Ну, и чего тут думать-то?! Вновь увидеть родителей?
Получить возможность помогать Учбенам бороться с Мааскабами и освободить оставшихся Пиелей? Не умереть от старости или не умереть девственницей?
– При одном условии, – пробубнила я.
Гай провел рукой по моей голове.
– Эмма, может обсудим это позже? Процесс неправильно работает, если ты умрешь, а нам не нужен ещё один Чак.
Мальчуган, которого я встретила у Сенота. Чак. Его изменили после смерти? Не могу дождаться объяснения и этому. Дальний ящик.
– Томмазо, исцели его, – прошептала я.
– Чего? Ты выжила из ума, женщина? Точно нет! Никогда! – Гай повертел головой.
– Гай, – умоляла я. – Он не виноват, его заразили. Разве он не заслуживает спасения, как любой другой человек?
Гай зарычал и позади раздался рокот голосов.
Гай посмотрел на каждого своего брата и сестру, а затем вновь посмотрел на меня.
– Я позволю ему жить, только если посажу в нашу тюрьму. Но единственный известный нам способ вылечить его, сделать бессмертным, – сказал Гай.
– Так и поступи, – согласилась я.
– Но ты… ты и он… – Гай выглядел испуганным.
– Сейчас твоя очередь довериться мне. Так правильно, излечи его.
Гай с серьезным видом кивнул.
– Хорошо, карамелька. Ради тебя я сделаю это.
– Как ты себя чувствуешь, любимая? – Я ощутила скользящую ласку грубой руки от ключицы по грудине и снова к ключице.
Распахнув глаза, я наткнулась на пару пылающих бирюзой глаз и вдохнула, зачарованная их сиянием.
– Мне нравится этот сон, – выдохнула я и вытянула руки над головой, наслаждаясь теплом тела Гая, прижимающегося ко мне. – Можно сказать, он мой любимый.
Я протянула руку и провела кончиком пальца по гордому изгибу его переносицы, затем опустилась к контуру пухлых, великолепных губ, уголки которых приподнялись в улыбке.
От которой мое сердце лихорадочно забилось.
– Как бы я не хотел остаться звездой твоей небольшой эротической фантазии, конфетка. – Гай заправил выпавшую прядь волос себе за ухо. – Все это наяву.
Не-е-е-ет! Это должен быть сон. В моем теле жужжала эйфория, спокойная энергия.
Ничто не болело и не ныло. Я парила на седьмом небе от счастья, если не брать в расчет шум.
Похожий на громкий рев двигателя, абсолютно портя умиротворенный миг сексуального блаженства.
Я осмотрела большой, слабо освещенный салон… самолета?
– Боже правый! – Я села, вернувшись в реальность. – Что произошло? – Гай втиснулся между мной и окном, полностью заняв лежачее место, такое, какое я видела на коммерческих самолетах британских авиалиний.
Только это было подстроено под рост Учбена. Наверно потому что мы летим Учи-айр.
В самолете никого не было, кроме меня и Гая.
Ну и должно быть, пилотов.
– Как я здесь оказалась? – я сжала руками голову.
– Ах, карамелька. – Он смотрел на меня, словно на свежеиспеченное печенье. – Нам столько нужно обсудить, но как ни странно, при виде тебя разговоры уходят на самый дальний план. Ты с небывалым успехом освоила новое тело. – Гай светился от радости.
– Новое тело? – Я начала судорожно двигать руками по, одетой на мне красной, шелковой ткани, проверяя руки, шею, бедра, сердце. Все на месте, и я все так же чувствую себя собой.
– Да, новое, но не сказать, что улучшенное. Нельзя сделать лучше то, что было идеальным с самого начала. – Гай лениво обвел взглядом мое тело. – Но прежде чем моя способность ясно выражаться испарилась, – произнес он, – должен сообщить, даже со светом богов, наполняющим твое тело, и будучи технически бессмертной, ты все-таки можешь умереть, если твое тело уничтожат. Думаю, подойдет термин "вампир". Эти сукины дети живут так долго, пока им не всадят кол. И они такая заноза в заднице.
Вампиры? Я не собиралась расспрашивать, мой разум все еще цеплялся к слову "бессмертная".
Затем мне вспомнился ужасающий кинжал, вонзающийся мне в живот. Раскрыв халат, я облегченно выдохнула. На самом деле, моя кожа была гладкой, ровной и сияющей легким золотым оттенком.
Неужели дни, когда я была бледной поганкой сочтены?
Я услышала, как Гай тихо застонал, с тоской смотря на мою обнаженную грудь, а его веселый взгляд наполнился голодным, необузданным пламенем… такой знакомый и любимый мной взгляд, ради которого готова на все.
Гай задел кончиками пальцев мои соски, упиваясь тем, как они стали твердыми, словно бусинки. "Оргазм! Прыжок с обрыва! Хочу оргазма!" – начал напевать мой внутренний голосок.
– М-м-м-м, – промычал Гай, не отводя взгляда со своей награды.
– Пришло время перерезать ленточку? – нервно спросила я.
Внимание Гая тут же переключилось, он притянул меня к себе и усадил сверху, разместив свою плоть прямо между моих ног. "О-о-о, думаю, это положительный ответ. Оргазм, прыжок!"
Гай поцеловал меня с безумной мольбой, от которой все мое тело покрылось мурашками. Прикоснувшись головкой своего стержня к средоточию моей страсти, он ненасытно двигал языком у меня во рту, кружа им и поглаживая.
Проводя руками по моей спине к шее, Гай проник под красную материю халатика, а я могла лишь думать о нескончаемом потоке возбуждения, несущемся по моему телу.
Он провел руками по моим плечам, и начал медленно спускать по рукам халат.
Который и так едва был завязан, теперь же полетел на пол. "Боги, как же невероятно чувствовать прикосновения Гая", – думала я, пока он провел грубыми руками вниз по моей спине и обхватил попку.
Прижимая мои бедра к своим, и мне пришлось воспользоваться каждой унцией сдержанности, чтобы не кончить в ту же секунду.
Я отстранилась всего лишь на дюйм и заметила, что он одет в плотный, черный… балахон?
– Господи! – Упершись в грудь Гая, я захотела, как можно дальше отодвинуться. – Сними немедленно эту отвратительную штуку! В такой же был твой брат, когда… когда… Ты пытаешься полностью испоганить момент? – Я слезла с него и закрыла лицо руками.
– Сними его! – завопила я.
Я не могла выдержать любое упоминание о Чааме. Тварь мучил меня так, что я все оставшуюся вечность буду это вспоминать.
И какие отношения у богов к балахонам? В семидесятых была какая-то распродажа, где они ими запаслись?
– Я не знал, Эмма, прости. – Я услышала приглушенный шорох. – Все, открой глаза.
Гай сидел напротив меня, совершенно голый, откинув голову на перекрытие кабинки и сжимая кулаки по бокам.
Конечно, мне доводилось и прежде видеть его обнаженным, но не таким. Не полностью возбужденным и ждущим меня.
