Айя кэрра Ямосато прибыла через два долгих дня. За это время даже я привычная к змеиному серпентарию скрипела зубами и с трудом сдерживала себя, чтобы не нагрубить. Не знаю, как живётся остальным в этой деревне, но мне было противно видеть зазывающие липкие мужские улыбки в мою сторону и откровенно пожирающие женские на трёх моих мужей. Внимание от нагаасурий досталось не только Широ. Мрачный и неразговорчивый муассанит и сверкающий, как драгоценный металл верховный жрец, тоже оказались замечены, рассмотрены и одобрены. Младшие мужья были распущены, а привычка делиться с подругами, к сожалению, ещё существовала. Пусть и делали нагаасурии сейчас это не так часто и не с такой охотой.
После первого превращения сущность была слишком слаба, чтобы проявить себя полностью или хотя бы покрыть руки чешуёй, но раздвоенный язык и длинные когти периодически пугали самых наглых девиц. Хорошо ещё, что рога остались в демоническом облике. И всё-таки моя половина отличается ото всех, хотя бы тем, что имеет собственное мнение. Не знаю, заработаю я себе раздвоение личности или нет с такой жизнью, но я чётко ощущала, как внутри всё встаёт на дыбы, когда кто-то тянет руки к моим мужьям. И нет, сущность не влюбилась без памяти, в отличие от меня, она чётко уверена, что «это» её добыча и делиться она не намерена.
Зато я была уверена в своих нагаасурах. И пусть Нэреш отказался рассказывать подробнее про странный и немного чудовищный «якорь», но я и сама обратила внимание на то, что раньше было не столь очевидным. Иногда в голове не успевала оформиться мысль, как муассанит уже делал то, что нужно — мягко, ненавязчиво и если бы я не старалась понять во что снова влипла, ни за что бы не поняла, отчего так спокойно и уютно, а в голове летают розовые единорожки. Хотя последнее не исключено, что из-за беременности.
Широ же буквально выводил меня на эмоции: яркие, сильные, светлые. И чем чаще на него кидали взгляды нагаасурии, тем больше стараний прилагал муж. Словно он укрывался моими чувствами, как плащом. В такие моменты глаза моего второго светились радостью и... я не исключаю, что у него тоже кто-то розовый в голове летает.
А вот Тэкеши с Юки воспитанием не страдали и разворачивали девиц раньше, чем они успевали вывести меня и демоническую сущность. И если от первого мужа ничего иного я и не ждала, то мой третий удивил. С девицами Юки был резок и язвителен. Словами хлестал так, что я, услышав в первый раз, челюсть, как говорится, уронила. При этом ни единого оскорбления из его рта так и не вылетело. Зато попыток заговорить со мной, жаждущие тепла чужого тела и влияния необычного дара становилось всё меньше.
Уверенность в Рэйдене была самой сильной. Всё же напутала что-то Великая, когда расу создавала. Вместо материнского, впарила хвостатым отцовский инстинкт. Но и без этого Драгоценный не отступал от меня ни на шаг, хотя я теперь чётко чувствовала голоден малыш или нет. Щемящая нежность во взгляде мужа говорила лучше тысячи слов. У меня внутри всё довольно щурилось в такие моменты и снова голодная сущность реалистичными картинками подсказывала, в какое горизонтальное русло нужно направить эту нежность. После случившегося Рэйден раскрылся полностью, перестав скрывать своё прошлое. Мы провели несколько часов на берегу реки, сбежав от настырных жителей деревни, и жрец, лишившийся маскировочного кольца, не таясь, но всё же опасаясь моей реакции, поделился подробностями прошлой жизни. Скорее всего, Нэреш рассказал, кого держали в клетке, а может, просто намекнул, что я о чём-то знаю. И мой четвёртый наконец заговорил, иногда замирая, чтобы увидеть мою реакцию, иногда, наоборот, торопясь закончить рассказ.
Стало ли отношение к Рэйдену хуже? Однозначно, нет. То, чего он так боялся, не случилось. Никто не отвернулся, не скривил презрительно губы и не счёл чужую жизнь насмешкой богов. Было и было. Прошлое должно оставаться где-то там, за нашими спинами, потому что впереди нас ждала длинная дорога светлого будущего.
