Гай, идущий за ней по пятам, чуть было не врезался в нее.
– Эмма, не останавливайся.
Развернувшись, она положила руки на его грудь.
– Гай, где Томмазо?
Гай посмотрел через плечо на своих людей, идущих позади него плотным строем.
– Идите, мы будем прямо за вами, – приказал он.
Не задавая вопросов, они обошли их и пошли дальше в ночь.
– Не долго, – предупредил Габран, проходя мимо.
Кивнув, Гай повернулся обратно и ощутил прилив эйфории, омывший его при взгляде на Эмму. Он впервые с момента отъезда из Рима по-настоящему посмотрел на нее.
И никогда прежде не был так рад способности видеть в темноте. Боги, она такая красивая, даже в таком виде: грязная, уставшая и помятая, а ее одежда в грязи и крови.
Но все же, сейчас она для него самая прекрасная.
Может из-за того, что она нашла силы принять саму себя, свое исключительное место во вселенной, может потому что Гай считал, что потерял ее навеки. В любом случае, он хотел прямо здесь и сейчас заняться с ней любовью, смотря на ее короткие рыжие локоны, которые свисали мокрыми прядями.
Она никогда не выглядела более чувственной, сексуальной, более обалденной.
Гай понимал, Мааскабы не далеко позади, но не мог сопротивляться порыву украсть быстрый поцелуй, склонившись, он пленил ее губы. Эмма обняла его и тело Гая осветилось изнутри.
Она открыла ротик и их языки сплелись в страстном и агрессивном танце. Во рту Гая смешались солоноватый привкус кожи Эммы и сладость ее дыхания, заставляя задуматься, что жизнь не была лучше, чем в этот момент.
Ну, за исключением… Он крепче ее обнял, желая завершить то, что они начали в Риме, но в данный…
– Ай! – Эмма отпрыгнула от Гая, три раза выдохнула, обдувая свое лицо. – Господи, ты не мог предупредить? Что обжигаешь? – Его энергия оглушила ее, но он не мог сдерживаться, когда прикасался к Эмме.
– Думаю, что закажу тебе серьги из нефрита, – сказал Гай.
– Ни за что на свете, здоровяк. Я не нацеплю на себя эту гадость. Тебе придется найти другой… Эй! Не меняй тему, что произошло с Томмазо?
Первые лучи солнца отразились в ее зеленых глазах, белки которых были прорезаны красными жилами. "Последние несколько дней были очень-очень тяжелыми и Эмме трудно", – подумал Гай.
Закрыв глаза, он вытянул вперед руки, как бы защищаясь.
– Я его убил, – быстро произнес он, готовясь быть раскромсанным на миллион кусочков, если Эмма поднимет руки.
Он подождал с минуту и понял, что она не двигалась, а по ее лицу текли слезы.
Гай медленно выдохнул.
– Прости, знаю, ты беспокоилась о нем, но ты не должна сердиться…
– Нет, нет, я не сержусь. Откуда тебе было знать? Откуда кому угодно было знать, что Чаам убил семью Томмазо, чтобы настроить его против Учбенов? Или что этого хватило бы. Он был слишком хороший, поэтому пришлось ему сделать инъекцию нефрита. – Она сжала кулаки. – Он не виноват, Гай. – Она развернулась в сторону деревни Скабов.
– Куда ты? Нам нужно продолжать двигаться, – произнес Гай.
– А ты как думаешь? Возвращаюсь за Томмазо.
– Эмма, дорогая, он умер. Ты зря тратишь время.
– Ты видел, как он умер? Уверен в этом? – спросила она, не замедляя шага.
– Не совсем, но никто не может выжить после прямого удара ножа в сердце.
– Хочу вернуться и убедиться… Должна это сделать. Однажды, он спас мне жизнь, и я не оставлю его с теми гадами, – спорила она.
– Нет, Эмма, это слишком опасно. Давай убедимся, что остальные боги свободны, тогда я смогу с ними вернуться и покончить с оставшимися жрецами. Затем отыщу Томмазо.
Он потянул ее сторону, куда ушли Учбены.
– Поторопись, нужно догнать Габрана.
Она метнула в него яростный взгляд.
– Слушай, Гай. Меня похитили, терроризировали и пытали, и в довершение всего я разнесла по кусочкам двадцать кровожадных жрецов, которых я разбила, словно пасхальные яйца. Думаю, что я предостаточно знаю об опасности, но не могу позволить невинной душе пасть. Больше ни одной душе!
Гай задумался над ее словами. Он понимал ее чувства и не хотел ни в чем отказывать, но она глупа и безрассудна.
Он устал, Эмма истощена, а Габран и его команда в полуобморочном состоянии. Бессмертные или нет, они нуждаются во сне и пище. Лично Гай мечтал о долгой, горячей ванне и слышал, как шоколадные печеньки звали его. А еще хотел уложить Эмму в кровать и сделать это немедленно.
Он посмотрел на нее, задумываясь, почему она хотела пойти на такой риск, только чтобы убедиться в смерти Томмазо?
Если только…
– Эмма, знаю, что сейчас не время для этой темы, но… ты любишь его… на самом деле я не так задал вопрос. Ты меня любишь?
Она опустила голову, скрывая глаза, полные слез, и посмотрела на свои ботинки, заляпанные засохшей грязью.
– Да, думаю да. Я хочу сказать, что не могу без тебя. Тогда я начинаю ощущать пустоту, и все стало хуже, когда я разорвала связь. Но понимаю, что моих чувств недостаточно, если между нами нет доверия.
Она была права по поводу доверия. Гай не единожды ее подводил, что с этого момента будет исправлять, но ее первые слова были словно палкой в колесо. Огромным таким поленом. Те чувства, что она описала отголоски связи, а не любовь. И оттолкнет ли ее то, что он скажет об этом?
– Эмма. – Он взял ее за руку и нежно поцеловал ладонь. – Описанные тобой чувства лишь влияние связи. Я бы хотел назвать их чем-то большим и понимаю, что без доверия нет любви, так что теперь твердо намерен доказать, что заслужил её. – Она склонила голову набок. – Сейчас, – продолжил он, – я предлагаю закрыть дискуссию. Я сам вернусь и принесу тебе Томмазо.
– Вотан, у тебя сегодня удачный день.
Опешив, Гай и Эмма повернулись и наткнулись взглядами на Томмазо и армию жрецов позади него. Он стоял без футболки, а на груди засохла кровь.
– Как тебе удалось выжить? – пробормотал Гай себе под нос.
– Ты честно думал, что маленький ножичек в груди остановит меня? – спросил Томмазо.
– Э-э-э… да? – легкомысленно бросил Гай.
– Ладно. – Томмазо пожал плечами. – Может и так, но во мне еще осталось немного черного вещества, – он потер почти зажившую рану на груди, – и теперь я лучше прежнего.
– Мог ли этот долбанутый день стать еще хуже? – простонала Эмма, когда Гай кинулся на Томмазо, а Мааскабы атаковали.
К списку сотни возможностей нефрита стоит добавить: "Излечивает смертельные раны". Я поклялась по возвращению домой потереть этой штукой пятки.
Я вертелась по сторонам, прикасаясь ко всему вокруг и выстреливая энергией из рук. Первые несколько десятков Скабов, поджарившись, упали на землю.
