— Она на-а-а меня-я-я напала!
— Кто? Я? Не было такого! — меня отпустило и теперь пришло четкое понимание, что золотая пыльца работает, а значит можно и включить немного наглости. — Шла я к профессору, дело одно обсудить, а тут смотрю Вы сидите, бледная как сама смерть. А у меня с собой как раз пудра новая. Дай, думаю, испытаю.
— Ками. — Тоскан зарычал. Переборщила, наверное. Уж он то точно знал, кто виновен и в обмороке заслуженного секретаря, и в неожиданном обретении ею голоса.
Я подняла руки вверх, без слов говоря, что больше не буду нести охинею и вообще готова ретироваться.
— Иди, я сам тут разберусь!
Вот и славненько, вот и хорошо. Я задом попятились к двери, стараясь сдержать абсолютно неуместную сейчас улыбку. Но так светло было на душе, так радостно, что поделиться этим чувством хотелось со всеми.
По общежитскому коридору буквально летела, немного притормозив у комнаты Арона. Он не пришел вчера, да и на турнире вел себя странно. Но разговора с ним я сейчас отчаянно не желала. Потому что понимала, что придется рассказать о скором отъезде. И внутри уже сейчас муторно крутилось волнение, оседая на самое дно едкой горечью.
Отчетливо понимала, что рядом со мной нет места ни Арону, ни Лиру, как бы я не тянулась к обоим. Один готов ради этих отношений меняться, держать себя в строгих рамках, нежно оберегать и заботится. И сколько бы между нами не стояло негатива, я знала, что была бы с ним счастлива. Второй — заботится лишь о себе, пренебрегая сердечностью, мнением окружающих и моими чувствами, в частности. Но он забрался в душу слишком глубоко, и никами силами его оттуда уже не вытащить. Лир — часть меня, хоть и не самая лучшая. С ним бы точно было непросто, но за столько лет, проведенных бок о бок, мы как-то научились ладить и принимать друг с друга со всеми бесами в неспокойных душах.
Простая и понятная жизнь осталась в Градоне, и сейчас нужно было принять решение, которое поставит крест на всех возможных вариантах нашего взаимодействия. Сделать больно один раз, чтобы потом все могли спокойно дышать, не имея рядом девицы с разрушительной магией в крови и всемогущим артефактом за пазухой, который легко может разворотить город, лишь бы последняя представительница рода не канула в реку забвения.
Арон явился первым и стоял за дверью, пока я не вышла, пригласив в гости. Такого явного демарша с его стороны не ожидала. Ведь он в принципе в мою комнату всегда ходил как к себе, даже в период обострения конфликта. Поэтому, тоже не стала себя ограничивать и ехидно осведомилась:
— Не желаете ли чаю или может есть особые предпочтения? Пирожные из лучшей кондитерской, вино из погребов древнего рода?
Он, совсем не реагируя, стоял посреди комнаты, взглядом обводя узкое пространство. Будто желая убедиться, что я тут одна. А потом выдал такое, что я поперхнулась:
— Последние несколько месяцев не оставляла мысль, что я встретил, наконец, своего человека. Нужного настолько, что замирало сердце от одного только взгляда.
Правильного и честного, которому можно не просто верить, а спокойно подставить спину,
— он вдруг вскинулся, глядя на меня прямо и остро. — Скажи мне, Камелия, какого это, врать человеку, который перед тобой обнажился полностью? Душу вывернул.
От едва сдерживаемого напряжения, Арон почти трясся, сжимая до бела кулаки и губы. И передо мной сейчас встал выбор — согласится с его обвинениями, ложными или истинными, не важно, или пытаться отстаивать свою точку зрения, в итоге получив одинаковый результат. Остаться для него навсегда неправильным и нечестным человеком, который все время обманывал, или просто рассказать правду, заставив смириться с ситуацией?
— И в чем же я солгала, Арон? Чем заставила сомневаться в себе? — я решила хотя бы узнать в чем меня обвиняют. И до отчаянья боялась ответа. Потому что быть подлым троллем в своих глазах все-таки лучше, чем в глазах близкого тебе человека. Я знала, что виновата, ведь уже как минимум 2 раза переступила общепринятые нормы морали и собственные принципы.
