— Ну, давай, О‘Баннион, возьми его. Я тоже наелась этих чертовых петуний как и ты, и больше всего на свете хочу посмотреть как ты сгниешь медленно и больно. Я знаю, как ты радуешься новым силам, но ты должен знать, что я не только хорошенькая мордашка. Я ши-видящая и у меня есть собственные силы, чтобы надрать тебе жопу. Тебе не остановить меня, и я проткну тебя если ты подойдешь еще ближе. Так что, если ты хочешь сгнить живьем — я уже рассказала, что его хрен отвалился прежде, чем он сошел с ума? — проходи в мой магазин.
В его холодных ящеричных глазах заметалось сомнение.
— Твой брат не счел меня опасной. Твой брат мертв. И еще пятнадцать его подручных. Подумай об этом. Подумай хорошо.
Он смотрел на копье, сверкавшее мягким, неестественным светом. Роки ничего не знал об окружавших его темных силах. Дерек только недавно узнал о них, и не повторит ошибок брата. Я видела это на его лице. Этот О’Баннион не спешил слепо на встречу смерти. Сейчас он уйдет. Его отступление лишь временное. Он соберется с силами и вернется, еще опаснее чем прежде.
— Это еще не все, — заявил он. — Я закончу только тогда, когда ты сдохнешь.
Я согласилась с ним:
— Пока один из нас не сдохнет. Убирайся. — я выдернула копье из прилавка, и крепко сжала рукоятку.
Нужно было позволить ему тогда зайти в Темную Зону. Вместо этого я, переживая за грехи прошлого, спасла ему жизнь. Ну и дура же я была.
Я посмотрела на дверь после его ухода. Стук сердца даже не ускорился. Я повесила табличку «перерыв», сходила в туалет и снова открыла магазин.
Бэрронс не показался ни в понедельник вечером, ни во вторник. Среда тоже прошла без него. В четверг вечером исполнилось ровно пять дней, с тех пор, как я видела его в последний раз. Раньше он на столько, не исчезал.
Терпение мое было на исходе. У меня накопились вопросы и невысказанные претензии. У меня сохранились воспоминания о нашей драке, которая кончилась тревожащей меня страстью. Каждый вечер я сидела в задней части магазина, перед тихо шипящим газовым камином, притворялась что читаю, а сама ждала его.
Магазин был такой огромный и тихий, я чувствовала себя ужасно одинокой, брошенной в миллионе километров от дома.
Через пять дней я сдалась и набрала «ИБ» на мобильном. Ответа не было.
Я смотрела на телефон, перелистывая короткий список контактов: ИБ, ЕВНМН, ВССО.
Пробовать последний, я не решилась.
И нажала ЕВНМН.
— Риодан, — рявкнуло в телефоне.
Я тут же нажала отбой, чувствуя стыд и вину.
Телефон в моих руках взревел громом ста труб, и хотя какая-то часть меня прекрасно этого ожидала, другая часть чуть не подпрыгнула от испуга.
На дисплее мигало: ЕВНМН.
Я вздохнула и нажала прием.
— Мак? Что случилось? Отвечай, — прорычал низкий голос.
Риодан: загадочный человек, который разговаривал о Бэрронсе с теми, с кем обсуждать его было не нужно, человек с которым Бэрронс дрался тогда, когда я пришла на квартиру Алины.
Я замешкалась.
— Мак! — взревел голос.
— Я здесь. Все у меня хорошо. Простите. — сказала я.
— Зачем ты позвонила?
— Ищу Бэрронса.
В телефоне раздался тихий смех, низкое, раскатистое мурлыканье. — Он так себя сейчас называет? Бэрронс?
— Разве это не его имя? Иерихон Бэрронс?
Смех стал громче.
— Между именем и фамилией что-нибудь еще есть?
— Только инициалы. Буква Зет. — я заметила ее на его водительских правах.
— Ах, Омега. Всегда был такой мелодраматичный.
— И Альфа? — пошутила я.
— Наверное, он попытается сделать нечто путное.
