Сжала ее с такой силой, что я вскрикнула от боли.
Да какого демона происходит?!
– Что ты делаешь? – спросила я, безуспешно пытаясь освободиться.
Сила по-прежнему утекала из меня. Но теперь против моей воли. Как будто что-то или кто-то высасывал ее из меня, силясь опустошить мой запас до дна.
Губы отца дрогнули, складываясь в пугающий оскал. Он по-прежнему абсолютно молча смотрел на меня.
Ну уж нет. Так не пойдет.
Свободную руку я сжала кулак, готовая врезать по нему. Не магией, а самой прозаической физической силой. Однако не успела. Губы отца шевельнулись вновь – и он чуть слышно, но отчетливо произнес финальное слово заклинания.
Искра, все это недолгое время мечущаяся под потолком, потухла мгновенно, слизнутая длинным языком тьмы. И с замиранием сердца я услышала за своей спиной тяжелые шаги создания нижнего мира и знакомый противный чавкающий звук.
– Ну наконец-то! – вдруг раздалось довольное. – А вот теперь, красавчик, мы поговорим.
Шейн? Он где-то рядом?
Я попыталась обернуться, но вдруг вокруг меня и отца, все еще лежащего на полу, расцвели какие-то зеленые чары. Судя по всему – охранные.
В изумрудных отблесках я увидела, как отец вновь закрыл глаза и, судя по всему, потерял сознание. Хвала небесам, выглядел он при этом вполне нормально, а не как человек, находящийся на грани смерти. Его грудь мерно вздымалась в глубоком дыхании, на лице разгладились жесткие непривычные морщины, даже на губах застыло какое-то подобие расслабленной улыбки. Но вот мне было не до спокойствия.
Каждое движение теперь давалось с величайшим трудом, как будто я барахталась в очень вязком желе. Между тем, за моей спиной явно что-то происходило. И что-то очень и очень нехорошее.
Опять раздался вой, от которого я чуть не оглохла, пока пыталась спасти отца. Теперь в нем угадывались отчетливые предвкушающие нотки, и сердце вдруг пропустило удар от жуткой мысли – а что, если Шейн сейчас скормит меня заживо этой твари? Я понятия не имею, что вообще происходит. Вдруг мне не радоваться его появлению надо, а огорчаться? Очень подозрительно, что совпало это именно с тем моментом, когда мой запас сил почти на нуле. По какой причине он не помог, когда я рыдала над телом отца, думая, что потеряла его навсегда? Где же он был, когда к моей шее был прижат кинжал, а за спиной читали заклинание призыва демона?
«Криста, я все тебе объясню, – раздалось в голове негромкое. – Поверь мне, пожалуйста».
Ну уж нет! Второй раз я такую ошибку не допущу. И так слишком дорого заплатила за первую.
Собрав остаток сил, я рванулась из магических пут, удерживающих меня в мягких, но прочных силках. Рванулась так отчаянно, как только могла.
«Вот ведь упрямая девчонка! – раздраженно посетовал Шейн. – Прости, но так будет лучше для всех».
И перед глазами все вспыхнуло от обжигающей боли в затылке. А следом я погрузилась в тихое и теплое небытие.
– Гад ты все-таки, Шейн!
Сознание то возвращалось ко мне, то вновь уплывало. В короткие моменты просветления я слышала, как кто-то рядом зло выговаривает блондину за все случившееся. И, если честно, полностью разделяла мнение говорившего. Хотя нет. Я бы высказалась в адрес лицемерного блондина намного резче. Боюсь, цензурными при этом были только предлоги.
– То, что ты сделал, – полнейшее безумие! – опять прорезалось гневное через пелену обморока.
Теперь я узнала голос верховной ведьмы. Интересно, почему она так злится? За все время нашего знакомства я ни разу не слышала, чтобы Тесса так ругалась на кого-нибудь.
– Нет, не безумие, а настоящее преступление, – поддержал ее еще кто-то.
Ага, и Ингмар Вейн здесь. Даже неловко, что столь славное общество собралось возле меня, а я даже глаз открыть не в состоянии.
– Было бы преступлением, если бы у меня ничего не получилось.
А вот от этого насмешливого замечания меня мгновенно кинуло в жар негодования. Выплеск эмоций оказался настолько сильным, что я вновь отключилась.
По всей видимости, на этот раз обморок продлился всего ничего. Потому что когда я очнулась, то услышала окончание фразы Шейна:
– Но у меня получилось, а победителей не судят.
– Знаешь, я даже не буду с тобой спорить, – ответил с тяжелым вздохом Ингмар после недолгой паузы. – Полагаю, Кристабелла сама с превеликой радостью расскажет тебе все, что о тебе думает. Тем более, она уже очнулась. Не так ли?
И я почувствовала, как на мой лоб опустилась чья-то прохладная рука.
Я совершила немыслимое усилие, пытаясь разлепить веки. На какой-то миг почудилось, будто я вот-вот вновь рухну в небытие, но мне все-таки удалось удержаться по эту сторону реальности.
Перед глазами все предательски расплывалось. Я видела все в какой-то дымке. Стоило чуть напрячься, силясь сосредоточить взгляд на чем-нибудь, – как я вновь чуть не соскользнула в обморок.
– Не усердствуй пока, – с непривычной ноткой заботы посоветовал Ингмар и убрал руку с моего лба. – Твои силы будут еще очень долго восстанавливаться. Еще бы! Столько приключений разом.
И бросил полный неодобрения взор на Шейна.
Блондин, примостившийся в кресле рядом с моей постелью, вальяжно ухмыльнулся, как будто не уловил намека в словах Ингмара.
– Да, Криста, тебе сильно досталось, – вступила в разговор Тесса.
Шелестя шелковым темно-зеленым платьем, чей глубокий цвет так шел к ее изумрудным глазам, подошла ближе и слабо улыбнулась. Поправила на мне одеяло, после чего сказала:
– Лучше отдыхай побольше. Сейчас это для тебя самое важное.
– О… – Слово застряло в пересохшем горле, но я все-таки упрямо попробовала произнести его вновь: – О… отец?
– С ним все в порядке, – поторопилась успокоить меня Тесса. – Он в полном здравии и ничего не помнит о случившемся. – Вздохнула и добавила: – Правда, жаждет объяснений. Особенно если учесть то, что гостиная в вашем доме выгорела дотла.
От сказанного мне резко поплохело.
О небо, еще и это! Как будто одной сожженной лавки нам мало было.
– По… почему? – из последних сил выдохнула я.
И позорно отключилась, так и не успев услышать ответа верховной ведьмы.
Когда в следующий раз я пришла в себя, то вместо яркого солнца через оконные стекла стыдливо заглядывала полная луна. Ее призрачного света вполне хватало убедиться в том, что я осталась в одиночестве.
Как ни странно, на этот раз я чувствовала себя намного лучше. Ну как сказать – лучше. У меня по-прежнему от каждого резкого движения опасно темнело в глазах. Но я хотя бы не лишалась чувств при этом.
Кряхтя и постанывая, я приподнялась и тут
