Мне повезло, что вампир, выследивший меня около бара, меня не преследовал, но это, конечно, не касалось остальных.
Так как я одела черную форму Кадогана, я сунула свой кинжал в сапог.
Забрав волосы вверх, повесив медальон Кадогана на шею и закрепив свой пейджер, я была готова, по крайней, мере физически.
Конечно. Я сделаю ему одолжение. Соберусь, спущусь вниз и появлюсь на приеме в честь его бывшей пассии. Но я не смогу все это сделать без поддержки, хотя бы моральной.
Схватив телефон с книжной полки и присев на край кровати, я набрала Мэллори.
Первое, что я услышала, был звон посуды и целый набор проклятий, прежде чем ей, наконец, удалось взять трубку как надо.
— О, Боже, стоп-стоп-дерьмо-дерьмо это Мерит? Ты в порядке?
— Мэл? С тобой все нормально?
— Я… серьезно… прекрати это. Сейчас же!
Шум сразу прекратился.
— Что там происходит?
— Научный эксперимент. Я должна научиться работать с кошкой, они фамильяры[46], ты знаешь, и она везде. Она провела здесь четыре часа и думает, что владеет всем. Серьезно, плохой котенок! Перестань! Она думает, что владеет моим домом. Она громит мою кухню. Так, что произошло с тобой? Я видела твое сообщение о драме на собрании.
— Насилие вспыхнуло, но Габриэль жив, и это самое главное.
— Я была уверена, что он всех очарует, — воскликнула она, фыркая по телефону.
Я закатила глаза.
— Ты все сделала хорошо, и я ценю это. — Но мне сейчас так было нужно немного жополизства со стороны лучшей подруги.
— Что он опять от тебя хочет?
Да, она меня очень хорошо знает.
— Он устраивает вечеринку в честь Лейси Шеридан. И сказал, что мне надо будет там появится.
— Ты знаешь, иногда я его действительно не люблю.
— Это также приходило мне в голову.
— Тогда давай по порядку, ты выглядишь неотразимо?
— На мне мой костюм.
— Этого вполне достаточно. Ты собираешься следовать за ним по пятам на вечеринке и целовать ее задницу?
— Относительно этого никаких планов.
— Ты собираешься вести себя блестяще и забавно, тем самым напоминая ему, своей оживленностью и радостью жизни, насколько он глуп?
И это было то, почему я любила эту девушку.
— Я, безусловно, сделаю все, что в моих силах.
— Это все, что я могу сказать. О, Боже, плохой котенок. Мерит, мне нужно идти. Она снова стащила мои спички. Я поговорю с тобой позже. Хорошо?
— Спокойной ночи, Мэллори.
— Спокойной ночи, Мерит. Нокаутируй эту нежить.
Как я и сказала ей, я дам ему все, что в моих силах.
Было тихо, когда я спустилась вниз. Я прошла через первый этаж по коридору на задний дворик.
Дверь Этана была открыта, в его кабинете было темно, так же как и в других административных кабинетах, мимо которых я проходила.
Я была на полпути туда, почти на кухне, когда услышала это.
Музыка.
Через окна в задней части Дома я увидела зарево костра на заднем дворе и группу вампиров, собравшихся вокруг него.
Тихо, как только могла, я открыла заднюю дверь, сделанную из стекла и железа и вышла на улицу.
Одетые в черное вампиры стояли кругом, окруженные звуками музыки. Звучал одинокий женский голос в сопровождении скрипки. Ее голос был ясным и печальным, скрипка плакала. Это звучало как панихида — низкая, мелодичная песня об утрате или любви, на такого рода песни я натыкалась в своих собственных средневековых исследованиях.
Вампиры были очень внимательными — толпа молчала, глядя на музыкантов в центре, которых я все еще не могла разглядеть.
Говорят, музыка способна усмирить дикого зверя, я поверила.
Увидев перед собой Люка с растрепанными кудрями, я подошла к нему, он оглянулся и улыбнулся, прежде чем опять повернуться к музыкантам.
Наконец, я смогла их увидеть — Кэтрин и вампир мужчина, которого я не знала.
Он играл на скрипке, звонкий, но печальный голос принадлежал ей.
— Это песня времен Гражданской Войны, — прошептал Люк. — Этан попросил их, Томаса и Кэтрин, исполнить сегодня вечером песню.
Это должно быть брат Кэтрин, поняла я.
— Они прекрасны, — сказала я ему.
Они сидели рядом на низкой, бетонной скамье, Кэтрин в простом платье и сандалиях, Томас в черных брюках и в застегнутой на пуговицы рубашке.
Его глаза были закрыты, зажав скрипку между подбородком и плечом, он покачивался, пока из струн лилась мелодия.
Глаза Кэтрин были открыты, но казалось ее пристальный взгляд был сосредоточен на невидимых воспоминаниях, мелькающих перед ней, пока она путешествовала по стихам песни.
— Она была обращена в 1864 году, — прошептал Люк. — Оба, она и Томас. Их Мастер обратил их после того, как Кэтрин на войне потеряла своего мужа, Калеба. Они были женаты всего одну неделю.
Песня казалась автобиографичной. Кэтрин пела про безопасное возвращение молодого солдата, сетовала о залпах орудийных выстрелов в долине и оплакивала смерть солдата. Она оплакивала смерть своей настоящей любви.
Я не уверена, что именно заставило меня оглянуться, что заставило меня искать в толпе Этана, но я это сделала.
Сначала я увидела Лейси. Выражение ее лица было пустым, безразличным. Если даже она и была тронута песней, ее словами, она этого не показывала.
Он стоял около нее, скрестив руки, устремив пристальный взгляд… на меня.
Мы смотрели друг на друга сквозь вампиров, сквозь музыку, его глаза ловили отблески света в саду, в его взгляде была многовековая история. Века, которые сделали его холодным.
А затем его голос эхом отозвался в моей голове.
"Мерит".
Он тихо назвал мое имя, в то время, когда стоял рядом с ней.
"Сеньор?" — огрызнулась я.
Его глаза вспыхнули.
"Не называй меня так".
"Никак по другому я не могу тебя называть. Ты мой начальник. Это соглашение, которого мы достигли."
Теперь в его глазах было что-то беспомощное, но я не собиралась влюбляться в него снова.
Я перевела свой взгляд на огонь. Он тянулся к небу, а языки пламени отбрасывали яркие тени на сухие дрова.
Острый запах дыма и аромат роз был почти опьяняющим, намекающий на дикость, чего вампиры в центре Чикаго не могли коснуться из-за солнца.
Я смотрела на огонь, пока песня не закончилась, затем захлопала вместе с другими, пока Кэтрин и Томас обменивались мягкими, грустными улыбками.
— Где вы были прошлым вечером? — спросил Люк, когда Кэтрин отпила из своей чашки, а Томас переложил скрипку.
Я предположила, что он не спрашивал, где была я, он спрашивал где была Линдси.
— В Темпл Баре. Линдси решила, что будет здорово вытащить меня из Дома.