— Как его зовут на самом деле?
— Сама у него спроси.
— Он мне не скажет. Он никогда не отвечает на мои вопросы. А кто вы такой?
— Я тот, кому ты звонишь, если не можешь найти Бэрронса.
— Ага. Спасибо. А кто такой Бэрронс?
— Тот, кто постоянно спасает твою жизнь.
Поверить не могу, как два человека могут так похоже разговаривать, оба мастера уклончивых ответов ведущих в никуда.
— Вы братья?
— Смотря с какой стороны посмотреть.
Можно было не пытаться узнать что-нибудь дальше, как и Бэрронс, Риодан расскажет мне только то, что сам захочет рассказать, и все мои вопросы останутся не услышанными, разве что он сам захочет мне что-то сообщить.
— Я ухожу Риодан. Он мне врет и запугивает. Никогда ничего не рассказывает. Он предал меня.
— Не верю.
— Чему? В то, что он врет, запугивает или в то, что он предал меня?
— В предательство. Остальное, это классический… как ты там его называешь? Бэрронс. Но он не предает.
— Может быть вы не слишком хорошо его знаете.
— Раскрой глаза, Мак.
— Как это понимать?
— Слова могут значить что угодно. Обещания могут успокоить сердце и соблазнить душу. В итоге — слова вообще ничего не значат. Они лишь ярлыки, которые мы навешиваем на вещи в попытке разгадать их сущность, на проверку 99 процентов всей реальности оказывается отличной от нашего представления. Мудрейший человек — тишайший человек. Вспомни его действия. Суди его по ним. Он считает, что у тебя сердце война. Он верит в тебя. Поверь и ты в него.
— Во что? В его корысть? Он хочет получить книгу, чтобы продать тому, кто больше заплатит! Охотники тоже наемники!
— Будь я на твоем месте, я бы никогда его так не называл. Кто ты такая? Ты думаешь у тебя чистейшие намерения? У тебя благородная цель? Дерьмо собачье. Что в тебе хорошего? Ты жаждешь крови. Ты хочешь отомстить. Тебе плевать на судьбу мира. Ты лишь хочется получить обратно свое маленькое счастливое местечко в нем. В чужом глазу соринку заметит… — он замолчал, будто я сама должна была знать, как нужно закончить предложение. Я не знала.
— Что? В чужом глазу соринку заметит и что?
— Черт, ты совсем молоденькая что-ли? — он рассмеялся. — А в своем бревна не видит, Мак. В чужом глазу соринку заметишь, а в своем бревна не замечаешь.
Он отключил телефон.
Колокольчик звякнул. В магазин вошел Бэрронс.
— Бэрронс. — Я торопливо сунула телефон между подушек дивана.
— Мисс Лэйн. — Он наклонил свою темную голову.
— Сволочь, ты сделал мне татуировку. — Я начала с главного.
— И?
— Ты не имел права!
— То есть, лучше бы у вас ее не было?
— Это не значит, что ты поступил хорошо.
— Но я поступил правильно, так? И это вас терзает. Я не обратил внимания на ваши желания. Я позаботился о вас, так как мужчина должен был заботится о женщине, прежде чем мир превратился в место, где дети могут подать в суд на развод с родителями. И если бы я этого не сделал, вы были бы мертвы. И вы будете продолжать делать вид, что предпочли бы смерть? Я знаю вас. Вы битком набиты желанием жить и эгоистично довольны, что выжили, и так будет всегда. Если вам нужна сцена или зрители, для изображения невинной монашки, которая пожертвует жизнью, лишь бы сохранить свою девственность, чтобы успокоить вашу совесть, найдите все это где-нибудь еще, я аплодировать не стану. Вы так и будете держаться за ценности, которые в конце концов ничего не значат? Когда вы были слишком юны и наивны чтобы разглядеть опасность, я взял ваш гнев на себя, чтобы защитить вас. Кричите на меня, если вам так хочется. Поблагодарите за все, когда наконец-то повзрослеете.
