Просто пока девушка шумела, возмущалась и ругалась, я думала. Версия была настолько невероятной, что она вполне была бы права, приняв меня за сумасшедшую. Но придется рассказать, потому что другой версии у меня просто нет.
– Я говорила с Ираидой, хозяйкой центра, и поначалу решила, что она неудачно пошутила. Она предлагала забыть все, начать жить с чистого лица в другом мире. На Киуроне. Это книга такая оказалась, типа фантастики, я ее в комнате нашла на полке…
– Да, у меня тоже такая была, но там непонятно ни хрена, – перебила меня Ксана. – Я мне хозяйка тоже про другой мир заливала. Я вообще подумала, что это секта, а она меня гипнотизирует.
– И что? – заинтересовалась я. – Не загипнотизировала?
– Кого, меня? – девушка фыркнула. – У меня отец цыган, я сама, кого хочешь одурачу.
Я прониклась. Цыгане, они мне всегда особенными казались. Будто есть в них какая-то тайна, которую они сами знают, но от других хранят. И это позволяет им быть бесшабашными и свободными внутри. Когда родители развелись и начали делить меня, у меня даже мечта такая была – с табором уйти. Но я поделилась с кем-то из подруг, и меня живо переубедили. Рассказали, что “цыгане детей продают!” и столько ужасов до кучи, что мне кажется, что моя фобия оказаться разобранной на органы с тех пор проросла.
– Это еще не все, Ксана, – вздохнула я. Что сказать, почти сбылась мечта и страх детства, ушла я вслед за табором… – После того, как нас во двор вынесли, там мужчины были, они говорили странные вещи на счет того, что готов портал и нас будут перемещать. Я очень хотела верить, что это все сон, и уснула в итоге. Но только помню, что наши тела по воздуху в этот самый портал плыли, я его сияние даже сквозь закрытые веки ощущала.
Ксана хотела меня перебить, но передумали и замолчала.
– И самое главное, Ксан. Эти мужчины на неизвестном мне языке говорили, и я его понимала. Я и сейчас на него перешла, прислушайся, пожалуйста. Мы уже минут пять не по-русски говорим.
Ксана замерла.
– Как не по-русски? Точно… Бл@ть! О, а это на могучем.
Она сказал еще что-то, но, наверное, на своем, потому что я не поняла. Снова выругалась на “великом и могучем”.
– Ага-ага, ладно, пошли, проверим, где мы, – она решительно поднялась.
– Подожди, – я зашептала, схватив ее за руку, – сюда идет кто-то!
Понятия не имею, откуда я это знала, но все это время я сидела, напряженно вслушиваясь в тишину, будто ждала чего-то. Вдруг все же это сон, а наяву горничная придет, тряхнет меня за плечо и скажет: “Лекарства, мисс”.
– Черт! Спать! – прошипела соседка, легла на топчан и закрыла глаза.
Я поступила также. Где-то слышала такую мысль, что если встретился с хищным зверем, то притворись мертвым, и он тебя обойдет. Всегда считала, что это несусветная чушь, но сейчас это и правда казалось лучшим решением.
Вот только в то, что “обойдет” категорически не верилось.
Глава 8. Маги
“Если это и правда другой мир, то я, наверное, в нем оборотень”, – думала я, лежа на топчане и прислушиваясь.
И слышала! Не знаю чем, но слышала, что к дверям подходят трое, что они торопятся и нервничают. Открытие так ошарашило меня, что я даже забыла, что только что тряслась в ужасе. Но вот пришедшие замерли у входа, и я притаилась, стараясь не дышать вовсе.
Возня у двери и скрип, торопливые шаги. Пыльная взвесь дрожит в воздухе, и мне кажется, что я кожей ощущаю недовольство застоявшихся запахов, что потревожил сквозняк, ворвавшийся в пришедшими.
А потом воздух как будто сгустился, сжав меня со всех сторон и с беззвучным хлопком отступил. И пространство наполнилось звуками. Чей-то шумный вздох, чей-то стон, кто-то ворочается, кто-то кашляет…
– Где мы? – раздался женский голос, полный паники.
Тут же поднялся встревоженный гул, я переглянулась с Ксаной и села, сонно хлопая глазами и тоже озирась вокруг.
