того, что тот молчал про истощение, и куда-то уехал. Вот… жду, когда вернётся.
– А он чего-нибудь сказал? Ну, о времени возвращения?
– Сказал, что сегодня приедет, – Таня покосилась на часы. – Не факт, правда… Я ему написала, но он вне зоны доступа.
– Ага… уж полночь близится, а Сокола всё нет! – с выражением отозвался Терентий, явно припомнив «Пиковую даму» с Германом, которого вовремя не дождаться, и продолжил, выдавая собственную версию отсутствия Соколовского: – Наверное, у него в пролёте интернет!
– Терентий, а ты у нас, оказывается, кот, подкованный в технических вопросах! – рассмеялся Вран, скидывая Терентия с диванчика на его лежанку. – Может, ещё и у меня в комнате наличие сети проверишь? А то как-то скорость падает.
– Ну, ты сам об этом попросил! – угрожающе заявил Терентий. – Я же не поленюсь, схожу…
Вран, вовремя сообразивший, что кот явно рассердился и вполне может навредничать, сорвался с места и потопал за рыжим «технарём», а Шушана и Таня переглянулись и рассмеялись:
– Два чудака – пара!
Против ожидания, Соколовский оказался человеком пунктуальным и до двенадцати ночи всё-таки успел приехать.
– Крамеш, сложи всё пока в холодильники, Таня потом разберётся, что и как ему давать! – распорядился Филипп, направляясь к глухой стене в конце гостиничного коридора.
– Вот будто знает, что мы сидим и его ждём! – шепнула Тане Шушана. – Иногда у меня лапки чешутся, взять и НЕ открыть ему проход. Ну, мало ли… заняты мы чем-то, не видим его начальственное величество! Вот уж он со стеной от души поздоровается!
Но, конечно, ничего такого она не сделала – знала, что Соколовский со своей скоростью реакции всё равно успеет остановиться, если поймёт, что сейчас врежется в закрытый междустенный проход.
Появившийся из коридора Филипп просиял улыбкой и уверенно шагнул к столу:
– Танечка, чаю нальёте?
– Налью, конечно! – Таня потянулась к заварочному чайнику.
– Как Ильдар?
– Поел, капельницу я ему поставила и… и больше ничего! Он утверждает, что у него ничего нигде не болит, а всё остальное просто игнорирует, включая меня.
– Вот же… – фыркнул Соколовский. – Ладно, я сейчас с ним поговорю. Понимаете, он очень сильный и гордый. Сказать человеку, тем более девушке, что у него что-то не в порядке, это… это…
– Это как Терентию сознательно сесть на диету! – подсказал Вран, который волок извивающегося и гневно сопящего кота на кухню.
– Ну, примерно так, – Филипп с сомнением осмотрел Терентия. – Даже труднее!
– Филипп Иванович, я так и не сумела понять, что с ним случилось… – понурилась Таня. – Я точно знаю, что у него сильно болит правый бок, скорее всего, сильнейший ушиб, возможно, есть трещины в костях или переломы без смещения. Ещё очень подозреваю сотрясение мозга.
– А это ты как поняла? – удивился Вран.
– Зрачки разного размера – один сужен, другой расширен, – пояснила Таня. – Да и так… он себя явно неуверенно чувствует, когда двигается. Правда, при мне старается не шевелиться. Просто замирает.
– Ну, само собой! Он же у нас редчайший баран и упрямец! – рассердился Соколовский. – Ему вообще непомерно повезло, что его заметили мелкие хищные птицы и мне передали, что с ним что-то не так. Ещё повезло, что я уже вернулся из… ну, откуда вернулся, там меня уже нет. Короче, он исключительно везучий редкий дурак! Почему вот нельзя было сразу намекнуть людям, которые за ним поехали, что он голоден? Нет, небось сидел истуканом всю дорогу и изображал чучело!
– А разве ему можно с людьми говорить? – осторожно уточнила Таня.
– Нет, конечно, но это мои детективы. Они… как бы это… во время выполнения задания ничему не удивляются, а после выполнения работы помнят только то, что надо.
Таня порадовалась, что она не детектив Соколовского, а потом всё-таки попросила начальство о помощи:
– Филипп Иванович! А вы не могли бы с ним поговорить о том, что с ветеринарным врачом лучше бы быть пооткровеннее?
– Да сейчас вместе сходим и поговорим, тем более что я баранину достал. Настоящую, такую, как Ильдар любит!
– А настоящую это какую? – сходу заинтересовался Терентий, заподозрив, что он как-то много в жизни упустил…
– Это которая для орлов, пострадавших от самолёта! – фыркнул Соколовский, махом допивая чай и вставая из-за стола.
– Он что, самолёт таранил? – изумился Вран.
– Насколько я понял, это самолёт пытался сбить его с облёта территории, – пожал плечами Соколовский. – Ну, не лайнер, конечно, небольшой такой, частный.
– А это… уступать дорогу он не пробовал? – Вран преотлично понимал, что даже размеры частного самолёта с орлом несопоставимы.
– Он же в истинном виде был! – пояснил Соколовский. – Ну, то есть поменьше самолёта, но ненамного. Видимо, пилот решил, что это такой мираж, а может, засмотрелся или от шока забыл, куда нажимать надо, чтобы уйти от столкновения… Короче, уворачиваться пришлось Ильдару. А там, как назло, гора неподалёку.
– Тоже не смогла свалить с его дороги, – в тон Филиппу проговорил Вран.
– Именно. Горы, они, знаешь ли, такие упёртые! Даже больше, чем Ильдар! Короче, он как Колобок, от самолёта ушёл, от пилота, соответственно, тоже, а вот гора сыграла роль лисы. К счастью, не фатально. Но грянулся он, видимо, прилично, раз так пострадал. Он вообще-то весьма удароустойчив. А потом, раз у него сотрясение мозга и такие ушибы, взлететь он не смог, еды не было, ослабел.
– Ну, я бы сказала, что при описанных обстоятельствах упал он гораздо удачнее, чем мог бы, – сказала Таня.
– Ему только об этом не говорите! – посоветовал Соколовский. – Оскорбится насмерть! Ладно, Таня, пойдёмте. Посмотрите его при мне, тем более что в клинике сейчас уже никого, кроме Константина – он вовремя из своего отпуска вернулся…
«Бедный Костик! – машинально подумала Таня. – Везёт ему! То поющая росомаха, которая перерабатывала металл как говяжью вырезку, то орёл, который запросто может изобразить из себя небольшой самолёт. А с другой стороны, уже хорошо, что не лайнер!»
Соколовский шёл по коридору и косился на призадумавшуюся Татьяну.
– У вас какой-то очень озадаченный вид. Хотите что-то спросить?
– Да. Вы не подумайте, я не из пустого любопытства… Просто хорошо бы знать, от чего отвлекать Костю. Ильдар – он как Вран, Крамеш или Воробьёв? Или он орёл как орёл?
– Он, безусловно, орёл, но показываться человеком может! – объяснил Соколовский. – Правда, я уж и не упомню, когда он это в последний раз делал. Очень не любит людскую форму, потому что ставит орлиные крылья несоизмеримо выше!
– А, ну, тогда понятно. Он – птица высокого полёта, а тут какие-то людишки, а я ещё и женского пола… Вообще ниже мышиной норы, да? – уточнила Таня.
– Ну… как бы… взгляды у него слегка замшелые. То есть мхом
