— Я тоже хочу мантию. Красный подходит к моим глазам, — вдруг подал голос Любка.
Я про него и забыла!
— Будет тебе мантия!
Настроение улетело за облака. Вот сейчас я освоюсь в комнате, примерю форму, поваляюсь на кровати…
С бешено колотящимся сердцем — то ли от подъема, то ли от пережитого, я толкнула дверь семьсот шестой комнаты и застыла.
Маленькая комната, которая больше напоминала забытый всеми чулан, швырнула паутину мне в лицо, а потом громко хлопнула кривой ставней. Воздух, что она запустила внутрь, поднял столб пыли, из-за чего неимоверно защекотало в носу:
— Пчхи! — я потерла слезящиеся глаза.— Да склеп у Чарли Ужасного и то чище! — воскликнул Любка, захлопав крыльями.
Позади раздался звук шагов:
— О, смотри! Блуждающая комната первокурснице досталась. Хе-хе, вот же. Мне ее уже жаль.
Два студенка обошли мне (или комнату?) по дуге и быстро зашагали прочь.
Блуждающая комната?
— Ребята, а что это такое? И чем грозит?
Один из парней обернулся:
— Никогда не отмоешь. Уж на первом курсе-то точно.
Отмывать? Снова?
Дома драила-драила, а теперь и в магическом мире все очищай? Ну что за несправедливость?
Эйфория от поступления тут же прошла. Я потухшим взглядом смотрела внутрь: на шаткую кровать на кривых ножках, на пол в черных пятнах, на паутину, что оплела потолок.
Я закрыла дверь.
— Ты чего? — спросил Любка.
— Если она блуждающая, то, может, пойдет себе дальше?
Я открыла дверь, но тут же тяжело вздохнула. Грязнуля была на месте.
— Ладно, где наша не пропадала. Это они еще комнаты сестер после болезни не видели — вот где страх. А это так, детский сад. Тем более, у меня магия теперь есть.
Видимо, я слишком поверила в себя, раз решила повторить все то, что тогда случилось на полигоне. Закрыла глаза, представила в руках губку, которая все вытирает, сделала пас рукой и…
Большое жирное ничего.
Я попробовала еще раз десять.
— Ладно. Еще руки есть. Веник и не от такой паутины спасал.
Вот только после пробежки по этажу оказалось, что нет на бытовом факультете таких банальных вещей, как веники и швабры, тряпки и чистящие средства. Зато есть энциклопедии чистоты.
Пришлось подхватывать самую толстую из них с уголка для чтения и нести к себе.
Кривые ставни окна я распахнула настежь, впуская свежий осенний воздух. Внутри тут же поднялась пыльная буря, словно не в комнате мы, а в пустыне.
— Закрой, так только хуже! — Любка засуетился — ему тоже нечем было дышать.
— Ну уж нет. Свежий воздух — это обязательно.
Уже не видно было собственную руку, а я все не поддавалась на уговоры птицы. Песок хрустел на зубах.
— Нас сейчас занесет! — Любка взлетел и потащил меня к выходу.
Тащил он с силой дракона, а не крохотной птицы, поэтому через минуту препираний мы все-таки оказались в коридоре.
— И зачем?
— Нам нужны инструменты.
— Лопата?
— И веник. Я видел тут у здания напротив много таких.
— Да? Отлично. А я лопату в клумбе видела. Вперед!
Забытая кем-то лопата была тяжелой, но польза от нее виделась такой же весомой. А вот метелка, что была оставлена у входа в соседнее здание, казалось легкой, словно перышко.
Вот только внести их в здание не удалось.
— Эй, блатата! — Окликнул меня рыжий. -Ты куда мою метлу тащишь?Метла мгновенно взвилась ввысь и полетела к хозяину. Тому самому рыжему ведьмаку, которого я уже знала по испытанию у ведьм.
— Эй, адептка! — прикрикнула на меня пухленькая девушка в зеленой мантии. — Куда моего фамильяра прикарманила?
Прикарманить лопату? Это громко сказано!
Я покосилась на садовый инструмент. Тот в ответ покосился на меня.
— Бо! — я отпрыгнула, выпустив черенок, и лопата с глухим стуком упала на землю.
— Хамка! Разве можно так с Людвигом? — пухленькая девушка в зеленой мантии с обидой посмотрела на меня.