— Ты вчера так правдоподобно говорила, что ночевала у эльфа. То, что он родственник-верю. Присмотревшись, невооруженным глазом видно, что вы похожи. Так что не просто родство, а очень близкое.
Я от его слов побледнела. Хотя паниковать не стоило, ведь такого интереса здесь никто больше проявлять не будет. Нас и вместе-то мало кто видел, а уж соединить сиятельного эльфа и бледную адептку вообще в голову не придет.
— Истина не всегда лежит на поверхности, да, любимая? — он этим обращением решил добить меня окончательно. И так ведь еле держусь, стараясь не расклеиться, а он еще и на чувства давит. — Ты и правда ночевала у Литманиэля, только вот отчего около его дома видели твоего заклятого друга?
— Кого? — я честно не понимала причину его обиды. Кому какое дело до того, кто крутится у чьего-то дома. — Я спала, Арон. Понятия не имею, кого там видели, но смогла глаза открыть только поздним утром, а уж о моем самочувствии и говорить не приходится. Ни единого человека не видела, кроме Тоскана и Литманиэля.
— Значит твой родственник просто так впустил этого… — он видимо хотел выругаться, но быстро пресек ненужное. — Лириана.
Арон меня ошарашил, хотя этого слова даже мало. Дядя за моей спиной встречался с Лиром? Ну бред же! Бред?
— Арон, если честно, я не понимаю. Что такого в том, что он заходил?
— А то, что я вижу, как он смотрит на тебя! — Арон сорвался, говоря с такой ненавистью, что становилось страшно. — И как ты реагируешь на него!
Я сжалась, физически ощущая исходящие от него волны боли и агрессии. Но открыто врать на такие обвинения не стала бы. Потому что знала — да, Лир смотрит. Наблюдает за каждым шагом, едва попадаю в поле видимости, ведь неоднократно ловила на себе его взгляд. Да и за собой такую особенность замечала, хоть в последнее время и старалась тщательно контролировать.
— Но самое главное, что это вижу не только я. Иначе почему Мар первым делом, едва я зашел в комнату переодеться, рассказал мне именно это?
— То есть, мои слова подверглись сомнению потому что твой друг видел Лира? Точнее не так. Потому что твой друг видел какого-то постороннего адепта у дома эльфа из иностранной делегации. Да, это очень важный аргумент.
— Ты коверкаешь общий смысл, Камелия. Намеренно его искажая. Когда ты не появилась в комнате через пять минут, как ушла в туалет, я отправился искать. И нигде не найдя, естественно, попросил помощи у друзей. Испугался, понимаешь? За тебя! — и меня таким чувством вины затопило, что хоть вой. — Мы по всей территории искали полночи. А потом решили, что спать тоже нужно. Все в комнату пошли, а я к тебе.
Да, дальше все было и без слов понятно. Я явилась едва ли не к обеду, и за это время он успел в своей голове сочинить определенную историю. Которая рухнула, после моего объяснения. Но какие-то отростки проникли слишком глубоко, оставляя ненужные мысли жить на подкорках сознания дальше. Ведь Арон, к примеру, так и не выяснил, где ночевал Лир. И когда вернулся в комнату, Мар зачем-то вспомнил, что во время ночных поисков видел этого самого адепта, а главное где его видел. И эти отростки-щупальца начали стремительно разрастаться, жаля все сильнее, а сочиненная история обрастать еще более некрасивыми подробностями.
За такое нельзя винить, все-таки вера в человека, даже такого нужного, какой являлась для него я, не безгранична. И трухой рассыпается под давлением обстоятельств. Но жалость сейчас я позволить себе не могла. Как и упасть в его глазах еще больше.
— Арон, дело не в Лире. Тут все настолько глубоко, что устанешь копать. Я бы очень хотела остаться. Здесь, с тобой. Привязалась ко всем уже жутко. Но после турнира придется уехать.
Все, я это сделала. Сказала, как есть. Ударила четко в цель, потому что Арон тут же шагнул ко мне, крепко прижав.
— Нет.
Он держал, не отпуская. Да я и не пыталась вырваться, потому что точно также, как и он отчаянно нуждалась в тепле.
