— вид был настолько прекрасен, что я не смогла удержаться и не запечатлеть его, как только смогли мои маленькие руки.
Зрячая Мать нашла его на следующий день, когда Сестры перебирали мои вещи перед началом испытаний. Она долго держала эту тетрадь в руках, глядя на бумагу взглядом с завязанными глазами.
— Что это? — спросила она меня.
— Это океан, — ответила я.
— Нет, — сказала она. — Это бумага.
Ее магия в считанные секунды уничтожила пергамент. Тогда я еще не знала, что вид этих клочки бумаги, уносящихся в океан, станет одним из последних, что я увижу своими глазами. Может быть, именно поэтому он до сих пор иногда снился мне — эти нарисованные цветные клочки, порхающие вдали, как крылья бабочки, так легко поглощаемые миром.
Ничего, кроме бумаги, как и говорила Зрячая Мать.
Я вынырнула из воды, задыхаясь. Порыв холодного воздуха ударил по лицу, превратив и без того дезориентирующее состояние в шок для всех чувств сразу.
Некоторые Сестры утверждали, что не обращают внимания на это ощущение, но я была уверена, что они лгут. После пятнадцати лет путешествий по бассейнам оно так и не стало менее тошнотворным. А может быть, я просто ненавидела то, как оно затягивало меня в прошлое в моменты между нитями.
Я улучил момент, чтобы прислониться к камням. Я провел пальцами по волосам, отводя их от лица. Я поднялся на шаткие ноги и попытался оценить свои ощущения.
Это было трудно, потому что их было так много.
Толпы могут быть сложны для тех, кто принадлежит к Арахессену. С помощью глаз можно было воспринять только такое количество информации за один раз. Без них у нас не было такого ограничения. Мы чувствовали все одновременно. А здесь это было просто ошеломляюще.
Указания Зрячей Матери оказались на редкость точными. Я прибыла недалеко от их лагеря. Я находилась в нескольких милях к северу от их последней цели, Вапруса. Поскольку большая часть земель Глаэи была суровой, а военачальники Короля Пифора с удовольствием копили ресурсы для себя, цивилизация, как правило, скапливалась в городах-государствах, между которыми тянулись длинные участки пустых пустошей. На юге эти земли состояли из каменистых, бесплодных равнин.
Я последовала за толпой. Я подкралась к краю скал, где обрывы уступали место плоской земле.
Сразу за изрезанным камнем передо мной раскинулся лагерь завоевателей.
Их было так много, что на мгновение внезапное существование стольких аур ошеломило меня. Сколько их — сотни, тысячи? Тысячи, решила я. Каждый из них — вампир. Они ощущались иначе, чем люди, словно аккорд, взятый в другой тональности, минорная нота против мажорной, каждый оттенок цвета чуть-чуть смещен.
Сразу же я поняла, что лагерь был обширным. Я потянулась сквозь нити, чтобы осмотреть его, и обнаружил тщательно продуманные и прочно прикрепленные к земле палатки, разложенные тележки с едой, солдат, которые, казалось, были вполне довольны тем, что остались на своих местах. Их усталость была очевидна даже с такого расстояния, поскольку они продолжали возводить палатки по краям лагеря.
Они только что прибыли сюда. И, похоже, собирались остаться, по крайней мере на несколько дней. Почему они сделали это здесь, а не остались в том городе, который захватили в прошлый раз, было непонятно, но я была благодарна за время. Мне нужно было найти этого провидца, устранить его и внедриться самому.
Я подкралась поближе к лагерю, укрываясь в скалах. У вампиров фантастическое зрение и еще лучшее обоняние, поэтому я старалась держаться достаточно далеко, чтобы ни мои движения, ни мой запах не выдали меня. Тем не менее мне удалось подобраться достаточно близко, чтобы наметить границы лагеря.
Несмотря на то что все люди были уникальны, в такой большой группе воины сливались воедино, больше походя друг на друга, чем отличаясь. Я ощущала одни и те же эмоции — решимость, усталость. Знакомые чувства. За долгие годы я побывала среди многих солдат. Было немного странно, что эти чувствовали себя так похоже на своих человеческих собратьев. Но, возможно, война была универсальной, независимо от того, какая у нас кровь — черная или красная.
На полпути к лагерю я замерла.
Я сразу же узнала его. В море серого цвета его душа была темной, красной от синяков. В ней не было ни капли обыденной усталости его людей. Нет, в его душе был ровный, напряженный гнев. Такой гнев, от которого у меня перехватывало дыхание.
Его палатка была одной из самых больших, у южного края лагеря. Он вышел из нее и выпрямился, оглядывая своих людей.
А потом повернулся прямо ко мне.
Я перестала дышать, отступая в тень скал. Один бесшумный шаг назад. Два. Три. Конечно, я была слишком далеко, чтобы он мог увидеть или учуять меня, даже с его превосходными чувствами. И все же…
Долгое мгновение он смотрел в темноту. Прямо на меня.
Затем он развернулся и вернулся в палатку.
Потребовалось два дня наблюдений и ожидания, чтобы найти провидца.
Вероятность того, что провидиц окажется человеком — кем-то, кто черпал знания у одного из богов Белого Пантеона, — была слишком велика. Поэтому я вела тщательное наблюдение в светлое время суток, когда вампиры отступали в свои густонаселенные палатки и лагерь затихал.
На второй день она появилась.
Она появилась, когда солнце было уже высоко в небе. Ее палатка стояла на краю лагеря, недалеко от палатки завоевателя. Как я и предполагала, она действительно была человеком. Пожилая — возможно, лет шестидесяти. Ее лицо было твердым и выдержанным, как изношенный камень. Я не могла сказать, каким богам она поклоняется. Впрочем, это и не имело значения.
Она носила с собой небольшую сумку. Из нее выглядывали цветы. Я чувствовала вес восковых свечей в мешке. Она уходила молиться.
Я шла за ней, то отставая, когда она приближалась к лагерю, то постепенно приближаясь, очень медленно, по мере того как она все больше и больше удалялась от него.
Вскоре мы были в полумиле от лагеря, на краю каменистого озера, и я была всего в нескольких шагах от нее.
И вот, когда она начала опускаться на колени, чтобы положить свои жетоны, я сделала свой ход.
Я представила, что между нами натянута невидимая нить, соединяющая наши души, и шагнул сквозь нее. Мир вокруг меня померк и изменился. В полусне я оказалась прямо у нее за спиной, мой кинжал был на полпути к ее спине.
Прежде чем я успела нанести удар,
