У нее получилось. Вода внизу была такой же чистой и прозрачной, как и прежде, и водяные люди могли вернуться в свои дома. Их долгий кошмар закончился.
* * *
Маркус понял, что Бека преуспела в своем деле, как только сняла маску. Ее улыбка могла бы осветить день еще более мрачный, чем этот, и торжество исходило из каждой клеточки ее тела. Он помог ей перелезть через борт лодки, морщась от яркого света шара, который она держала под мышкой.
— Что это такое? — спросил он, не уверенный, что хочет держать это на лодке отца.
Бека проследила за его взглядом и быстренько убрала светящийся шар в сумку.
— Это все радиационное излучение, которое раньше было в воде, — сказала она, как будто это было в порядке вещей.
— Господи Иисусе! — Маркус отошел от нее на шаг, и даже его отец выглядел встревоженным, несмотря на то, что он уже умирал. — Это безопасно?
Бека ухмыльнулась.
— Безопаснее, чем твое вождение, — ответила она. Но она сжалилась над ними и добавила: — Нет, серьезно, сфера совершенно непроницаема; она только принимает внутрь и не выпускает наружу.
— О. — Маркус выдохнул, не осознавая, что перестал дышать от страха. — Это хорошо. Что, черт возьми, ты собираешься с ней делать?
— Я возьму ее с собой в Иноземье, когда пойду к Королеве, — сказала она, как будто собираясь поехать в Санта-Кармелиту, чтобы посмотреть фильм. — Там есть существа, которые сочтут это вкусным лакомством.
Он никогда не привыкнет ко всем этим странностям.
— Отлично, — сказал Маркус. — Просто замечательно. Ты сделала это. Я так горжусь тобой.
Это было правдой. Так почему же на сердце была так тяжело, словно он проглотил пятьдесят фунтов свинца?
Стоя в своем гидрокостюме, пока с волос на палубу капала морская вода, она выглядела точно так же, как та сумасшедшая серферша, которую он вытащил из океана не так давно. Но это была совсем не та девушка. Она стала для него гораздо важнее, чем он мог себе представить. И оказалась, что она не его поля ягода. Этого было почти достаточно, чтобы пожелать, чтобы он так и не узнал, кто она на самом деле. Не совсем, но почти.
— Вот, — сказал его отец, открывая холодильник. — Я подумал, что нам это может понадобиться. — Он вытащил бутылку шампанского и три пластиковых стаканчика. Его улыбка слегка дрогнула, но он явно делал все возможное, чтобы отбросить свое обычное грубое, рычащее поведение, так что, похоже, Маркус должен был сделать то же самое.
— Отлично, — повторил он.
Бека поморщилась, но он не мог сказать, было ли это из-за шампанского — основного продукта на пикниках Кеша у моря, как она говорила — или потому, что его «счастливый голос» был крайне неубедительным. Над его головой, пролетевшая чайка сбросила груз гуано, промахнувшись на несколько дюймов. Великолепно — даже природа критиковала его усилия.
— Отлично, — эхом отозвалась она, не более искренне, чем он. К счастью, его отец, казалось, не заметил этого и взял свой стаканчик дрожащей рукой, когда Маркус налил им по чуть-чуть.
— За Беку, — сказал Маркус-старший. — Героиню этого часа.
Бека покраснела до розового оттенка, который окрашивал ее щеки и подчеркивал ярко-голубые глаза.
— О, пожалуйста. Я не такая.
Отец Маркуса кивнул головой.
— Да, юная леди, и не только в этом. Ты спасла дома этих морских людей от ядовитой радиации, что было не чем иным, как чудом. Ты вернула рыбу туда, где она должна была быть, и это спасет многих людей здесь, на суше. — Он одарил ее дрожащей улыбкой, ржавой от неупотребления. — И ты помогла мне и моему мальчику снова соединиться, что, я думаю, было еще большим чудом.
— Эй, — запротестовала Бека, размахивая руками. — Вы, ребята, сами это сделали. Я здесь совсем не при чем.
— Да, но ты не давала нам убить друг друга достаточно долго, чтобы мы пришли к этому, — сказал Маркус-старший, подмигивая ей.
— Ты не можешь отрицать этого, Бека, — сказал Маркус. И он тоже не мог. Дело в том, что он и его отец едва разговаривали друг с другом на тот момент, когда она появилась из моря, как мифическая богиня, вышедшая из пены морской. Каким-то образом, просто от одного ее присутствия, они оба превращались в более добрые и менее агрессивные версии самих себя. Бека так влияла на людей, и это было самое большое чудо из всех.
