона столицы Империи Ходящих? – белоснежные рукава скрестились на груди ректора.
- Подтверждаю, - кивнул темноволосый лорд, избегая смотреть мне в глаза, сколько я не старалась поймать его взгляд.
- Будьте свидетелем, лорд Нэрт, - потом бесцветные пугающие зрачки метнулись в сторону белого волка.
Да, я продолжала так мысленно называть его... Мужчину с ледяным взглядом и душой сурового волкодлака, нежного со мной, жестокого с другими. Словно ощутив, что я думаю о нем, его льдинки вонзились в кожу моего горла. Точно. Нужно подтянуть одеяло и прикрыть шрам. Что я и сделала. Смело смотря в лицо Кантора. Нет. Я больше не боюсь тебя. И бегать от своих чувств не буду. Только дай мне немного времени... Не торопи... Сердце пропустило удар.
- Хорошо, - сквозь зубы процедил проводник.
- Тогда, перед лицом свидетелей из Совета Пяти, сим объявляю: приговорить Малику Андир и Арану Гэртрэн к ритуалу Лишения. Согласно услышанной информации, мы вправе вершить волю Матери Забвения. Ибо на всё воля ее, и на случившееся в том числе, - Аластар поднялся.
- Что такое ритуал Лишения? – спросила, не понимая радоваться или нет.
- Они станут обычными людьми, - тихо произнес лорд Гэртрэн. – Худшее наказание для одаренного.
Точно. Ведь... Арана его племянница, он, должно быть, сильно расстроен. Но по непроницаемому лицу брюнета невозможно ничего прочитать. Как бесчувственная статуя. Лицо словно выточено из серого камня. И в глаза не смотрит. Да что такое?!
Я уже начинала злиться, когда Рейлар положил ладонь на мою руку, а Кантор хищным взглядом проследил за его движением. Ленокс вообще посмотрел в сторону выхода.
- Интересная у вас тут атмосфера, - как бы между прочим сказал ректор. – Занимательно. Очень занимательно. Обсудим, лорды? Я слышал, Амиш выдвинул очередную сумбурную идею?..
Троица стала удаляться, голоса постепенно стихли, но я продолжала сидеть и сопеть.
- Ты чего ощетинилась, Морковка? – Рейлар пальцем подцепил мой подбородок.
- Один не смотрит, другой глазами протыкает! – я сама готова была зарычать от отчаянья.
Рыжий нахмурился. Опустил руку.
- Понятно. Значит, ты не врала. Что ну... их тоже чувствуешь.
Ответом ему был гневны взгляд разных глаз.
- Нет! И я... – подборок затрясся, - сама не понимаю, почему, меня это так злит. То, как они сидят все такие из себя холодные отстраненные чурбаны, а я... с ума схожу тут от невозможности... прикоснуться.
- Ну во-первых, они на работе. А во-вторых, ты всегда можешь потрогать меня. Абсолютно везде!
В наследника полетела подушка.
- О! Кажись у хиленькой завядшей морковки сил прибавилось! Хватит, чтоб пройтись по семейству крестоцветных еще раз?..
Дальше дни полетели подобно осенним листьям с почерневших и продрогших от первого прикосновения зябкой прохлады деревьев. Срывались с ослабевших веток на ветру, друг за другом складывались в цветной ковер у подножья, закручивались своевольными вихрями времени, присыпанные пылью Забвения, которую я теперь различала хорошо.
Признаться, и в коридорах Академии стало прохладнее. Везде уже ощущался первый вздох зимы. Пока робкий, но уже обещающий следующее за ним плавное похолодание.
Первым сюрпризом после выхода из лазарета стала приятная новость. Ко мне подселили новую соседку. И, к затаенной моей радости, ею стала Савви, одногруппница и одна из студенток, оказавших первую помощь.
- Привет! – высунулась из-за двери светловолосая головка. – Ты меня помнишь?
Кивнула, простилась с Рейларом, клюнув его в щеку. Он тоже побежал закрывать «дыры» за дни отсутствия на учебе.
- Ты давала мне воды, - тепло улыбнулась девушке, - спасибо. И помогла в тот вечер...
Повисло неловкое молчание. Никому не хотелось вспоминать события рокового дня. Хотя и видно было по Савви, что она умирает от любопытства, но девушка продолжала молчать.
Между прочим, я не ощущала никакой острой тревоги исходящей от присутствия новой соседки. Напротив, некоторую симпатию. Мне нравилось, что она смотрела с искренней заинтересованностью, без налёта предрассудков в Академии. Заметив Рейлара, только немного покраснела.
- Да пустяки. Может, чаю выпьем и познакомимся заодно? У тебя тут шикарная общая комната. Вот и постоянно горячий зачарованный чайник имеется, и заварка. И даже шкаф для хранения еды... Красота, - Савви окончательно выпорхнула из спальни, показав невысокую тонкую фигурку в форменном платье.
- Я даже не знала, что у нас есть чайник... – рассеянно пробормотала. В то время, когда Арана делила со мной студенческие апартаменты, никаких посиделок в общей комнате не было. По крайней мере точно не с неотесанной деревенщиной. Все же, как ни старалась я это скрыть, отношение аристократов больно било по самооценке. Да, я не благородная леди, но ведь и не отброс какой-нибудь. Имею начальное образование...
- Хорошо, давай. Сейчас, я вещи сложу и вернусь, - обрадовала соседку, задумчиво проходя в комнату.
Похоже, план жестоких ревнивых девушек провалился. Вместо смерти, ко мне пришла некая сила, которую с каждым днём я ощущала все отчетливее. Золотистые всполохи плавали перед внутренним взором, стоило мне прикрыть глаза. Появилась уверенность в себе и своих чувствах, правда, обремененная налётом неясной грусти по былому.
Особенно отчетливо печаль кольнула, когда утром в лазарет зашел господин Вортин. Домовой даже постучался, перед тем как распахнуть дверь.
- Леди Виталина... – он вопросительно глянул на Рейлара.
- Все хорошо, можете говорить при нём, - заверила невысокого древнего, лысинка которого уже покрылась легким
