— Села! — командует Наташка, развалившись с сигаретой на кухонном диванчике.
Сажусь напротив неё, смотрю в глаза. Она тоже плакала. Жалела себя незамужнюю?.. По-любому!
— Чего надо? — щурюсь, разглядывая толстую венку у неё на виске.
— Я из тебя человека хотела сделать, — затягивается сигаретой, выдыхает дым мне в лицо, — а ты мне жизнь портишь.
— Чем? — я отмахиваюсь от никотинового тумана.
— Ни мужика у меня, ни ребёнка… Всё ты, мр-р-разь! — шепчет и дрожит. — Я вокруг тебя скакала всю молодость — Гелечка, Геля! А Геля выросла и мужика у меня увела!
— Ты в себе? — улыбаюсь на нервах. — Я у тебя никого не уводила. Он не твой мужик…
— Мог им стать! — Наташка хлопает ладошкой по столу. — Чо ты выперлась в подъезд, а?! На х*ра?! — орёт, курит, трясётся. — Господи… — неожиданно убавляет громкость. — Да ты сама захотела за этого самца замуж, вот и вцепилась зубами. Сначала рассказывала, что он алкаш, потом меня к нему не пускала и в конце концов цирк с булками устроила! Опозорить меня решила!
— Бред, — отвожу взгляд.
Слова Наты меня задевают, и это странно. Какая муха меня укусила? Зачем я?.. Просто… Непросто! Всё очень сложно. И сосед… Он…
— Да? — сестра скалится. — А эти ваши «кнопка», «дядя». Это что? Ролевые игры у вас такие? Быстро ты соседа обработала. Суток не пробыл в хате, а уже в койку к нему прыгнула. Мне до тебя далеко, — таращит глаза, тянет сигарету почти до фильтра.
— Да пошла ты! — вскакиваю из-за стола и неудачно наступаю на покалеченную ногу.
Перед глазами темнеет от боли. Я мычу и сажусь обратно.
— Я хотела, чтобы ты в люди выбилась, Гелик, — не обратив внимания на грубость, моя сестра подкуривает следующую сигарету. Затягивается, а глаза блестят злостью. — А теперь всё, хватит! Можешь делать, что хочешь… Но! — наваливается грудью на стол. — Будь добра, плати за проживание в моей квартире.
— В твоей квартире? — поджимаю губы.
— В моей, — она кивает. — Десять тысяч каждый месяц.
Я столько не зарабатываю! И Наташка об этом прекрасно знает.
— Ненавижу… — цежу сквозь зубы.
— Взаимно, — сестра ухмыляется. — И кормить тебя я больше не собираюсь. Кобыла взрослая, а…
— Я не сижу на твоей шее, — цежу сквозь зубы.
Встаю из-за стола и ковыляю к себе в комнату. Я бы съехала из этой квартиры, но пока некуда… Понимаю, что дальше так продолжаться не может, а выхода не вижу. Нет его.
Захожу к себе, падаю на кровать и смотрю в белый потолок. Десять тысяч… Озверела Ната!
Надо что-то придумать…
— Корова страшная… — шепчу тихо.
— Увижу рядом с соседом — пришибу! — вопит Наташка из кухни.
* * *
Одеваюсь, жую булку, и так мне хорошо — пел бы! Но не стоит травмировать души соседей воплями. Это у меня крышу от счастья повело, а люди не виноваты. Всё ангелочек с булками этими… Вкусные! И не столько тесто с корицей, сколько забота. Мне её не хватает. Женской руки, слова ласкового, взгляда тёплого… тела.
Меня как молнией бьёт — нет разницы между этой халупой без ремонта и моей навороченной хатой. Ни тут, ни там никто меня не ждёт. Жил среди своих в стае — и всё равно один. А сейчас соседочка со мной приключилась… Невозможная зараза! Только глянет, ресничками своими пушистыми хлопнет, а у меня уже член колом стоит. Ещё одна зависимость на мою голову.
Был же когда-то нормальным мужиком, и бабы меня любили. И сейчас любят… Кому я рассказываю? Себе хоть не ври, Рамз! Деньги они мои любят и власть, от которой плюшками за километр пахнет. Мне только пальцами прищёлкнуть — всё будет. Наверное, меня женщины никогда по-настоящему не любили. Я грубый, неразговорчивый, и в койке про любовницу в последнюю очередь думаю.
Замираю в прихожей, держась за дверную ручку. Пахнет ангелочек розами. Такие только в раю растут, но не для меня цвела красавица. Нет. Такое животное как я не может осчастливить ангела.
Рычу и выхожу из хаты.
