домой, чтобы отметить с родными праздник Белого солнцестояния. По-русски говоря, Новый год встретить. И те решили порадовать единственную и любимую дочь – свозить на городскую ярмарку. Ни охрану, ни даже самое скромное сопровождение не взяли, ведь совиный род основателей клана Фир все любили и уважали. И мудрого обстоятельного главу рода Назара Фира, и его милую и добрейшую супругу Милану за их заботу о клане, и юную очаровательную наследницу Ежению.
И вот, уже на обратном пути, в наступающих вечерних сумерках, на веселую и расслабленную семью и кучера подло напали темные маги. Устроенная ими магическая ловушка перевернула сани, а дальше вылетевших из саней оборотней, не дав им даже головы поднять из снега, добили запрещенными проклятьями. В живых осталась только Ежения, ей случайно повезло: в лесу охотились оборотни волки из известного всему Дарглану Белого клана, главы которых уже многие столетия возглавляли Верховный совет и вершили суд от лица Сияющей госпожи – богини оборотней.
С того дня все изменилось. Первые дни Ежения просто не помнила, настолько велико было горе от потери родителей. В то время о девушке неустанно заботилась ее тетя, младшая сестра отца, Артемия Маршан. Самое активное участие в судьбе племянницы супруги принял и ее муж, Райвек Маршан, подданный Ирмунда и темный маг. Тетка с мужем и сыном подростком переехали в клан Фиров этим летом, как раз перед отъездом Ежении на учебу. Если я верно поняла, у Райвека что-то не сложилось на службе, и он перевез семью в Дарглан, к брату жены.
Со стороны отца у Ежении, кроме тетушки, по разным и часто трагичным причинам, других родственников не осталось. А со стороны матери ситуация обстояла иначе. Милана Фир, в девичестве Скалистая, перебралась к мужу из более северного края – Файбстока, занимающего часть густого елового леса и горную гряду, в долине которой, названной Серой, в величественном замке проживал ее родной клан. И более того, мама Ежении не была совой, а имела ипостась орлана.
Может из-за созвучности, может из-за того, что все происходящее воспринималось личным, собственным жизненным опытом, мысленно я назвала Ежению коротко – Женей, Женькой. И моя душа рыдала, сочувствуя и соболезнуя горю тезки, которому, казалось, не было конца и края.
Едва-едва Женька отошла от смерти родных, как выяснилось, что потеряла собственного зверя. Ее родная и любимая совушка перестала откликаться. В тот роковой день девушка лишилась не только родителей, но и фактически половинки души. И теперь считается ущербной, инвалидом, с ослабленной регенерацией и крохами от присущей всем без исключений оборотням сильной магии земли. Однако дядя все же отправил ее доучиваться в Далимскую школу магии.
Было до слез больно наблюдать за тем, как из счастливой девушки она превратилась в изгоя, одинокую и всеми отверженную бедняжку. И все же не сломалась, а с отличием окончила школу. И месяц назад с достоинством вернулась в родной Фир.
Сейчас Женьке двадцать и следующим летом исполнится двадцать один, она станет совершеннолетней. И пусть главой клана она стать не сможет, ведь только наследник с родовым зверем, в случае рода Фир совой, имеет на это право. Однако ее дети унаследуют венец главы клана Фир, что веками носили члены ее рода. А пока, пока кланом управляют дядя с тетей. Сама Женька ждет совершеннолетия и встречи с будущим мужем.
Из этого кошмарного сна, похожего на чужие воспоминания, меня выдернуло неожиданно. Как-то резко накатила волна звуков и ощущений, вызвав безотчетный, инстинктивный страх. Дрогнув всем телом, я судорожно вздохнула, распахнула глаза и испуганно осмотрелась. Фу-ух, никого!
Только облегчение стремительно сменилось страхом и напряжением. Я лежала на внушительной кровати, обложенная большими пуховыми подушками, под разноцветным ярким легким одеялом. Явно сшитым вручную! В слишком знакомой комнате, уютный интерьер в которой придумала для любимой доченьки заботливая Милана Фир, а ее любимый муж Назар Фир воплотил с не меньшей заботой и тщанием.
– Нет-нет, не-ет… – заныла я, при этом услышав непривычный для себя и сильно осипший голос.
С нарастающим отчаянием и ужасом я зашарила по своему телу. О боже, эти худенькие и такие хрупкие конечности – не мои длинные, модельные ноги со ступнями сорок первого размера. И грудь, хоть упругая и красивая, но максимум второго размера, а не моя крепкая завидная троечка.
Окна распахнуты и воздух наполнен ароматом степи, нагретой солнцем, – лето в самом разгаре, помнится… И если все же принять, что это не кошмарный сон, а реальность и довериться тем же «воспоминаниям», сейчас середина июля. Хоть он и называется здесь иначе.
Я ущипнула себя за худосочную упругую ляжку и охнула от боли. Собственная боль подвигла на дальнейшие действия. Судя по багровым отсветам на стенах, уже вечер, но в комнате светло, ведь летом даже ночи скорее на сумерки похожи. Я сползла с кровати и побрела проверять свое самое страшное и абсолютно невероятное предположение. Ведь подобного просто не могло случиться! Потому что антинаучно, антифизично и… и просто нереально!
Первой оказалась дверь в ванную или купальню, где, я уже знаю, все работает на бытовых магических артефактах. Отец на комфорте семьи и удобстве в работе прислуги никогда не экономил. Поймав себя на таком привычном мысленном обращении «отец», почувствовала лютый холод внутри.
– Я – Евгения Корзинкина! – всхлипнула в отчаянном порыве отринуть чужое и навязанное, защитить самое себя.
Эмоциональный мороз и напряжение заставили первым делом справить нужду, тем более она слишком остро и натурально ощущалась. Во сне, даже кошмарном, мочевой пузырь точно не может давить! Что только усилило панику. Выскочив из уборной, я, как заведенная, открывала все шкафы и двери. Увы, там было ровно так, как «помнилось». Переполненный гардероб, пустой коридор с бежевой драпировкой стен. А вот и внушительное настенное зеркало…
Замерев, я рассматривала взъерошенного птенчика в зеркале. Перепуганного, сжавшегося, готового удрать. Я выпрямилась, просто проверяя, что эта затравленная судьбой низкорослая птаха повторит мое движение. И она повторила! И теперь я таращилась на нее с содроганием, изучая… знакомясь иначе!
Тоненькая невысокая фигурка, ростом, наверное, с Машку, метр шестьдесят, облаченная в коротенькую рубашку на бретельках, имела все положенные округлости, выпуклости и изгибы, чтобы никто не смог спутать ее обладательницу с ребенком. Стройные ноги с небольшими ступнями и руки с узкими холеными кистями. Лицо сердечком с симпатичным прямым носиком, чувственным ртом, верхняя губа чуточку больше нижней. Большущие, изумительные, удивленные желто-карие глаза в обрамлении густых темных ресниц и бровей вразлет. Золотистая ровная кожа, хоть и бледная, на носу сидят милые, задорные веснушки, и все прекрасно сочетается с длинными густыми волосами до пояса насыщенного медно-рыжего цвета с более темными
