- А зачем ты сломал мой фотоаппарат?! – конечно, у меня получается не столь весомо, да и рык никуда не годится, но меня уже не остановить.
Потому что нечего портить мою «прелесть»!
Кажется, от меня такого не ожидали. Я и сама не знала, что способна на подобный тон. Голова немного кружится, тело при этом словно стало легче и в то же время сильнее. Это я? Неужели я способна перечить самому дракону?!
Пламя постепенно гаснет, взгляд дракона растерянно метнулся к поруганному «никону», лежащему на траве в паре метров от места нашей баталии.
- Я не хотел, - его голос… дрогнул? Серьёзно? – Как ты его назвала?
Аман
Я не понимаю, что со мной происходит. Эмоции, самые разнообразные, но такие острые и яркие рвут меня на части. Я отвык так сильно чувствовать. Разве что ярость, которая, видимо, возмущённая наплывом иных ощущений, отличных от тоски, пытается утвердиться в своих правах на владение моей душой.
Её тело в моих руках – это отдельный спектр ощущений. При соприкосновении у меня возникает невыносимая потребность сделать контакт теснее. Настолько, насколько это вообще возможно. Сорвать одежду, коснуться каждым дюймом кожи, попробовать на вкус, вдохнуть аромат, познать глубины…
«Прочь! Прочь эти мысли! - кричит моё истерзанное сознание. - Улетай!»
И я взлетаю, стараясь не смотреть вниз, делаю пару кругов над кратером давно потухшего вулкана, где расположилась моя долина, опускаюсь около входа в пещеру, перекидываюсь и… иду за одеялом. Замёрзнет же. Когда ещё её платье высохнет. А если я возьмусь его сушить, то, скорее всего, испепелю. Что-то трудно мне себя контролировать в её присутствии, бросает из одной эмоции в другую. Загадка.
Возвращаюсь к незнакомке, а она… последовала моему совету. Вот шварк!
Солнечные лучи ласкают её белоснежную кожу, она сияет под ними, притягивая взор. Необычное бельё выдаёт в ней иноземку, узнать бы откуда. В какой стороне шьют столь соблазнительные панталоны? Или как они там называются у них.
Отходит от озера – что она там делала? Судя по каплям на губах и подбородке, пила. Так и тянет попробовать эти капли на вкус…
Приземляюсь, перекидываюсь и протягиваю одеяло. Старательно отвожу взгляд, но угол обзора у меня куда шире человеческого. Мурашки на её коже так и притягивают глаз, хочется провести по ним ладонями, согреть, но всё скрывается под полотном одеяла.
Что она спросила? Хочет помыться? С одной стороны, логично, с другой… мне новое испытание. Кажется, что мир рухнет, если я отведу от неё взгляд. Теперь она – центр моего притяжения, хотя… с чего бы это?
Она говорит о том, как гуляла на девичнике, и заблудилась. Ага, в районе Окраинных гор, где на всю округу лишь несколько человек, и тех я вчера испепелил. Она упоминает какой-то Финский залив, который, даже если и существует, то явно не здесь.
И тут она снова пристально смотрит на мои шрамы, причём так, словно они ей нравятся. Издевается? Ярость наполняет меня. От мысли, что надо мной смеются, пусть и неявно (а как ещё я могу это трактовать? Не может же ей действительно нравится моё уродство!), а ещё от того, что она не отвечает на мой вопрос. Явно что-то скрывает, отвлекает от разговора своим невинным взором.
«В ней нет притворства», - сигнализирует магическое зрение.
«Ты ничего о ней не знаешь, она может обладать неизвестной магией и скрывать свои истинные чувства», - советует разочарование.
Разочарование в жизни, в Боге, во всём.
О, возможно, именно Драконий Бог её и послал ко мне в качестве испытания! Ведь я его проклял от всей души, настолько, что вот уже добрую сотню лет расхлёбываю последствия. Может, он решил послать мне последнее, самое тяжёлое испытание – испытание верности? Наделил эту деву особой притягательностью и отправил ко мне под нос… От этой мысли я ещё больше разъяряюсь, ещё чуть-чуть, и я обращусь в дракона и спалю её к шварку, но тут происходит нечто неожиданное: она делает шаг ко мне навстречу и заявляет:
- Зачем ты сломал мой фотоаппарат?