Наверное, это были лучшие часы моего пребывания на Ассахаре. Я лежала на покрывале, положив Рэйдену голову на колени, а Широ разминал мне ноги. Хотя слово «баловался» подошло бы больше. Он то гладил их, скользя горячими ладонями вверх, то щекотал подушечками пальцев, а то и вовсе чуть задевал ногтями, из-за чего на моей коже выступали мурашки. Остальные уселись рядом, подсовывая мне самые симпатичные кусочки фруктов. Не было споров и ссор, никто не старался завладеть моим вниманием чуть больше другого, да и в целом отношение мужей изменилось. За три недели моего сна нагаасуры смогли подружиться и понять, что есть более важные вещи, чем ревность и желание уничтожить соперника. Мы действительно стали большой, дружной семьёй, где мужчины выступали одной нерушимой стеной, а я маленьким росточком, который нужно беречь от сильного ветра и палящего солнца. Оказывается, в жизни нагаасуров было и хорошее, по крайней мере, вспоминали они после тяжёлого рассказа Драгоценного только весёлые случаи из детства и юности.
— Ты теперь совсем кольцо носить не будешь? — немного ревниво спросила у Рэйдена, заметив прогуливающуюся неподалёку стайку девиц, не потерявших надежд со мной договориться.
Могу поспорить место у реки никогда ещё не пользовалось такой популярностью. Хорошо ещё охрану догадались взять с собой и она не позволяла никому приблизиться. Даже в столицу возвращаться расхотелось.
— Так нет его больше, — муж рассеянно улыбнулся, смотря в сторону леса. Он уже минут двадцать туда глядел и о чём-то думал. — Великая посчитала свою часть соглашения выполненной.
— А твою?
— А мою продлила до конца жизни. Явилась на следующее утро, после того как нас в доме Ямосато поселили и потребовала, чтобы я глаз с тебя не спускал раз в лесу не сберёг, а не то заставит тебе прислуживать в виде бесплотного духа, — жрец улыбнулся, совершенно не боясь печальной перспективы.
— За что хоть душу продал? — уточнил Юки, угощая меня чем-то очень похожим на земной виноград.
— За свободу от клана и возможность самому принимать решения, планировать жизнь.
— Угу. И вместо свободы она подсунула тебе меня.
— Скорее тебе она меня подсунула, — Рэйден рассмеялся и тихонько потянул меня за прядь. Приподняла голову и встретилась с мужем взглядом, его горячее дыхание опалило мои губы. — А меня она благословила на подвиги в ту самую ночь.
Жрец с намёком положил руку на мой живот и ласково погладил. На губы же обрушился совсем неласковый, напористый и требовательный поцелуй.
— Так, — строгий голос Юки с трудом пробился сквозь затуманенное сознание. — Следующим просить благословение иду я. Готов даже на сделку с теми же условиями.
У меня даже возбуждение от жаркого поцелуя четвёртого мужа бантиком завязалось и притихло. С сожалением оторвалась от сладких губ и поспешила остановить намечающееся безумие. А то ещё очередь распишут и буду я рожать пять раз подряд, если клятва не убьёт.
— Великая дала слово больше не вмешиваться в нашу семью, — выдала я. Даже стыдно немного стало, когда третий муж отвёл взгляд.
Нэреш и Широ смотрели на меня с понимающей усмешкой, Юки немного печально, а Тэкеши, кажется, не успел ещё осознать сказанное. Довольным был только Рэйден. И за это тоже почему-то было стыдно. Ну правда, не могу же я пять раз рожать!
— Больше богиня ничего не говорила? — спросила у Драгоценного, быстро меняя тему. Всё же в должности его вроде не разжаловали, только маскировку отняли.
— Говорила. — Мою уловку заметили, но ничего не сказали. — Потребовала, чтобы жителей лесной деревни не трогали, потому что она претензий к ним не имеет.
— И управление, к сожалению, тоже, — хмуро выдал Тэкеши. — Когда прибыл Киерасу, чтобы следить за твоим состоянием, он привёз с собой записку от Иоши. Все заведённые дела божественным образом исчезли, как и некоторые нагаасуры из камер.
— И что теперь? — я совсем растерялась. Это называется «во всём разберусь»? Да она просто сделала вид, что ничего не было! — Оставляем за спиной сборище заговорщиков? А если они опять бунт поднимут?
