И что бы я сделала? Ворвалась внутрь, вцепилась этой несчастной в волосы и проорала: «Руки прочь от Витторна! Он мой!»?
Нет, так дело не пойдет. Девушка и так сильно пострадала от Агнелики. Кроме того, если быть до конца честной, у неё на фокра намного больше прав, чем у меня.
Пламя внутри постепенно сошло на нет, освобождая и очищая разум. А вот боль и непонятная обида никуда не делись.
Мысль о Витторне и Олейн не давала покоя.
Он же выбрал её четыре года назад. Её назвал невестой у всех на глазах. И вот они снова встретились. Интересно, зачем? Как она вообще узнала о том, что фокр здесь?
Я еще сильнее сжала перила и зажмурилась до звездочек перед глазами.
«Успокойся! Сейчас же! Да какая мне разница, что там дальше будет. Еще пара дней — и я окажусь дома!»
Оказывается, я не всё учла, когда решила помогать Витторну уничтожить наложенное на него проклятие. Нет, от этой идеи я не отказалась. Но мысль о том, что, став свободным, мужчина будет жить долго и счастливо с Олейн, настроение сильно испортила.
«Агния, не будь как собака на сене! Ты же решила вернуться домой!»
Аутотренинг не помогал, но от перил оторваться я смогла. И от лестницы отошла, хотя ноги буквально сами тянули меня вниз.
Глубоко вздохнув, я снова сообщила себе, что сильная и все могу, после чего развернулась и пошла прочь.
Никакого плана и конечного пункта у меня не было. Самое главное, я знала, куда мне идти точно нельзя — вниз, к зеленому кабинету, где Витторн мило беседовал с очаровательной Олейн, которая за эти четыре года наверняка стала еще очаровательнее!
«И чего она замуж не вышла?! — с раздражением думала я, решительно шагая вперед, в никуда. — Здесь, в княжестве, у женщины не особо большой выбор. Достигла определённого возраста — выходи замуж, радуй мужа, рожай детей. А эта… ждала! Пенелопа местного разлива!»
Огонь в крови не вспыхнул, но раздражение становилось все больше.
Пришлось вновь притормаживать и включать аутотренинг.
«Я облачко… белое пушистое облачко. Я несу всем добро и позитив… Кто вообще впустил её в замок?! На каком основании эта Олейн здесь находится?! Ой! Нет, так дело не пойдет!»
Застыв посреди коридора, я внезапно поняла, что нахожусь прямо у дверей, которые вели в покои княгини Аури, то есть мамы.
Я поймала себя на мысли, что всё время сбиваюсь, называя женщину то по имени, то мамой. Оставалось надеяться, что я себя не выдам.
Странно, почему ноги принесли меня сюда? У Агнелики никогда не было доверительных отношений с материю, она больше любила отца. И то потому, что им, как мужчиной, легче было манипулировать.
Потоптавшись на одном месте, я нерешительно постучала.
Раз уж пришла, то надо зайти, о здоровье справиться, вновь почувствовать любовь и заботу. Это-то точно отвлечет меня от ненужных мыслей.
Дверь внезапно открылась, и на пороге появилась Талли, личная горничная княгини.
— Доброе утро, княжна, — почтительно поздоровалась она, смерив меня удивленным взглядом. — Чем могу вам помочь?
— Доброе, я пришла навестить матушку.
— Кхм… княгиня завтракает.
— Ох, я не вовремя, — неловко улыбнулась я, отступив на шаг назад. — Не буду мешать, зайду позже.
«Не стоило сюда приходить! И о чем я только думала?»
— Талли, кто там? — раздался из спальни приглушенный голос мамы.
— Княжна Агнелика, — отозвалась женщина, на секундочку оторвавшись от изучения моего лица.
— Я зайду позже! — повысив голос, крикнула я. — Прости, что помешала.
— Нет-нет-нет, заходи скорее. Я буду рада, если ты составишь мне компанию.
— Проходите, — отступая в сторону, произнесла Талли.
— Благодарю.
Из небольшой, уютно обставленной гостиной в персиково-мятных тонах я попала в спальню княгини. Матушка в шелковом пеньюаре сидела в окружении многочисленных подушек и завтракала. Светлые волосы красивыми волнами падали на грудь и плечи, мягко обрисовывая красивое лицо со светлой кожей и светло-зелеными глазами.
