- А моя мама стала копом в мире смертных.
- Я полагаю в некотором смысле она исполнила нашу мечту, - сказал Найкмедс. - Я очень часто думал о ней, спрашивал себя, где она и что с ней стало. Живёт ли она свободной от Жнецов жизнью, которую так хотела иметь. Потом, однажды прошлой весной, ко мне пришла Аврора и рассказала, что Грейс убили. Что у неё есть дочь и что ты перейдёшь осенью в Миф академию. Я сразу же попросил её, позволить тебя работать у меня в библиотеке.
Я нахмурилась.
- Но почему? Зачем мне нужно было это делать? - Особенно если учесть, как вы ко мне относились. Я не сказала этих слов вслух, но они со злостью стояли между нами.
- Потому что ты дочь Грейс, - объяснил Найкмедс тихо. - И потому, что я очень любил твою мать.
Это откровение совершенно меня ошеломило. Всегда напряжённый, чопорный Найкмедс и моя ... моя ... мама? Были парой? Влюблены друг в друга? В этом вообще не было никакого смысла. Однако в том, что Логан и я были парой, тоже не было много смысла. Дикий спартанский воин и цыганка, которая только ещё училась, как нужно сражаться.
- Я очень жалею то, как я вёл себя по отношению к тебе, - сказал Найкмедс. - Наше расставание было довольно ... некрасивым, как ты себе неверное можешь представить. Я думал, что справился с чувствами, которые испытывал к твоей маме или, по крайней мере, с гневом из-за того, что она ушла. Но потом на Мифе появилась ты. А ты так на неё похожа, особенно когда улыбаешься. И ты умная и сильная, такая же, как была она.
Выражение лица библиотекаря смягчилось и на одно мгновение я увидела, как он выглядел, когда был молодым - того молодого парня, в которого моя мама так давно влюбилась. Потом Найкмедс снова прочистил горло и образ исчез.
- Я полагаю, что гнев, который испытывал к твоей матери, перенёс на тебя, Гвендолин, а это не справедливо. Хотел попросить за это прощение. Такого не повториться.
Я ничего не ответила. Я просто не знала, что сказать. Найкмедс любил мою маму. Моя мама хотела жить нормальной жизнью. Моя мама перестала быть чемпионом Ники. Мне многое нужно было переварить и тысяча вопросов крутилось у меня в голове.
- Во всяком случае, - продолжил Найкмедс, - я посчитал, что ты должна знать, почему я обращался с тобой так, как обращался, а также хотел, чтобы ты получила вот это.
Он протянул мне фотографию, а мои пальцы дрожали, когда я брала её. Сразу же включилась моя психометрия, и я ощутила всё, что ощущали моя мама и Найкмедс, пока фотография находилась у них. Главным образом вспыхивали нежные чувства моей мамы, вместе с её глубоким сожалением о том, каким образом всё между ними закончилось.
Это были те же чувства, что и у Найкмедса, но у него к тому же пробивалась решимость, вести себя по отношению ко мне прилично - и защищать меня, так же, как уже поклялась Метис.
- Спасибо вам за это, но я думаю, вам она нужна больше, чем мне. - Я снова протянула ему фотографию. - Оставьте её у себя, как воспоминания о моей маме. Я думаю, она бы этого хотела.
Найкмедс кивнул и взял фотографию. Его пальцы провели по лицу моей мамы и я увидела, что он снова думал о ней. Ему хотелось, чтобы все, что между ними случилось, было по-другому. В конце концов, библиотекарь поднял взгляд, и я посмотрела в его голубые глаза, которые так сильно были похоже на глаза Логана.
- А теперь к последнему вопросу, о котором я хочу сегодня поговорить с тобой. Тебе нельзя сдаваться, Гвендолин, - сказал Найкмедс. - Продолжай бороться, точно так же, как и все остальные.
Я вздохнула.
- Для чего? Локи выбрался на свободу. Он и другие Жнецы убьют людей, потому что мне не удалось, защитить Хельхейм кинжал. Они затеют ещё одну Хаос-войну, которая повергнет мир в вечную тьму и всё такое подобное.
В лесу я была в замешательстве, тем не менее, я знала, что Оливер нашёл кинжал рядом с трупом Престона. Я понятия не имела, что теперь будет с артефактом. Возможно, уполномоченные Мифа выставят его в библиотеке, как память о моём полном поражение.
- Теперь послушай меня, Гвендолин Кассандра Фрост, - сказал Найкмедс резким голосом.
Я заморгала и спрашивала себя, откуда библиотекарь знал моё второе имя. Но решила не спрашивать его об этом, так как он злобно на меня смотрел - снова.
- Ты чемпион Ники, как твоя мать была перед тобой, - набросился на меня библиотекарь. - И я не допущу, чтобы ты запятнала доброе имя Грейс Фрост, потому что слишком занята тем, что хандришь да жалеешь саму себя, вместо того, чтобы делать то, что должно быть сделано. Ожидается война и мы приложим все усилия, чтобы выиграть её. А это означает, что ты должна начать полировать этот говорящий меч, которым владеешь. Ты меня поняла?
Возможно, это случилось из-за его сурового тона или дикого выражения на лице. Возможно также потому, что я чувствовала все те чувства, которые он испытывал к моей маме - любовь и болезненное сожаление. Во всяком случае в этот момент, на один короткий момент, он дал мне проблеск надежды, что возможно всё же ещё не поздно. Что мы всё-таки сможем найти способ победить Локи. Что я действительно смогу убить бога, какой якобы была моя задача.
- Понимаю, - сказала я.
- Хорошо, - ответил Найкмедс.
На этом наш разговор закончился. Я встала и Найкмедс сделал тоже самое. Я пожелала ему спокойной ночи, потом развернулась и направилась к выходу.
- И не опаздывай завтра на свою смену! - воскликнул библиотекарь, как раз когда я выходила.
Вместо того, чтобы нервировать, его слова действительно заставили появиться улыбку на моём лице. Было как-то успокаивающе знать, что некоторые вещи никогда не менялись, как бы всё плохо в мире не было.
Я покинула библиотеку и спустилась вниз по лестнице. Остановилась на мгновение и посмотрела на статую грифона, того, который так долго защищал Хельхейм кинжал.
- Мне очень жаль, - прошептала я. - Я подвела тебя.
Возможно, что это была только игра лунного света, но мне показалось, будто грифон разочарованно опустил голову. Я вздохнула ещё раз. Не смотря на ободряющие слова Найкмедса, я не могла отрицать того факта, что последние двадцать четыре часа прошли не особо хорошо. Вообще не хорошо.
Я повернулась, чтобы в последний раз взглянуть на библиотеку и тогда я увидела ее.
Она стояла наверху лестницы библиотеки, освещённая лучом луны. Бронзового цвета волосы спадали с плеч, подчёркивая белый цвет похожего на тогу платья, которое покрывало её стройное, сильное тело. Её лицо было прекрасным, как всегда, хотя в свете лунного света оно выглядело холодным, как мрамор. Я сосредоточилась на её глазах - глазах, которые были не совсем фиолетовые, но и не по-настоящему серые. Даже сейчас, здесь, они напоминали мне цвет сумерек.
