«Я лгала ей о Джафримеле. Возможно, она ощущала себя преданной».
Чувство вины когтями впилось в желудок, желчь подступила к горлу.
— В ту же ночь совершили нападение на жену Эдди. Она была с ребенком. Они приняли меры, Эдди говорил, что его дочь в безопасности. Но…
— Где? Эдди говорил тебе, где она? Где он спрятал ребенка?
— Он сказал, что тебе это известно. А разве ты не знаешь?..
Я уже ненавидела эту фразу — «разве ты не знаешь?» — но в данном случае мне было важно убедиться, что этот скользкий генетически модифицированный сукин сын точно не в курсе, где спрятана дочурка Гейб.
— Кто? — прервала его я. — Кто это сделал?
«Кто их предал?»
Он сложил руки, копируя мою позу, но вспотел при этом насквозь.
— Ты собираешься убить меня, Валентайн? Где лекарство?
— В надежном месте.
«Три склянки у демона, а рецептура и дело об убийстве у Йедо».
И тут меня поразила очень неприятная мысль: одну склянку я отдала Хорману.
Я была уверена, что ему можно верить. Но сразу после этого за мной пустились в погоню четыре полицейских патруля. Еще одна склянка пропала — возможно, ее похитил тот, кому Гейб доверяла, кто вошел в ее дом и обыскал его, пока она лежала в саду, истекая кровью, а потом использовал направленный электромагнитный импульс. Не исключено, что это был ее собрат-полицейский.
Sekhmet sa'es.
«Теперь я подозреваю даже Хормана. Он не может быть в этом замешан, он не такой».
Но подозрение уже пустило корни и распускалось в моей груди, порождая чувство, близкое к панике.
Похоже, у меня мания преследования. По окнам хлестал дождь, стучали ледяные градины, по моим локтям стекала кровь. Я чувствовала, как из моей плоти вытягиваются клинки когтей. Мой взгляд уперся Массади в грудь.
— Кто?
Голос стал ниже на целую октаву, во рту ощущался медный привкус демонской крови.
«Во имя всех богов! Я не буду с тобой церемониться, и лучше не доводи меня, корпоративное дерьмо!»
Он резко выдохнул, выкрикнул имя и отпрянул, прижавшись спиной к белой стене. Я спохватилась, сообразив, что одним прыжком преодолела половину комнаты и остановилась на синем плюшевом ковре, вскинув золотистые руки, совсем не похожие на человеческие. Концы выпущенных когтей были черными, потому что когда-то я красила ногти черным лаком. Лак облез, отшелушился, но остался на кончиках.
Услышав имя, я остановилась. Мы уставились друг на друга.
— Но… — Я осеклась.
— Это правда! — выкрикнул он. Физиономия его теперь напоминала не лик статуи, а уродливую маску ужаса. — Клянусь могилой матери, это правда!
Я поверила ему. Это звучало фантастически, но я ему верила. Теперь все обрело смысл, все части головоломки встали на свои места. Не понимала я лишь одного: кто из полицейского управления Сент-Сити убил Гейб.
Но я это выясню, и довольно скоро. Пусть никто не сомневается.
Волосы упали мне на глаза, но если я пошевелюсь, чтобы их убрать, то уже не смогу сдержать порыв выхватить меч. Я глубоко вздохнула — и вдруг узор сложился, все встало на свои места.
— Тебя тоже должны были убить. Поэтому ты бросился искать меня.
— Я знал Азу. Его… он… Короче говоря, «Пико» продавал чилл через него.
Массади трясло, как наркомана на отходняке. Резкий травянистый запах его страха наполнил комнату, ударяя мне в голову, как вино. В этот момент я узнала о демонах гораздо больше, чем мне хотелось. Я могла легко убить его, и никто бы меня не осудил. Страх Массади был таким сильным, горячим, отчаянным — я упивалась им.
Наруч на запястье похолодел, левая рука онемела, но жар, исходивший из пульсирующего знака Джафримеля, разгонял холод.
«Это твое проклятое чувство чести», — прозвучал во мне эхом голос Гейб.
Удивило бы ее, что я до сих пор сохранила обрывки этого чувства? Была бы она довольна тем, что я смогла удержаться и не прикончить на месте эту лощеную пиявку?
Конечно, фармацевтические компании торговали чиллом. Для профессионально оснащенной лаборатории чрезвычайно выгодно производить наркотики, а заодно испытывать и исследовать другие вещества, болеутоляющие и успокоительные. Таким образом, компании действовали в связке с семьями и копами, все плодотворно сотрудничали и имели свою долю. До тех пор, пока один скинлин не совершил открытие, грозившее опрокинуть сложившееся равновесие. Порядок нарушился, каждый стал действовать сам по себе.
Знак на моем плече обожгло огнем, по коже пробежала жаркая волна. Наруч вспыхнул зеленым огнем, но в тот момент меня это не встревожило. Меня волновало одно — как этот корпоративный клон ответит на следующий вопрос.
— С кем она имела дело в полиции, Массади? Сдай мне его, и можешь проваливать, я тебя убивать не стану.
— М-моей карьере и так кон-нец, — заикаясь, промямлил он.
По его безупречной коже струился пот. Интересно, сколько выложила компания «Пико» за то, чтобы эта мразь в качестве представителя фирмы могла демонстрировать миру такое лицо? Лицо классической статуи на вершине пирамиды из трупов несчастных, подсевших на чилл, и множества других побочных жертв этого бизнеса. Таких как Льюис, заменивший мне отца и захлебнувшийся в собственной крови только потому, что какому-то торчку не хватало на дозу.
— Мне на твою карьеру плевать, — совершенно искренне заявила я. — Выкладывай. Кто?
Его голос дрожал.
— Какой-то Понтсайд. Ее сводный брат.
Я кивнула. Вот теперь все окончательно сложилось, тютелька в тютельку. Ее брат. Брат предательницы.
Я повернулась и направилась к дверям. Запахи страха и демонской крови придавали воздуху бархатистую мягкость и намек на чувственность, как в заведении секс-ведьм.
Последняя мысль потрясла меня. Я ощутила приступ паники. Но ведь никто не знает, где находится дочь Гейб. Никто, кроме меня и, может быть, подруги главного нихтврена.
«Если с ребенком что-нибудь случится, я убью всех, кто к этому причастен. Никто, даже главный, не остановит меня. Даже Джафримель».
Точно так же я не могла позволить ему причинить вред Еве. Ярость, переполнявшая мою грудь, была проявлением материнского инстинкта. Пусть сама я не думала о возможности завести детей, но я всеми силами буду защищать дочь Дорин и дочь Гейб.
«Теперь это мои дочери».
У двери, уже взявшись за ручку, я задержалась.
— Не попадайся мне на глаза. Увижу — убью.
Оглядываться на него я не стала.
«Ему повезло, что его не убили», — посетила меня холодная мысль. Будь он храбрее или любознательнее, Эдди мог бы остаться в живых. Массади мог бы предупредить его о том, что рядом находится шпион. Но он заботился лишь о своей жалкой шкуре.
