ней разговоры вести! Лучше расскажи, когда ты в Москву собираешься?
Мне это уже было неинтересно, и я так же на цыпочках пошла обратно.
- Барышня, вы, что это с постельки встали?
Я чуть не подпрыгнула, увидев Акулину, которая появилась в дверях гостиной.
- Пить хочу! А тебя как корова языком слизала! – прошипела я. – Хоть бы графин наполнила!
- Как это вы странно выражаетесь… - девушка подозрительно уставилась на меня. – Никогда такого от вас не слышала.
- Если будешь меня жаждой морить, и не такое услышишь! – сквозь зубы процедила я, проходя мимо нее. – Воды принеси. Быстренько. Я тебе еще расскажу, какую еду готовить мне с этих пор.
Я завернула к лестнице, слыша, как Акулина тихо ворчит:
- Видать, хорошо головушкой приложилась Оленька наша Петровна… В мозгах все перевернулось, а на место не встало. Страшно-то как…
Вернувшись в свою комнату, я легла на кровать и задумалась. Значит, кроме наследства еще и долги есть. Жених выкупил их, а меня в нагрузку. Недурно… А что там мачеха еще говорила? Припрятала кое-что? Если рассуждать логически, то, скорее всего, это драгоценности, ведь что еще можно припрятать ценного? Найти бы…
В комнату заглянула Акулина, виновато хлопая глазами.
- Барышня, я водички принесла.
- Так давай уже, - я села, положила ногу на ногу и закачала ею, грызя ноготь на мизинце. Дурная привычка, от которой я не могла избавиться с детства. Поэтому у меня всегда был обкусанный до крови палец.
- Вы чего делаете? – девушка протянула мне стакан с водой. – Разве можно ногти кусать барышне?
Я убрала палец, вспоминая, как меня укусила соперница из Канады, когда я прижала ее к мату. Зараза… У меня до сих пор шрам остался… Вернее был. На другом теле.
Напившись, я указала Акулине на стул и сказала:
- Слушай и запоминай. Значит, так… Пить я буду отвар шиповника, молочко. Яйца мне пусть отваривают, морковь будете тереть с маслом… Орехи есть?
- Есть, барышня, - девушка смотрела на меня с открытым ртом. – И орехи несть?
- Несть. Печень отварную, говядинку… курочку. Рыбу обязательно. Запомнила? – я вопросительно взглянула на нее, и она медленно кивнула. – Хорошо. Овощей побольше. Клетчатку кушать полезно.
- Что кушать полезно? – Акулина подалась ко мне всем телом. – Клучатку? Это еще что за зверь?
- Не забивай голову, - отмахнулась я от нее. – Лучше на кухню иди. Скажи поварихе, что от нее требуется.
Акулина поднялась со стула, пошла к двери, глядя на меня ошалелым взглядом и, ударившись о косяк, ойкнула.
- Осторожно… - я снова легла в кровать, почесывая живот. – Ванну бы принять… Кстати! Акулина!
Ее голова тут же появилась в дверном проеме.
- Чево?
- Мыться я желаю. Сегодня.
Она, молча, кивнула, прикрыв за собой дверь, а я встала и выглянула в коридор. Акулина стояла в паре метров от двери, задумчиво шепча:
- Это ж надобно, так маковкой полыснуться… Клучатку ей подавай… Где этих клучаток взять-то? Как кура, что ли? Или чего другое, заграничное?
Вернувшись в кровать, я не заметила, как задремала, убаюканная бесконечным потоком мыслей. Мне снился шелест прибоя, барашки облачков на ярком лазурном небе, вкус соли на губах. Это было так давно, это было в прошлой жизни…
Но насладиться приятным сновидением мне так не удалось. Из ласковых объятий Морфея меня выдернул неприятный голос мачехи. Какое-то дежавю, ей-Богу!
Она стояла возле кровати и что-то гневно рассказывала, тыча в меня пальцем. Я несколько секунд тупо смотрела на нее, потом громко зевнула и лишь только после этого спросила:
- Что случилось?
Она замолчала, вытаращив на меня свои водянистые глазенки. Видимо, до нее, наконец, дошло, что я не слышала ее речей.
- Ты чего это мне удумала, наглая девица? А то не знаешь, что мы баню по четвергам топим! – процедила она, не сводя с меня гневного взгляда.
- И что? – я совершенно не понимала, какого черта ей от меня надо.
- Сегодня понедельник! – почти выплюнула она, поджимая и без того тонкие губы. – Терпи до четверга! Чистюля выискалась!
- Не собираюсь я терпеть. Мне что, грязной ходить? – я возмущенно поднялась и угрюмо уставилась на нее. – Еще чего не хватало!
- Ты совсем от рук отбилась! Думаешь, если болела, теперь с тобой нянчиться станут?! Не дождешься! Парочка затрещин, и все как рукой снимет! – она замахнулась, намереваясь ударить меня. – Я тебя вылечу от наглости!
Нет, ну это уже, ни в какие ворота… Я могла быть терпеливой, но не настолько.
Вообще, заломы – одни из самых эффективных приемов борьбы. Для того чтобы заломать любой персонаж, нужно поймать его запястье или хотя бы один палец. Больше ничего не надо, только поймать палец... Если это удалось, можно считать бой законченным. Почему, спросите вы? Потому что, вам сразу начинает принадлежать «болевой контроль» над вражиной, посмевшей протянуть свои грязные ручонки. Вы можете перехватить запястье или кисть нападающего рукой и отламывать поочередно ему пальцы. Не надо учиться никаким специальным хитростям…
Поймав запястье Марии Петровны, я молниеносно выкрутила его вниз, секунд пять, наслаждаясь воплями, которые вылетали из ее рта. Все, хватит с нее. Теперь будет знать, как замахиваться.
На покрасневшем лице мачехи отражалась целая гамма чувств. Страх, боль, гнев и непонимание происходящего. Сказать, что она была в шоке - ничего не сказать.
- Ты, ты… - она не могла высказать все, что думала обо мне, так как ей не хватало дыхания. – Ты…
- Не смейте больше прикасаться ко мне, - ледяным тоном произнесла я. – Иначе хуже будет. Я больше не позволю вам бить себя.
Она взглянула на меня с таким ужасом, словно перед ней стояла не падчерица, а демон, спустившийся прямиком из Ада.
Мария Петровна больше не сказал ни слова. Она выскочила из комнаты, и я слышала, как стучат ее каблуки вниз по лестнице. Эту битву я выиграла, но что меня ждет дальше? Вряд ли я смогу бороться со всем миром в одиночку.
Когда пришла Акулина, я сразу заметила ее испуганное выражение лица. Она долго прятала глаза, меняя мне белье, а потом все-таки сказала:
- Вы уж простите, Ольга Дмитриевна, только барыня запретили баню топить.
- А я говорю, топить, - твердым