Да так требовательно и бесстрашно, в ней чувствуется просыпающаяся сила, отчего ярость отступает. Разум ехидно выдаёт, что я сейчас чуть не спалил младую деву слабее себя раз эдак в… затрудняюсь подсчитать точную цифру, но не суть. Глупо всё это выглядит. К тому же, похоже, духом она не так уж слаба, как показалось на первый взгляд. В её глазах плещется возмущение, они пронзают меня насквозь, уличая в неблаговидном поступке. Сам не понимая, как, но я произношу:
- Я не хотел, - и тут меня пронзает любопытство. – Как ты его назвала?
- Фо-то-ап-па-рат, - произносит она по слогам, а я не могу отвести взгляд от её губ.
Мягких, зовущих, с капелькой воды, которая не успела скатиться – застряла в уголке.
- Странное слово, - я с трудом отрываюсь от капельки и вновь заглядываю в глаза.
В них плещется удивление, постепенно оттесняющее гнев. Она подбегает к своему фо-то-ап-па-ра-ту, нежно, словно ребёнка, поднимает, охает над поломкой, с укоризной смотрит в мою сторону.
- Мне было любопытно, а ты спала, - пожимаю плечами.
- Ну конечно, сила есть – ума не надо, - бурчит девушка. Потом всхлипывает. Хрустальная капля катится по её щеке. – Это единственное, что осталось со мной. Ещё бы сумку с телефоном…
- Что это такое? – я делаю шаг, ловлю её взгляд, который из-за слёз становится ещё проникновеннее, указываю на стекло, на котором есть её изображение на фоне странной статуи.
- Ты его включил, значит, прекрасно знаешь, что это такое! - вновь бурлит в ней злость.
- Я случайно, даже не понял, как, - нависаю над ней, еле держусь, чтобы не сорвать это шкварово одеяло.
Молчит. Стоит и молчит, только смотрит на картинку, не замечая, насколько она сейчас близка к страшному.
- Странно, - задумчиво выдаёт она и поднимает на меня свои небесные глаза, - я не помню, как оказалась на острове Пасхи, но этот истукан точно оттуда. Они уникальны, таких больше нигде нет.
- Я таких никогда не видел, - перевожу взгляд на картинку, трогаю пальцем стекло. – Как такое возможно?
- Ты и правда не знаешь? – она недоверчиво щурится, явно пытаясь понять, не лгу ли я.
- Правда, - мне хочется сказать куда больше, но горло смыкает спазм. Я кое-как справляюсь с ним и выдаю: - расскажи мне, и я дам тебе, чем можно смыть грязь.
Как будто я не хочу последнего больше всего, ведь тогда она снимет одеяло, а я будто бы отвернусь. Шварк, как же тяжело бороться с этим наваждением! С другой стороны, если это испытание от Драконьего Бога, то я его должен выдержать. Смиренно, не причиняя зла этой девушке, но и не прикасаясь к ней, иначе вся моя вековая боль гроша ломаного не стоит! И я не попаду в Мираль к своей Айре…
Диана
Старый добрый шантаж. Расскажи мне, и я подарю тебе с неба звезду, точнее мыло. Вот… дракон! С другой стороны, с меня не убудет.
- Это такой прибор, с помощью которого можно фиксировать любой момент жизни, - я перехожу в режим фотографирования, навожу на него объектив и щёлкаю.
Он отшатывается, словно я угрожаю его жизни, я невозмутимо продолжаю фотографировать. Солнце удачно подсвечивает его лицо и фигуру, путается в его бронзовых кудрях, довольно странно подстриженных, но мало ли, может здесь так модно.
- Покажи! – его требовательный тон подчиняет, руки сами тянутся открыть режим просмотра.
Я еле сдерживаю свой порыв покориться. Быстро фотографирую последние кадры – особо впечатляющие, ведь в его глазах вновь начинает зарождаться огонь, видимо, от нетерпения. У меня получается заснять ряд кадров с разными оттенками его глаз, на последнем из них запечатлён тот самый огненно-алый. Отлично, у меня есть теперь визуальный образец!
- Вот, смотри, - я переключаю режим на просмотр, листаю на начало спонтанной фотосессии, поворачиваю к нему камеру.
Медленно, давая рассмотреть, листаю фото. С каждым кадром глаза модели на экране разгораются, от них становится жутковато, хотя во время съёмки я не особо реагировала – увлеклась процессом.
