— Про амулеты, значит, хочешь знать? Давно пора. Как ты, надеюсь, уже поняла… хотя, жрица и понять?
— Люсилия, по-жа-луй-ста, — по слогам попросила Анела. Выслушивать подначки не было желания.
— Амулет послушницы блокирует стихию. Это его единственное свойство. Поэтому-то и держат послушниц в закрытых от посторонних храмах. Учат всякой ерунде, пропуская важное. Контроль. Да и зачем он жрицам, если после Посвящения на них надевают ошейник? Амулет жрицы не позволяет действовать во всю мощь. Стихия становится смирной и покорной. И если бы только это было одним из его качеств. Есть другое. Амулет жрицы запечатлевает всё, чему учили послушницу: она уже не воспринимает ничего, что противоречило бы её знаниям, полученным до Посвящения… Ведьмы — зло, жрицы их противоположность. Им предназначено жить ради людей, помогать им, защищать от ведьм — этому ведь вас учат?..
— Подожди! А как же жрица в Арлессе?
— Я спрашивала у Анфелии. Только недавно с этим столкнулись. Над жрицей в десятом поколении амулет теряет силу. И над её потомками он не властен.
— Солнечники про это не знают, — уверенно кивнула Анела.
— Хочешь их просветить?
Анела лишь недовольно глянула на ведьму. Услышанное ей не понравилось. Подозрения подтвердились: амулеты — это кристаллы, созданные графиней Игнис, матерью Святой. Наверняка, Эйриния знала, как они изготовляются, и решила использовать для сдерживания иридис. Как бы тяжело не было бы Анеле признать, но прошлое жриц не так радужно, как она думала. Да и Святая не так чиста и благородна. Пусть и были у первой жрицы благие намерения.
Теперь ясно, почему жрицы не сомневались в словах солнечников, в своей избранности и предназначении. Но зачем Матушка учила разбираться во всём самой? Разве она знала про амулеты?
Ещё ведь есть амулет из чёрного янтаря, от воспоминания о котором у Анелы волосы встают дыбом. Благодарение Богини, что Святая их нигде не использовала. Боялась?
— А если снять амулет? Силой? — уточнила Анела у не мешающей обдумывать услышанное ведьмы.
Добровольно ни одна из жриц бы с амулетом не рассталась. Потерять благословение Богини — верная смерть.
— Ведьмы пробовали. Происходил огромный всплеск стихии, сокрушающий всё вокруг и полностью поглощая жрицу.
Пробовали над кем? Жрицами? И ведьма так спокойно об этом говорит!
Невольно сжались кулаки. Выговорить ничего не успела. Донёсся стук в дверь, и та приоткрылась. В комнату заглянула хозяйка постоялого двора. Лицо осветилось добродушной улыбкой, и женщина вплыла в комнату.
— Вот вы где. Мне помощь ваша нужна, — и не дожидаясь вопросов. — Вечером танцы, и мы с мужем очень бы хотели, чтобы вы остались. А милорд Зимирий никак не соглашается. Думаю, вместе вы сможете его убедить.
— Вместе? — переспросила хмуро Анела одновременно с Люсилией.
— Думаете, не справитесь? — хитро прищурилась Милиния.
Анела едва успела прикусить язык, чтобы не дать вылететь самоуверенному: это она-то?!
— Попробуйте, — улыбнулась Милиния и скрылась за дверью.
Танцы… Анела ни разу на них не была, хотя их и учили танцевать. Очень хотелось остаться. Узнать, какого, когда тебя кружат в быстром ритме, какого это слиться с музыкой? И на время забыть обо всех волнениях, тревогах. О ведьмах, иридис и о будущем. Отстраниться от мыслей о Храме Аква, о том, что они там застанут, есть ли там кто живой. Забыться…
Когда поняла, что с надеждой смотрит на Люсилию, поморщилась и будто бы безразлично спросила:
— Что скажешь?
Сердце замерло в ожидании ответа. Если они и впрямь вместе попросят генерала, ему ничего не останется, как согласиться.
Предвкушение в глазах ведьмы сказало больше слов.
К сожалению, договорить не получилось. В дверь снова постучались. Анела разрешила войти. Заглянула конопатая служанка с любопытными серыми глазами.
— Леди, госпожа просит спуститься к ней…
* * *
Тихо шелестела над головой листва, сквозь которую поблескивали звёзды, парящие вокруг полной луны. Поляну освещал рой огоньков из свечей, а также танцующее под музыку пламя огромного костра. Столики под деревьями были заняты редкими гостями, а вся молодежь и некоторые из старших погрузились в танец. Кажется, на поляне за «Янтарной звездой» собралась половина города. Михасю, или, скорее, его жене, удалось найти музыкантов, которые могли бы поспорить и со столичными. Правду сказал Михась, праздники здесь любили.
— И ты оставил его в живых? — донёсся голос друга.
Михась сидел напротив и, облокотившись на стол и уперев подбородок в ладони, не выглядел недовольным, чего опасался Злат. Друг был удивлён. Да и сам Злат не смог бы наверно толком объяснить, почему не отправил Рысь во Тьму. Он охотился за ним несколько лет и вот, когда негодяй оказался в его руках, лишь по-быстрому оглушил, связал и бросился в замок. Помочь Анеле и Китану превысило желание отомстить. Да и как могло быть по-другому? От этой парочки зависело будущее его страны. И позволить пострадать… И не обманывает он себя! Облегчение, появившееся и оставившее его без сил, после того, как Китан уверил, что девушка жива, связано лишь с тем, что она королева иридис и его подопечная. И ничего больше… Тьма!
— Решил Медведю подарок сделать, — буркнул Злат, когда на смуглом лице друга начало проявляться недоумение. — Племя само накажет убийцу одной из дочерей. А ты позаботишься, чтобы этот паскуда добрался до места!
— Ну вот, — насмешливо развел ладони Михась, — кому что, а бедному трактирщику самая грязная работа.
— Не прибедняйся…
— А вот и наши девушки, — заулыбался Михась, отстраняясь от стола.
Злат оглянулся через плечо и медленно, не глядя, поставил дрогнувшей рукой бокал с благоухающим вином на стол.
Он не сразу узнал её, да и заметил тоже. Анела между бросающейся в глаза в ярко-красном платье высокой Люсилией и пухленькой улыбающейся Милинией казалась крошечной. Но когда на ней остановился его взгляд, оторваться уже не мог. Бирюзовое платье до пола простого покроя и без излишних оборок, так любимых аристократками, подчёркивало белым пояском тонкую талию. Такой же белый кружевной палантин был накинут на плечи и на груди сцеплен серебряной брошкой. Он закрывал плечи, но никак не нежную шею, к которой льнут золотистые ручейки локонов, вырвавшиеся на свободу из пучка на затылке. Фиалковые глаза с предвкушением блестели, а рдяные губы едва заметно улыбались. Сладкие, нежные, податливые… Тьма! Он не молокосос, которого от вида любой девушки бросает в жар!
Она ещё ребёнок… Тьма! Снова врёт сам себе. Никогда этого не замечал, а теперь только на этом себя и ловит. Анела не ребёнок, как бы он ни хотел себя уверить, а леди, почтившая своим присутствием праздник. Красивая, притягательная леди.
