стола. - Завтра вы, графиня Стааф, вместе со мной и моими людьми отбудете в столицу, - гном, выйдя из-за стола, церемониально поклонился. – А сейчас попросите прислуга показать мне покои, где я смогу хорошенько выспаться.
- Аннет! – позвала я.
Служанка тут же распахнула двери обеденной и вошла. Наверняка подслушивала!
- Покажи, пожалуйста, его светлости гостевые покои, - попросила я.
Глядя, как выходят Кромур и Аннет, потихоньку начала осознавать, что уже завтра придется оставить привычную жизнь и окунуться с головой в неизведанное. Это пугало до полусмерти. В этот момент хотелось смалодушничать, броситься за советником и кричать, что передумала. Но уже было поздно: я сказала свое слово и теперь не имела ни малейшего права забрать его назад. Так учил отец.
- Приедешь в столицу, собери всю бумагу, какую найдешь у Кромура и отправь мне, - голос брата вывел из удушающего волнительного оцепенения.
- Зачем? – удивилась я.
- Затем, что я собираюсь писать тебе длинные письма, - буднично заметил Габриэль. – А у нас бумага закончилась.
- Я пришлю, - усмехнулась в ответ.
Сквозь оконные стекла в обеденную залу проникали закатные лучи солнца, окрашивая голые серые каменные стены в желтовато-оранжевые оттенки. Казалось, что сегодня солнце, падая за горизонт, сгорает особенно ярко, словно собирается прогореть все до последней искры, словно завтра на небе появится совершенно другое, новое солнце, которое будет освещать совершенно новую судьбу графини Стааф - мою судьбу. Только не было никаких гарантий, что я стану счастливее.
Графство Стааф
Утром, свежий и отдохнувший советник короля Бортро Кромур, гном родившийся и выросший в недрах Эленийской гряды, спустился на завтрак, держа в голове твердое намерение поторопить со сборами Цинтию Стааф. Но в обеденной за столом его встретил только Габриэль, державший в одной руке бутерброд, а в другой книжку.
- Доброе утро, - на лице гнома расцвела довольная улыбка. Здесь, в этом старом замке, сложенном из камня, он отчего-то чувствовал себя так, словно приехал погостить к матери в чертоги Эленийких городищ.
- Доброе, ваша светлость, - ответил юноша, отрываясь от книги.
В зал вошла Аннет, неся в руках поднос со снедью, который поставила перед Кромуром.
- Милая, - улыбнулся служанке гном. – Поди, разбуди графиню. А то нам пора собираться в путь.
- А графиня не спит, - захлопала девушка ресницами. – Она ещё до рассвета выехала из замка.
- Как? – удивился Кромур. – Куда?
- Сказала, что будет ждать вас на границе графства, - голос девушки задрожал, на глаза навернулись слезы. – Даже мне не позволила её проводить, говорит: «Не люблю прощаний, все плакать будете, будто я умираю!»
Аннет отвернулась и быстро смахнула навернувшиеся слезы.
- Так она ж не знает, какой дорогой ехать! – гном был воистину возмущен таким самоуправством и вместе с тем ошарашен решительностью действий.
- Почему же не знает? Знает, - парировала служанка. – Графиня Цинтия вчера вечером, когда вы отбыли ко сну, поинтересовалась о планах путешествия у ваших спутников.
- Вот тебе дело! И мне ничего не сказала, позволения не спросила, - бубнил гном.
- Быть может вас утешит то, что мне она тоже ничего не сказала, - грустно усмехнулся Габриэль. – Послушание и покладистость не входит в число добродетелей моей сестры.
Гном на секунду призадумался, почесал в затылке.
- Чувствую, придется мне ещё от неё поплакать да поплясать, - проговорил он себе под нос. – Да то не сильно большая плата за мою жизнь, которую спас её отец.
С этими словами Кромур быстро запихал себе в рот кусок мяса, надкусил ломоть хлеба и запил морсом из стоявшей перед ним кружки. А после вскочил со своего места и быстрым уверенным шагом направился во двор, откуда уже доносились голоса его людей и ржания лошадок.
Собрались быстро. Не прошло и часа, как второй королевский советник и его спутники выехали из замка. Габриэль провожал гостей до крепостных ворот, где уже толпились крестьяне, многие из которых, и в самом деле плакали, словно на похоронах. Это удивляло: обычно простой люд не отрывается от своих насущных дел из-за такого пустяка, как отъезд господ.
Границ графства Стааф отряд достиг только к вечеру. Издалека Кромур заметил дымок костра, затем показались очертания пограничного камня, доехав до которого путники обнаружили, что костер палит никто иная, как молодая графиня.
- Вот ты где, беглянка! – хмыкнул гном, подъехав к импровизированному лагерю девушки.
- А где же мне быть? – спокойно ответила ему. – И я вовсе не сбегала. Разве Аннет не передала, что я буду ждать вас здесь?
- Передала, - протянул Кромур, спешиваясь.
- Тогда, господа, добро пожаловать к столу, - графиня была вежливой и приветливой.
Она указала мужчинам на расстеленную под растущим в двух шагах раскидистым дубов тряпицу, выполнявшую роль скатерти, на которой уже ждали пара зажаренных кроликов и печеная рыба, а вместе с ними хлеб, сыр и немного овощей, прихваченных из замка. Мужчины поспрыгивали с коней, благодарно загалдели и направились к указанному месту.
- Кто свежевал кроликов? – тихо спросил Кромур, усевшись рядом с Цинтией на поляне во время трапезы.
- Я, само собой, - ответила она гному, вгрызаясь в кроличью ножку белыми зубками.
Гном странно хмыкнул и тут же полез за трубкой, торопливо набивая её табаком.
- Окажешься при дворе, никому не говори, что ты свежуешь кроликов, - пробурчал Кромур.
- А что глухарей ощипываю, можно? – рассмеялась в ответ девушка.
- Я серьезно, - гном нахмурил густые рыжие брови, на широком лбу залегли глубокие морщины. – Ты не представляешь, что такое королевский двор, не знаешь какие, кхм, особи там обитаю.
- Я же еду поступать в Магическую академию, - с набитым ртом изрекла та в ответ. – Что мне до королевского двора?
- Ага, - гном стал ещё мрачнее. – Да только, чтобы ты туда поступила, мне придется заявить тебя, как нареченную невесту. А это значит, что ты обязана будешь бывать при дворе, сопровождать принца. И, о великие стихии, хотя бы делать вид, что заинтересована в нем, как в супруге, и разумеется, пытаешься ему понравиться.
- Сбегаю от одного назойливого ухажёра, чтобы прилипнуть к другому, - ехидно поморщилась Стааф.
- Я тебе не шутки шучу! – гном, в отличии от графини, был предельно серьезен и,
