Ага, вон оно что. Контролёрша выискалась…
Нет, по поводу “всей боли” девочка себе безбожно льстила. На что бы ни хватило её фантазии, до мастеров древности ей явно далеко. Да и “забрать мою силу и стать демоницей” не что иное, как дурь несусветная и бред сивой кобылы.
Как ни крути, какими древними игрушками ни размахивай, а магия была и остаётся в первую очередь воплощением духовной силы и очень крепко завязана на сущность и личность. Полностью насильно забрать себе чьи-то способности невозможно. Частично это способны сделать хищные духи, сожрав более слабого противника и завладев какой-то частью его способностей — не более чем третью, на самом деле. Но люди… В разные исторические периоды у человеческих умельцев существовали разные способы забрать чужую силу, от ритуального каннибализма и кровавых ритуалов до тонких ментальных манипуляций напрямую с духом. Но как ни бейся, всё, на что были способны люди — это забрать чужие жизненные силы и, при огромном везении, самую кроху чужого дара. Забрать силы у демона? Заранее обречённое на провал мероприятие. Хоть порежь меня на кусочки и свари бульон, толку не будет. Если Ю. и светит что-то, то только стать после смерти низшей зеркальной тварью… И вряд ли ей понравится такое посмертие.
Впрочем, мне от этого факта легче не станет: какой бы способ забрать силу она ни решила применить, моё выживание в любом случае не предполагается.
— Кто бы ни заморочил тебе голову, он заблуждается, — сказал я честно. — Ты не сможешь вот так вот просто получить мою силу. Если бы это действительно было возможно, знаешь, сколько народу уже проделывало бы такие штуки?
Она презрительно усмехнулась.
— Думаешь убедить меня, что мой благодетель лжёт мне? Не труди глотку, дорогой. Знаю, что она у тебя — главный рабочий инструмент…
Вот уж кто бы говорил.
— …Но даже не рассчитывай на этот раз.
— Как скажешь, моя прелесть. Но знаешь, вообще-то я крайне редко лгу, особенно напрямую. И сейчас говорю правду: кто бы тебя ни надоумил, он действительно ввёл тебя в заблуждение. Ты собралась уничтожить меня просто так, растратить мои силы на ерунду…
— Такой исход меня тоже вполне устроит, — хищно улыбнулась она. — Силу не получу, так будет хоть удовольствие. Не самый плохой итог, если ты спросишь меня!
— И это после всего, что я для тебя сделал? — спросил я. — Эх, моя дорогая, ты такая неблагодарная!
— Я-то? А за что я должна тебя благодарить, голубь облезлый? — она презрительно скривилась. — Не многовато ли ты на себя берёшь?
— Ну не знаю, за что, но могу предположить, — хмыкнул я. — Власть, богатство, побрякушки, деньги, машины, подписчики, поклонники, дома… Дальше продолжать?
В её глазах полыхнула чистая ненависть.
— А ты тут причём? Кого вообще интересуют эти крохи с барского стола?
— Крохи? Дорогая, осмелюсь напомнить, что ты пела иначе, когда мы заключали контракт.
— Потому что ты лгал мне.
— Н-да? Интересно бесы пляшут! Я, как уже было сказано, крайне редко лгу, особенно — при заключении контракта. Собственно, исполнение каждой закорючки сделки всегда было частью нашей корпоративной политики.
— Ты говорил, что я получу всё, чего хочу! — её голос теперь звучал истерично.
— И ты получила всё, чего хотела, — да я просто Демон Очевидность!
— Это оказался обман!
Я едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Ну серьёзно? Правда?
— Будь добра объяснить, в чём же оный заключался — потому что, когда я в последний раз проверял, у тебя было всё, о чём ты раньше мечтала. А проверял я совсем недавно.
Она скривилась.
— Не притворяйся идиотом, Шакс. Тебе не к лицу.
Ну так-то да, но…
— И в чём же притворство?
Она презрительно покачала головой:
— Ещё раз тебе говорю, не старайся. Мне объяснили, как работает эта твоя контора. И что с самого начала я была для тебя только забавной и не особенно даже вкусной тварюшкой, которую можно использовать, чтобы подкорректировать вероятности в пользу своего офиса, исчерпать до дна и выкинуть. Или скажешь, неправда?