— Доброе утро, — встав в дверях, поздоровалась я. — Прости, что помешала.
— Не говори глупостей, дорогая, — отозвалась она, подзывая меня к себе, — я так рада, что ты зашла. Позавтракаешь со мной?
— Нет, спасибо. Я уже поела, — отозвалась я, проходя вперед и присаживаясь на краешек кровати.
— Талли, можешь быть свободна, — кивнула матушка служанке и вновь повернулась ко мне. — Как ты себя чувствуешь?
— Этот вопрос я хотела задать тебе, — улыбнулась я. — У меня все хорошо. Выспалась, отдохнула, позавтракала, вот решила немного прогуляться и зайти к тебе. Как ты? Не сильно переволновалась?
— Все хорошо, милая. Твое присутствие дома — самое лучшее лекарство для меня.
— Очень рада это слышать.
Я старалась не думать о том, что с ней будет, когда я покину тело Агнелики и оно упадет замертво. Для княгини это будет большой удар. Сможет ли она от него оправиться?
Идея вернуться домой казалась уже не такой привлекательной и верной.
— Ты чем-то расстроена? — тут же спросила мама, каким-то невероятным чутьем отследив изменение моего настроения.
«Так сразу и не перечислишь. Одна Олейн чего стоит!»
— Нет, — улыбнулась я. — Всё хорошо. Я очень рада вернуться домой и повидаться со всеми вами.
Но её не так просто было обмануть.
Женщина прожевала кусочек прожаренного тоста с ароматным цветочным медом, пристально глядя на меня.
— Ты уже знаешь?
— О чем?
— О прибытии Олейн.
Сохранить лицо не получилось.
Я быстро отвернулась, изучая картину на стене у трюмо с зеркалом.
Лес, горы, водопад и ясное небо. Красивый пейзаж.
— Да. Мне сказали.
Как же хотелось закончить весь этот неприятный разговор. Но я знала, что не получится.
— Ты же понимаешь, мы не могли ей отказать… после того, что было… девочка имеет право находиться здесь, — мягко произнесла мама.
Вот с этим я бы поспорила.
— Возможно, — уклончиво отозвалась я, продолжая изучать злосчастную картину.
— Ты злишься.
В её голосе прозвучала непонятная тоска и грусть. Пришлось перестать уничтожать взглядом картину и взглянуть на мать, стараясь её переубедить.
Не хватало только того, чтобы она опять переволновалась и слегла.
— Нет. Если только чуть-чуть и не на тебя.
— Формально Витторн и Олейн еще жених и невеста, — осторожно продолжила она, продолжая наблюдать за мной.
На этот раз эмоции удалось сдержать и даже слегка улыбнуться.
— Знаю.
— Мне показалось, ваши отношения с ним наладились.
— Можно сказать и так.
— Он так на тебя вчера смотрел…
— Мама, я понимаю, к чему ты клонишь, но нет. Слишком многое случилось. Кроме того, есть Олейн. И она здесь.
— С Олейн тоже не все так просто, — глотнув чай, отозвалась матушка. — Витторн никогда не любил её по-настоящему. Даже четыре года назад.
— Он прилюдно объявил её своей невестой, — возразила я.
— В тот момент он готов был объявить ею любую, кроме тебя, — произнесла женщина и тут же прикрыла рот рукой, испуганно взглянув на меня. — Прости, я…
— Я была ужасна, — перебила её я. — А еще кошмарна, эгоистична и невыносима. Витторн сразу это понял и не захотел связываться с таким чудовищем, как я.
— Ты не была чудовищем. Просто… немного запуталась. Такое бывает. Самое главное, что ты всё осознала и поняла.
Вот она — сила материнской любви. Дочь была самым настоящим монстром, из-за собственной прихоти прокляла другого человека, а княгиня всё равно её защищает. Да, этим можно было восхищаться, а можно было и ругаться. Заметь они недостатки дочери вовремя, этого могло бы и не быть.
— Мы с Витторном пришли к взаимопониманию. Кроме того, я собираюсь в ближайшее время снять проклятие. Это единственная причина, почему он находится здесь.
— Хм, — отозвалась матушка, снова глотнув чай, а потом вдруг произнесла: — Знаешь, не помню, когда мы в последний раз так откровенно с тобой разговаривали. Ты давно не делилась со мной своими мыслями, переживаниями, новостями, предпочитая все держать в себе.