— Ты вернула свет на эту лодку после стольких лет тьмы, — сказал отец, снова поднимая стакан за Беку. — Благодарю тебя за это и за то, что ты осветила мои последние дни на земле.
Они все замолчали, призрак болезни старика навис над их попыткой отпраздновать, как призрак на свадебном пиру.
— Мне было очень приятно, — сказала Бека, вставая и обнимая Маркуса- старшего. Старый моряк действительно выглядел довольным, что было почти так же шокирующе, как и его тост.
— Кстати, о тьме, — сказал Маркус, и все эти неприкрытые эмоции заставляли его дергаться сильнее, чем холм, полный снайперов. — Это небо выглядит довольно зловеще. Я лучше отправлюсь в порт, пока на нас не обрушился шторм и нас не отправили на дно, забрав всю эту мерзкую радиацию прямо туда.
Он направился в каюту, чтобы запустить двигатели, и, быстро уходя, услышал, как отец сказал: — Я не могу представить, где он этого понабрался.
Смех Беки разносился над морем, как колокольный звон в церкви, призывая верующих к поклонению.
* * *
Вернувшись в автобус, Бека и Чуи уставились на сияющую сферу на столе между ними. Она пульсировала и сияла, как будто в нее попал осколок солнца, и выглядела так великолепно, что трудно было поверить, что ее содержимое предлагает смерть вместо жизни.
— Значит, это все, — задумчиво произнес Чуи. — Миссия выполнена. День спасен. Жить, чтобы сражаться в другой битве. И так далее.
— В значительной степени, — ответила Бека, пытаясь собраться с духом. — Все, что мне нужно сделать, это отнести ее в Иноземье, доложить Королеве, а потом пойти и сказать Боудикке и Гуртеирну, что они могут спокойно вернуться домой. Потом жизнь вернется в нормальное русло.
— Отлично, — сказал Чуи.
— Да. Отлично. — Она вздохнула.
— Значит, больше никаких долгих дней на яхте с Маркусом и его отцом, — добавил Чуи. — Ты, должно быть, испытываешь огромное облегчение. — Она никак не могла решить, саркастичен он или нет. С драконами трудно судить наверняка.
— Ага. Определенно. — Она думала о том, что больше не будет дней, наполненных здоровенными рыбаками и шутливыми спорами. Не надо больше дразнить Кенни его веснушками или слушать, как Чико в подробностях хвастается своей большой семьей в Мексике. Соленый бриз больше не будет развивать ее волосы, пока она сидит на носу рядом с Маркусом и рассказывает ему смешные истории о рыбе, которая летала, чтобы рассмешить ее. Никто не видел, как в лучах полуденного Солнца карие глаза превращаются из карих в зеленые, а затем в янтарные, когда они натягивали сети, чистили арматуру или сидели в шлюпке, ожидая, пока они снова поднимутся на борт «Хитрый змей».
Нет, она не собиралась забывать ничего из этого.
— Я думаю, нам пора отправляться, — резко сказала Бека. — В конце концов, Баба Яга должна путешествовать. Какой смысл жить в автобусе, если вы всегда остаетесь на одном месте?
— Но я думал, что ты ненавидишь частые переезды, — сказал Чуи, на его мохнатой морде было озадаченное выражение. — Ты была в восторге, когда Бренна, наконец, поселила нас здесь на некоторое время. И Бабы Яги путешествует, когда они получают магический призыв, который говорит им, что они нужны где-то. Ты почувствовала вибрацию и не сказала мне?
— Нет, — ответила Бека. — Никакой вибрации. Я просто подумала, что было бы неплохо сменить обстановку. — Она не знала, сможет ли остаться здесь без Маркуса. Как только его отец уйдет — так или иначе — Маркус тоже исчезнет. Он с самого начала говорил ей, что никогда не собирался оставаться здесь навсегда. Как только отец перестанет в нем нуждаться, он покинет бухту.
Однако она не собиралась объяснять все это Чуи. Потому что это звучало безумно даже для нее. Кто же знал, что в любви так мало смысла? Неудивительно, что Люди написали все эти грустные песни о ней. С этого момента она будет встречаться только с паранормальными созданиями, и ходить на бессмысленные свидания. Так гораздо проще.