Ну, вообще-то правда. Только тут тоже нужно учитывать парочку крохотных нюансов…
— В какой-то степени. Но ты с самого начала не могла не догадываться, что мы — не благотворительный центр с понями и радугами, специализирующийся на бескорыстной помощи всем нуждающимся. У нас, конечно, есть печеньки, но это не отменяет мышеловок. Наша работа основывается на контракте и принципе “где-то ты полезен мне, где-то я тебе”. И мне не верится, что это для тебя внезапно, спустя столько лет контракта, стало новостью и шоком. Мы вполне честны в своих обязательствах, знаешь ли!
— Шакс-Шакс… — она неожиданно ласково потрепала меня по щеке, другой рукой вытащив откуда-то впечатляющего вида охотничий нож. — Видишь вот это? Это от моего супруга, благо, ему больше не понадобится… Давай упростим: ты в ловушке, и всё для тебя кончено. И можешь сколько угодно рассказывать мне о контракте, честности и прочей ерунде, но… Давай так: одна реплика — одна рана. Всё ещё хочешь болтать?
А что мне остаётся? Процесс-то пока только пошёл.
— Да, хочу. Это выглядит довольно честной сделкой.
Она выполнила своё обещание.
Я мысленно прикинул, что это будет длинная ночь. Одно хорошо: можно будет привыкать к человеческой боли постепенно.
И искать способы с ней справляться.
Люди же как-то справляются, правда?
Хотя ладно, не спойлером будет признать: хреново справляются. Но я, прожив на свете так долго, должен быть лучше.
Наверное.
— Тебе ли не знать, что этот мир изначально не честен, — заметила между тем Ю., проведя своими тонкими и прекрасными пальчиками по моей покрытой кровью коже в пародии на ласку. — В нём не бывает честных сделок.
Эта грустная, мягкая нотка, совершенно фантасмагорическая на фоне флюидов некромантии и безумия, была настолько не похожа на то, что я всегда знал про Ю., что даже не верилось. Проделки Легиона зашли так далеко? Ведь не мог же я настолько в ней ошибаться?
Или мог?
Эта человеческая слепота, не позволяющая прощупать ментальный план, определённо сводила с ума. Как люди в этом живут вообще, как умудряются понимать друг друга, не имея ни малейшей возможности контактировать с чужой сущностью напрямую?
— Это правда. Но всё же я возвысил тебя, как бы ты там ни пыталась нынче всё это обернуть.
Она засмеялась, и этот светский, почти-не-безумный смех очень странно звучал здесь, среди разбросанных по полу условно живых органов и прочих чудесных проявлений происходящего.
— Ах, серьёзно? Знаешь, как же я ненавидела тебя, всегда! — сообщила она весело и доверительно. — Как мне хотелось причинить тебе боль, заставить полюбить, убрать с твоего лица это высокомерное выражение зажравшейся твари… Ты можешь себе представить, как это глодало меня изнутри?
Я почти страдальчески вздохнул.
Ну вот, никогда такого не было, и снова…
— Ты удивишься, но вот вообще ничего неожиданного. Все вы такие… или почти все.
— И у этого совсем нет причин? — прищурилась она. — Честные демоны всем радостно помогают обрести желаемое, а клиенты их почему-то в ответ недостаточно любят?
— Ты неплохо улавливаешь суть, дорогая. Продолжай, — чем дольше мы разговариваем, тем больше у меня времени перед тем, как ты перейдёшь к основному блюду.
— Только вот твоё якобы “желаемое” на поверку оказывается совсем не тем, чем кажется. И не тем, чем должно было быть!
— Всё не то, чем кажется, — какая же она утомительная. Как же я устал. Почему я чувствую себя таким усталым? Что с этим телом вообще не так? — И, уж прости, но ты получше прочих знаешь, что никто тебе тут ничего не должен. Ты загадала желание, ты сказала, что не пожалеешь ничего во имя его исполнения, ты отдала себя в мои руки. Я дал тебе всего, чего ты просила, как и положено приличному демону моего уровня.
— О, да брось! — рассмеялась она сребристо, и смех её отчётливо пах кровью. Моей. — Ты подобрал меня сломанной девчонкой, тупой и сопливой, ты пообещал мне исполнить мои желания, прекрасно зная, что я загадаю. В твоих глазах, как и в их, я была просто мясом! Но какой же паршивой была эта жизнь! Ни одного момента я не чувствовала себя спокойно, за каждый шаг приходилось платить, как будто одной только проданной души мало! Вокруг одни только хищные твари, этот мир откусывал от меня кусок за куском, кусок за куском, и все исполненные желания оказывались на поверку с душком!
