─ А вы считаете, что у Ансальдо больше преимуществ перед рабом, которому не нужно беспокоиться ни о чем: ночлеге, одежде, уплате налогов и пище? Здесь я с вами не соглашусь. У Ансальдо хватает забот. У него подрастают две дочери, и теперь его голова болит о приданом. А у раба голова болит только в одном случае: если он слишком много выпьет вина. То, что вы мне говорите, очень необычно. На самом деле жизнь некоторых свободных граждан, я говорю о низах общества, даже хуже рабской. Оглядитесь вокруг и вы увидите! У вас ведь живое воображение. Вы что-то неправильно усмотрели в своих видениях. А кроме отсутствия рабства, что еще вы видели?
─ Я уже, не знаю, продолжать ли, ─ смутилась Вера.
─ Вы обиделись? Я внимательно вас слушаю. И не сомневайтесь, мне очень любопытно услышать продолжение вашего рассказа.
─ Правда?
Граф кивнул.
─ Генуя, как независимая республика перестанет существовать.
Граф засмеялся.
─ Верить мне или нет, решать вам. Генуя, Милан, Венеция станут городами одного государства.
─ В это я охотно могу поверить, ─ граф стал серьезным. ─ Я замечу: империя имеет ряд преимуществ перед мелкими государствами. Но мы опять скатились на политику! А это никуда не годится.
Он пододвинулся поближе к Вере и положил руку ей на талию.
«Ты сама этого хотела! Вот и радуйся»! ─ размышляла она, когда граф, приказав музыкантам и Ансальдо удалиться, обнял ее обеими руками. Его намерения были очевидны. Она скользнула взглядом по бедрам графа и увидела, что в некотором месте произошло изменение. Он поймал ее взгляд и улыбнулся.
─ Вот видите, как вы на меня воздействуете, милая!
─ Что вы имеете в виду, сеньор Алессандро? ─ увернулась Вера.
Граф весело улыбнулся и как-то резко переменился, освободившись от налета светского этикета. Он с силой прижал ее к себе и поцеловал в губы. Она почувствовала вкус его губ, вкус вина и пирожных. Он был немного навеселе.
─ Когда рядом находится прекрасная женщина, мне становится сложно переключать мысли, тем более руководить своим телом. Отменный бархат, ─ прошептал он, проводя рукой по ее талии. ─ А ваша кожа еще нежнее и мягче, чем эта ткань?
Вера, с трудом выдержав его горящий взгляд, пожала плечами, понимая, что это очень глупо. Но лучшего она не придумала.
─ Вы позволите мне узнать, какова она на вкус? ─ мягко спросил он.
─ Сеньор Алессандро, вы меня смущаете, ─ чистосердечно призналась Вера.
─ Не смущайтесь. То, что происходит между мужчиной и женщиной в спальне ─ самый щедрый дар богов. Возможно, я вам покажусь грешным, но я отвергаю наставления святых отцов об отрицания плотских удовольствий. Если вы стесняетесь, то скажите шепотом, чтобы никто кроме меня не услышал, ─ он обхватил ладонями ее лицо и прошептал ей на ухо:
─ Я тебя хочу, прелестная женщина. Мне необходимо услышать твое согласие.
Вера пыталась вспомнить, когда в последний раз она испытывала столь неловкое чувство и вместе с тем брезгливость к себе самой. Он ее намного старше. Эльжбета ─ абсолютная идиотка, и она не лучше, что послушала ее. Ну, да, сладкая месть! От сладости челюсти сводит! Исчезнуть бы прямо сейчас, просто превратиться в пар и рассеяться в воздухе. Граф прижался к ней щекой и целовал ее ухо, волосы. Она положила руки ему на плечи. Его черные волосы были блестящие и гладкие, как атлас. Она коснулась их. Они были жесткие, словно медная проволока.
─ Да, сеньор Алессандро, ─ выдавила она.
Граф медленно отстранился, и Вера увидела в его темных глазах лукавое удивление.
─ Вы говорите так будто я инквизитор, а вы еретик, сознавшийся под пытками в колдовстве.
─ Мне неловко, ─ выдохнула Вера, закрывая глаза.
─ Я вижу, ─ шепнул граф. ─ Я помогу вам избавиться от стыдливости. Но вы должны довериться мне.
Он взял ее руку, и они оба поднялись с дивана. Пол плыл под ее ногами. Она шла, опираясь на руку графа. В доме было очень светло. Зажженные свечи в канделябрах освещали крутую лестницу. Смуглое лицо графа стало еще темнее, пламя десятков свечей играло в его темно-шоколадных глазах, пылающих желанием. Невысокий, в черном камзоле и выглядывающей в прорезях рукавов красной рубашки, он был похож на Мефистофеля. Возле входа в комнату, прикрытого тяжелыми шторами, граф остановился. Он внимательно посмотрел в ее глаза. Ей было сложно понять, что он думает, когда смотрит на нее задумчивым взглядом.
─ Вы доверяете мне? ─ заговорил он.
Она кивнула.
Вдруг граф засмеялся. Он обхватил ее за бедра и высоко поднял. Вера сначала ахнула в испуге, но быстро пришла в себя, когда граф ее закружил.
─ Вы уроните и меня, и сами упадете! ─ воскликнула она, хватаясь за его плечи.
─ Ни за что! Я запрещаю вам думать об этом!
Граф, продолжая веселиться, понес ее комнату. Вид спальни ее немного удивил. Здесь горело несколько масляных светильников, возле окна стоял небольшой стол, а на нем письменные принадлежности. Вся обстановка казалась нежилой и лишенной домашнего уюта. Широкую кровать, застеленную пестрым покрывалом, венчал тяжелый синий балдахин. Из открытого окна тянуло ночной прохладой, и были слышны далекие звуки флейты.
Граф поднес Веру к постели и, усадив на нее, присел на корточки возле ее ног. Он молча улыбался, положив локти ей на колени.
─ У вас не кружится голова? ─ спросил он, прерывисто дыша.
─ Нет, нисколько. А у вас?
─ Кружится, еще как кружится, ─ он взял ее руку и поднес к своим губам. ─ Моя бедная голова кружится вот уже несколько часов. Теперь же, когда вы так близко возле меня, я не в состоянии остановить это сумасшедшее кружение. И знаете что… я уверен, что у вас красивые ножки.
─ Вы забросали меня комплиментами, ─ Вера от неловкости покачала головой.
─ Я заблуждаюсь? Неужели?
Руки графа обхватили ее лодыжки. Его пальцы медленно двигались вверх к коленям.
─ Нет, я не ошибся, ─ прошептал он, опуская голову и поднимая подол ее платья до бедер. ─ О, да! Красивы, очень красивы!
Вера со стыдливой улыбкой сдвинула обнаженные ноги, и он поднял на нее глаза, отрываясь от так привлекающего его зрелища.
─ Наверняка вы попросите меня потушить лампы, ─ насмешливо начал он. ─ Ни за что и ни под каким предлогом я этого не сделаю. ─ Граф улыбался и поцеловал ее колени.
─ Сеньор Алессандро! ─ Вера кротко взбунтовалась.
Он решительно покачал головой.
─ Нет, нет и нет! И раздевать буду вас я. Очень медленно и долго.
─ О господи! ─ Вера отвела глаза в сторону и улыбнулась. ─ Я не против!
К ее удовольствию граф все-таки потушил светильники, оставив зажженным один.