“Колдовство, как есть колдовство”, – думала я. Хотелось ощутить его, почувствовать, понять, как оно работает, но сколько я не прислушивалась к себе и окружающему, ничего не выходило. Страх, паника, злость, раздражение и нетерпение окружающих убойный коктейлем ударило в мозг, и я схватилась за виски. “Черт, как же болит голова, а я так и не выпила этот проклятый аспирин”, – морщилась я.
Пока вокруг творился бардак, стянула рюкзак и полезла искать лекарство. “Мне надо что-то, чтобы это прекратить, хотя бы на время. “Шипучка” не подойдет, воды нет”.
– Ты чего? – Ксана подсела ближе, взяв мне под руку. – Тебе нехорошо? Это все магия, да? – возбужденно шептала она.
Я кивнула, а пальцы тем временем нащупали книгу. Она была теплой! И тепло от нее шло такое волшебно успокаивающее, что в голове тут же все утихло, и даже страх, сковывающий меня по рукам и ногам, разжал свою хватку. Погладила нежно корешок, спасибо моя хорошая!
– Почему вместе? – над нами остановился один из мужчин.
Они, разбудив всех, не спеша двинулись вдоль недовольных и испуганных людей, останавливались над каждым на пару секунд, водили над головой руками и двигались дальше. Мне было любопытно, но проявлять этого я не рискнула, внутри что-настойчиво твердило, что стоит затаится.
– У меня подруга болеет, хотела помочь ей, – сказала Ксана, нырнула рукой ко мне в рюкзак, выхватила пузырек с лекарством и показала его мужчине. – Вот, лекарство искали.
Мужчина взял пузырек, открыл его, не сводя с нас глаз. Мы замерли, прижавшись друг к другу, и я еще крепче вцепилась в книгу. Мужчина принюхался, капнул и растер каплю в пальцах, лизнул и, кивнув, протянул пузырек обратно. Ксана выхватила его и прижала к себе.
Тут проверяющего, что задержался около нас, окликнули. Он быстро поводил руками сразу над нами обеими и пошел обратно.
– Успокаивающие чары, – шепнула Ксана, по-прежнему прижимаясь ко мне. – Сиди тихо.
Да я и так сидела не двигаясь, даже руку из рюкзака не вынула, цепляясь за томик “Мира Киурон”, как за спасательный круг.
В наступившей тишине один из мужчин хлопнул в ладоши, и все уставились с ожиданием на него. Он заговорил на немецком, как и тот, что подходил к нам:
– Меня зовут господин Ватерлейн и я объясню, что сейчас происходит. Вы все искали помощи, поэтому вселенная откликнулась на вашу просьбу и дала шанс начать все с нуля. Упорным трудом и верной службой вы сможете добиться, чего пожелаете. Здесь вас никто не знает, никто не будет искать и все зависит только от вас самих. Это экспериментальная программа по…, – мужчина на миг задумался, а внутри меня такое противное чувство возникло, будто на меня невидимую патоку льют. Хотела скинуть, но следующие слова заставили задуматься, – …адаптации переселенцев. Вас разделят на группы и назначат кураторов. Вы будете слушаться их во всем.
“Ложь, все ложь”, – думала я, еще крепче прижимаясь к Ксане. Разделяться совсем не хотелось. И ей, скорее всего тоже, потому что она вцепилась в меня мертвой хваткой.
Но удивляло не это, в этом сарае навскидку нас было десятка два, и все безропотно слушали и кивали.
Я закивала тоже, едва заметно дернув соседку. “Притворись мертвой” и “Будь как все” – вот два принципа, которые пока не подводили.
Мужчина продолжал говорить, как все прекрасно у нас сложилось и что мы должны быть этому несказанно рады. Особый упор он делала на том, что нужно отринуть и забыть прошлое, и чтобы начать все заново надо проявить послушание и добровольно подчиниться. И не разу не обмолвился, что мы в другом мире!
Воспринимать все это не немецком было сложно, и в какой-то момент я просто перестала его слушать, все равно подчиняться я никому не собиралась. Мало мне было Кэт, рабовладелицы недоделанной, так тут еще такой же сыскался! Так что, однозначно – как только представится случай, валим.
А еще меня не покидало чувство, что он окутывает нас своей ложью, как паутиной, очень хотелось встряхнуться и сбросить с себя наваждение, но боялась пошевелиться и выдать себя.
