слышу. И, главное, чтобы они меня не замечали и не трогали. А тут такой экземпляр!
Я сглотнула, криво улыбнулась и произнесла:
— Привет, Джек! Красавчик!
На этом я хотела завершить минуту вежливости и пойти подышать на палубу. Но Чарльз вытянул руку и ко мне полетел этот акселерат среди птиц!
Джек подлетел и сел мне на плечо! Острые когти впивались в оголенные части тела. Клювом птица копошилась у меня в волосах! Я была в предобморочном состоянии. Слишком резко я стала бороться со своими фобиями! Сидела тихо и старалась не дышать!
«Ладно, сейчас птица посидит с минутку и вернётся к хозяину! Все хорошо! Дыши!» — мысленно проводила я аутотренинг.
Джек сжал когти сильнее, крякнул, заглянул мне в глаза и проорал:
— Красавица! Красотка! Славная портовая шлюха!
Так, кто-то сейчас получит! Как бы я не паниковала перед пернатыми, но мое попаданство в разы страшнее!
— Сейчас хвост вырву, цветастый мерзавец! Сгинь! — прошипела я наглой птице.
— Мама? — вертя головой и моргая маленькими черными глазками, спросил Джек. Блин, так быстро не отделаться от паршивца.
— Леди Джулия, на Вы и с улыбочкой! — громко произнесла я, чтобы слышали все.
А в кают-компании стояла гробовая тишина! Пока я общалась с назойливой птицей, пассажиры «Везения» таращились на нас с Джеком. Вот, блин, кино после сытного ужина!
— Капитан, пожалуйста, отзовите своего пернатого друга! Я хотела бы выйти на палубу! — громко и придав строгости голосу, произнесла я.
Все засуетились, Чарльз подошёл и протянул руку для попугая. Яркий паршивец продолжал сидеть у меня на плече, покачиваясь из стороны в сторону и все больнее впиваясь когтями.
— Мама! Леди Джулия! Мама! — кричал акселерат.
— Хвост вырву! Тысяча чертей! — прошептала пернатому.
Джек вспорхнул на плечо капитана, покусал его ухо и прокричал:
— Джек любит леди Джулию! Джек любит маму!
Я закатила глаза и погрозила птице сложенным веером. Подбежала Анна, платком, смоченным чем-то спиртовым, промокнула мне плечо. Пассажиры выходили из столовой.
— Леди Джулия! — обратился ко мне Чарльз. — Вы очень понравились Джеку. Я с ним уже давно, знаю, что он не любит людей. Подпускает к себе пару человек.
— Приятно слышать, капитан. Джек очень красивый и умный попугай, но я боюсь птиц, очень. Пожалуйста, пусть наши встречи с Джеком сократятся до минимума, — попросила я, обмахиваясь веером и стреляя глазами.
Чарльз смутился, посмотрел на попугая и кивнул. Мы вышли из каюты и по еле освещенному коридору поднялись по лестнице на палубу.
Солнце почти ушло за горизонт, свежий ветер трепал паруса на мачте. После затхлого и тяжёлого воздуха в каютах корабля, на палубе дышалось легко и приятно.
— Капитан, скажите, как долго плыть на Ямайку? Когда мы прибудем на место? — положив руки на деревянный поручень, подставив лицо свежему ветру, поинтересовалась я.
Запах на корабле стоял удручающий — пахло несвежей одеждой, потом, затхлой водой, ароматами кухни, животными, взятыми в качестве мяса для больных, офицеров и капитана.
— Месяца через 2–3, леди Стофтон. Сейчас благоприятное время — период штормов ещё не настал, течение нас подгоняет, — спокойно ответил Чарльз Парсонс, заложив руки за спину и твердо стоя на покачивающейся палубе. На его плече продолжал сидеть попугай, чистящий клювом свои пёрышки.
Я повернулась к рядом стоящему мужчине и а изумлении уставилась на него.
— Да, это быстро! Но это потому, что у нас новое и быстроходное судно. Наш галеон весит 500 т, но он маневренный и быстроходный. Длина его 43 метра, а ширина — 11 метров. В вооружении у нас 24 пушки с ядрами по 15 кг, 30 пушек по 8 кг, 2 фальконета, — гордо перечислял капитан.
«О, боже, боже! Два-три месяца на этой деревянной, тухлой посудине! Без свежей воды, овощей и фруктов! Из-за цинги у меня выпадут зубы и волосы. С крысами, вшами и тараканами я заболею туберкулёзом или тифом. Без душа и гигиенических принадлежностей я превращусь в вонючку! Я умру!» — панические мысли роились, как пчелы в улеи.
— А мы можем как-то быстрее нагнать галеон «Ураган», Чарльз? — пытаясь хоть как-то выпутаться из западни, устроенной Доном.
— Вряд ли, мисс. Мы не следуем за ним по пятам, завтра утром мы пришвартуемся во Франции. Нас с «Ураганом» отделяет почти два дня. Если только у них будет поломка, они могут заняться ремонтом. Тогда мы можем их нагнать. На все воля Господа! — сказал капитан галеона и отошёл на зов своего помощника.
Я перегнулась через поручни и выкрикивала отборные, четырёхэтажные маты, слышанные у мужиков на нашем складе. Полегчало на ноту.
— Сразу видно, мисс, что Вы своя в доску! Разрази меня гром! Так выражаться, аж любо-дорого! — хохотал подошедший пожилой мужчина. Хотя, точный возраст в этой эпохе определить сложно, лучше смотреть, как выглядит человек.
Со мной рядом встал рыжий мужчина 60 лет с хитрым прищуром и в бандане. Шепелявый — без многих зубов, толстый, одноглазый, загорелый, добродушный. В левом ухе старика висела золотая серьга.
Он представился Сидни Лорансом, 65 лет! Поделился, что по молодости из-за нехватки денег и бьющего из всех краёв авантюризма, подался в пираты. Накопил денег, вернулся на родину и приобрел дом, завел семью, родил пятеро детей. Чтобы поднять и вырастить всех членов семьи, решил совершить последний пиратский поход. И он чуть не стал действительно последним.
Караван разбойничьих судов попал в сильный шторм. Из пяти кораблей остался один целый, и то, почти всю команду смыло в океан. Мачты сломаны, паруса разорваны.
— Тогда я встал на колени и стал молиться морскому богу, прося пощады и помощи. Кричал, что после моей смерти останутся малые дети и жена — красавица. Кто их накормит и станет охранять?
— Не поверите, леди! Море в тот же миг забурлило белой пеной и мне из воды показался огромный, сильный мужчина с черной бородой и черными кудрявыми волосами с золотой короной на голове. Стоя по пояс в воде, он с горящим взором держал трезубец, который сверкал молниями. На руках у него были браслеты из драгоценного металла, в ушах и бороде золотые изделия.