Останавливаюсь у двери номер двадцать пять. Прислушиваюсь. Как бы чего не вышло у Гели с сестрой. Наташка эта явно с дебилинкой баба, а мы с утра по её самолюбию хорошо проехались. А не х*р было булки чужие за свои выдавать.
Тихо вроде.
Мне идти надо, а я стою.
Буквально заставляю себя спускаться по лестнице. Закуриваю. Вернуться хочется… Ещё постоять у двадцать пятой квартиры, подышать розами.
У меня, мать её, реабилитация! И я иду искать работу. Не где-нибудь — в Падалках! Я даже когда у руля стаи стоял, таких непростых задач не решал. Отличный опыт намечается. Потом можно будет курс вебинаров записать — как найти работу там, где её нет.
Выхожу из подъезда и отправляю бычок в урну. Всё цивильно. У меня новая жизнь практически…
— Привет, сосед.
Поворачиваю голову и вижу не новое чудо отечественного автопрома вишнёвого цвета. Из открытого окна на меня смотрит улыбчивый оборотень. Крупный такой, моложе меня. Но это сюрприз, да… Каир говорил, что стай в этом захолустье нет. Волк-одиночка?
— Здорова, — киваю ему.
— Я Жека. На пятом этаже живу. Садись в тачку, разговор есть.
Волк или без чуйки, или борзый до хрена. Любопытно. Хмыкаю и принимаю предложение.
— Рамиль, — представляюсь, завалившись на переднее сиденье, руку не подаю.
Оборотень за рулём кивает и поднимает стекло на двери — никакого автомата, всё вручную. Падалки, чо.
— Ты откуда будешь? — интересуется мой новый знакомый.
— Из центральной части нашей необъятной, — отвечаю без конкретики.
— Бета в отставке?
— Альфа в отпуске.
Он втягивает ноздрями воздух, пытаясь учуять запах лидера, и чует. Лицо волка вытягивается от удивления, а я не сдерживаюсь и ржу. Ну да, сейчас не скажешь, что я при чине.
— Извините, — Жека резко переходит на «вы». — Не думал, что так бывает…
— Как?
— Альфа в отпуске, в Падалках… Не курорт вроде.
— Я экстримал. Люблю нестандартные виды отдыха, — завязываю с весельем, а то бедняга-сосед побледнел. — Рассказывай, чего хотел.
— Уже ничего… наверное, — мнётся волк.
— Я не кусаюсь, говори, — настаиваю.
— Бизнес у меня… В лесу домишко, туда пару раз в неделю отдыхать приезжают мужики из области. На день, в основном. Охота, рыбалка, шашлычок, — Жека рассказывает, торопится. — Полный фарш и… не справляюсь. Помощник нужен.
— Чего платишь?
Оборотень поворачивает ко мне голову, а в глазах у него вопросов тьма просто. Не ожидал он, что альфу заинтересует предложение.
— Пятнадцать. В месяц. А-а… работать пару суток в неделю.
— Щедро, — уголки моих губ ползут вверх. — Для вашей дыры даже слишком щедро.
— Даже за такие деньги никого нормального не могу найти, — вздыхает. — Местным лишь бы шары залить, а у меня не побухаешь. Дрова колоть, вещи таскать, за порядком приглядывать. Всегда в тонусе надо быть.
— Я тоже выпить не дурак, — закуриваю, не спрашивая разрешения, — но пару раз в неделю могу воздержаться. Берёшь работника?
Рожу Жеки надо видеть. Он явно не ждал, что альфу заинтересует вакансия, но меня интересует. Работа в лесу и, как я понял, непыльная — нормально. Жаль, что всего пару раз в неделю, но это лучше, чем ничего. Скакать зайчиком по Падалкам в поисках места какого-нибудь грузчика на каком-нибудь складе меня не греет. А тут работодатель — вот он, не отходя от кассы.
— Вы уверены? — Жека упорно переспрашивает, как операционная система на компе.
— Уверен. И давай на «ты».
— Давай! — радостно кивает. — Ты, походу, ненормальный, Рамиль… Э-э… Я не это хотел сказать!
— Забей. Я не обидчивый, — ржу. Переволновался мужик, бывает. — Про «Плей» слышал? — убираю улыбку.
— Слышал, — он хмурится, услышав название дури. — Торчишь?
— Уже нет. Но «эхо войны» преследует. Могу чудить ночами, но я не буйный.
Теперь Жека смотрит на меня иначе — не без уважения, но с сомнением. И я его понимаю. Волки, подсевшие на Плей, опасны. Себя теряешь враз, а вернуться сложно. Но я почти справился, чуток доползти осталось. Хочется в это верить.
