Средней. — «фантазии не выходят за двери ложа»… Я думаю, это образное выражение. Здесь имеется ввиду, что э-э-э… в интимную жизнь любящих друг друга не присоединяется третий! Ему о фантазиях двоих знать не нужно, иначе это вакханалия какая-то! Вот что!
— А если фантазия именно в этом?! — ахнула Красивая. — Мол, третьего присоединить?
— В койку что ли?! — зарделась Средняя. — А ты развратница ещё та, сестрица!
— Я думаю везде нужно знать меру, — сдержанно улыбнулась Старая. — Но здесь соль в том, что именно другие люди не должны быть э-э-э…
— Незваными свидетелями ваших оживших фантазий! — воскликнула Красивая.
— Да, — поддакнула Старая, — вот это я и имела ввиду! Что к сожалению и случилось с твоим милым, вафелька моя…
— Я понимаю… — вздохнула Ребекка. — Я… Мы не были осторожны, а в нашем городке она очень не помешала бы…
— Да, — объясняла Старая. — Город испугался, что вы своим поведением нарушите выстроенную веками мораль. Да, горожане сами ещё те развратники: чем благочестивее внешний облик, тем более непредсказуемый, опасный и даже бесовский облик внутренний. Но люди умело скрывают себя. А ваши неосторожные игры пошатнули всю систему…
— Расскажите, пожалуйста, про обряд, — тихонько попросила Ребекка. — Благодарю за беседу, но мне, признаюсь, больно вспоминать о нем…
— Конечно, вафелька моя, спасибо тебе, что доверяешь нам! — проворковала Старая. — Ну, слушай. Есть такое поверье, что человеческую душу (или душу животного) после смерти тела с помощью одной лишь ромашки можно отправить в небольшое путешествие на обратную сторону нашей планеты. Там тоже существует мир, он отличается от нашего, говорят там вперемешку и рай, и ад (интересно тогда, что в нашем городе намешано!?), правда, вот насчёт колдовства не знаю, есть оно там или нет… ну да бог с ним, так вот можно душу умершего туда засунуть! Даровать ей вторую жизнь! Но согласно поверью, такое не пройдет с глубокими стариками: они-то пожили, и хватит, а вот, кто несвоевременно помер, тому можно и на обратной стороне пожить ещё!
— Но почему ромашка?!
— Лепестки ее белые-белые, как крохотные пёрышки, они и заберут душу в другой мир, но поджечь их нужно обязательно: без этого перемещения не произойдёт. Огонь это как проводник, как будильник, как звонок, что душу сманивает. Важно, чтобы лепестки все сгорели, а жёлтая головка от ромашки должна остаться голой — это свидетельство того, что обряд прошел успешно.
— А что же дальше с цветком?
— Ничего особенного делать не надо. Важно просто оставить его на могиле.
— Ромашка — альтернатива метле, когда лететь надо, а ее нет! — подвела итог Красивая.
— Э-э-э, — промычала Ребекка, — а как это проверить?! Ну то есть это кто-то проверял, что душа находит новое тело?
— Нет, конечно! Но это так забавно! Мы верим в это, а что ещё остаётся?! Признать, что кошка всё ж таки сдохла, уж больно печально…
— Понимаю… — тихо сказала Ребекка. — Но вы дали мне надежду.
— Про самое важное не сказала, сестра! — ткнула Старую в бок Средняя.
— Ах, да! — поморщилась она. — Самое главное: проще совершить обряд до сорока дней после смерти тела: душа ещё принадлежит земле. После же есть только два варианта, где ее искать: либо на небе, либо глубоко под землёй. Но тогда придется к тем, кто пониже обращаться (наверху такими делами не занимаются), но напрасное это дело, много бумажной волокиты, всякие договоры да контракты, и не отвяжешься: под подпись все, а потом ещё и расплачиваться надо!
— Плевое дело, — поддержала Средняя. — Так что экологичнее все сделать до сорока дней: отчитываться ни перед кем не придется.
В тот день они собирались в органный зал, и как всегда опаздывали.
Ребекке нравилось представлять себя малышкой рядом с ним. Он купал ее в ванне, потом укутывал в полотенце и нес на кровать. Там вытирал ее тело и надевал белье… и даже чулки ни разу не порвал…
Но самом приятным было расчёсывание. Много раз он проводил гребнем по ее длинным волосам, а потом и кончиками пальцев пока она, закрыв глаза и слегка наклонив голову назад, улетала за пределы небес. А иногда он наклонялся к ее лицу и шептал что-то приятное на ухо. Он даже научился плести косы…
Ребекка в те моменты словно была его куклой, а он нежным любящим владельцем, очень чутким, осторожным и внимательным.
Ребекке не нравилось опаздывать в органный зал или театр, но сидеть и наслаждаться музыкой, вспоминая о причинах их опоздания — лучшего спектакля не придумаешь. Они словно сами в нем участвовали…
А иногда они добирались разными маршрутами и встречались в театре будто незнакомцы. Ребекка будоражилась от таких шалостей.
Их места были рядом. Иногда он невзначай касался ее руки, оправдываясь теснотой кресел.
В антракте, когда все зрители, и Рика тоже, спешила по своим недолгим делам, он хотел дотронуться до ее спины, и отдать сумочку, которую она забыла на сиденье.
Ребекка же вспомнила о ней раньше.
Было очень тесно, народ толпился, но все же она неожиданно повернулась, а его уже приподнявшаяся рука, скользнула по ее груди.
Они оба сделали вид, что ничего не произошло, оба смолчали, но теперь у них был секрет на двоих, который сблизил их. Ребекка смущённо забрала сумочку, буркнула слова благодарности и поспешила в уборную…
«Ямочки на твоих щеках…» — улыбаясь, шептала она тогда.
Ребекка лежала на мокрой подушке, к щекам прилипли волосы. Она плакала во сне и беспокойно ворочалась, от этого казалось, будто она бредила в лихорадке. Ребекка что-то бормотала бессвязное:
— Под землёй страшно и холодно… дышать нечем. Как ты там спишь? Тебе не жёстко спать? Хочешь, я принесу тёплое одеяло? Тебе, наверное, тоскливо, ужасно тоскливо, и тесно, и одиноко… Как ты там? Но, нет, — лепетала она во сне, — ты не там, не там, там лишь твое мёртвое тело, а твоя душа… я знаю, твоя душа ждёт обряда… Я сорву для тебя ромашку…
Сон потихоньку ускользал, а реальность уже разбудила Ребекку. Проснувшись, она все лежала, но глаза открывать не спешила.
Органный зал… Неужели все очутилось сном? Где она находится? Куда пропал он?
Ребекка открыла глаза: его тело под землёй, душа ещё метается по свету, а она в доме лесных ведьм, вернее знахарок-самозванок.
Ребекка приподнялась на локти и заглянула в окно. Сколько она уже здесь живёт? Несколько недель? Нужно успеть!
— Надо бы собрать букет ромашек.
— Сегодня целый день на базаре вспоминали нашу вафельку, а скоро и театр Посрамления, — без