— Простите. Я не знала, что это ваши… Питомцы… Я новенькая, мне дождалась блуждающая комната, и я искала, чем ее убрать.
Пухленькая девушка тут же заинтересованно покосилась на меня, забывая обиды:
— Блуждающая у тебя? Я думала, это миф академии! Ничего себе. А ты из какого факультета?
— Бытового.
— А-а-а, — тут же разочарованно протянула девушка, подняла лопату и быстро махнула рукой: — Ну давай, удачи тебе.
Мне показалось, или она тут же стала меня избегать, когда узнала, что я бытовик?
Рыжий ведьмак встал напротив меня. Я ему еще его пендаль не простила.
— Это враг? — уточнил Любка.
И я едва заметно кивнула.
Птиц тут же бросился гонять рыжего по академии, каркая что-то о неразделенной любви.
А я прошлась по аллейке, забрела подальше к деревьям и собрала себе рукотворную метелку. Теперь есть чем порядок навести!
В комнату мы с Любкой вернулись одновременно. Он через окно, а я по классике — через дверь.
Через три часа мытарств мы вылетели обратно, чуть не сдваясь. Любка через окно, я через дверь. Полные легкие пыли, руки в нескончаемой паутине.
— Еще разок! У меня есть план! — вдруг крикнул Любка.
Мы залетели в комнату, и птиц долбанул клювом аккурат посередине подоконника.
Я еще до того, как комната содрогнулась, поняла — дело плохо.
С потолка посыпался песок, открывая трещину в два пальца, что разделила его ровно пополам. Эта расщелина пошла дальше, разрубила окно, а потом взялась за пол.
Раздался протяжный скрип, а потом внезапный хлопок, будто кто-то выбил старый пыльный матрас. В воздух поднялась пыль, а когда она осела, я не поверила своим глазам — половина комнаты изменилась.
Графитовая стена была исписанами символами и рунами. Основательная кровать с черным бельем трещала от молний, что проносились по толстым ножкам. От стола, что стоял у окна, осталась половина, и она покачивалась, будто не решая, упасть ей или нет. А на стуле, повернувшись ко мне лицом, скрестив руки на груди сидела припорошенный пылью боевик с выбритым виском.
— Привет, Мор! Давно не виделись, — промямлила я, совершенно не зная, как объяснить парню все, что только что произошло. А, судя по взгляду, все равно придумывать что-то придется.
Любку нельзя раскрывать. Что-то мне подсказывает, что обычный фамильяр вряд ли сотворит подобное. Вон, как птиц лапами в плечо вцепился — сам в шоке.
Мор резким движением смахнул пыль с брюк и встал, рассматривая, как трещина на потолке сращивается, соединяя половинки двух комнат в одну.
— И что это было?
Наверное, лучше всего уйти в глухую несознанку, а еще лучше атаку. Тем более с тем, у кого мантия розовая. Не знаю, что у них там на боевом факультете творится, но выбор цвета совсем неоднозначный. Может, у того лысого особый вкус?
— А я откуда знаю. Что, я тебе настолько понравилась, что захотел сразу жить вместе?
Мор открыл рот от такой наглости, а я держала лицо изо всех сил. Знаю, покажусь ему отвратительной нахалкой, но так хотя бы выживу. Жизнь с сестрами научила меня, что лучшее оружие — это нападение.
С волками жить — по волчьи выть.
Парень внимательно на меня посмотрел, потом бросил взгляд на свою половину и в приказном тоне велел:
— Не трогай ничего. Я разберусь.
И вышел.
Кажется, поверил, что новичок вряд ли сделает такое, и на Любку подозрений не упало.
Птиц тяжело вздохнул, как только дверь захлопнулась:
— Притяжение у вас бешеное.
— Ты о чем?
— Забыла, кто я? У магии ничего не бывает просто так. Эта блуждающая комната вся пропитана магией, вот и смешались наши с ней силы вот так. Зато смотри — одна половина чистая. Неплохо убрались.
— А вторая грязная где?
— Подозреваю, что у соседа боевика, — со знанием дела сообщил Любка, перелетая на подоконник и выглядывая.
— Ага, — я задумчиво протянула. — Ну так это даже хорошо. Сейчас Мор устроит скандал, переедет с помпой обратно, а я получу другую чистую комнату.
Я разве что ручки не потерла.
