— К ней пускают?
(едва слышно, мертвым голосом прошептал я)
— Нет, пока нет. Пусть отдохнет, Марат. Ей нужно…
— А малыш? Когда его можно будет увидеть?
— Фернандо, не знаю…. не знаю. Честное слово. Может, завтра…. а может…
(слезы, ее слезы еще сильнее потекли с глаз — и та не сдержалась, громко разрыдалась, нервно давясь накатом истерики…)
Живо подхватил за локоть, помог присесть на лавку.
— Спасибо.
— Успокойтесь. За ней следят лучшие врачи.
— Знаю, Марат. Знаю, что не без твоей помощи нам так постоянно "везло". Но… я всё равно… очень боюсь.
(шаги, шаги — и Ферн неспешно покинул сквер)
Ну и уходи, уходи от греха подальше — иначе… очередная такая стычка, как была у нас ранее, вряд ли следующий раз закончиться… безобидно.
* * *
И снова отговорки Лив, и снова запреты навестить мою Патти.
Да и сам понимаю — ни к чему затевать лишний раз скандал, нервотрепку.
Но, наверняка, это было лишь мое оправдание.
Оливия же боялась, что я поддамся чувствам и сделаю… что-то ужасное, "неправильное", "непоправимое"…
Прости, сестр, а… но жизнь Патриции мне дороже своей. И в это ты права.
Я давно уже решил, и… если выхода другого не будет — сомневаться не стану.
… эту ночь я провел в больнице. Околачивался, как маньяк по темных аллеям, спал в машине…. но порог ее палаты так и не переступил.
Я даже застывал у ее двери, меряя своими вдохами ее дыхание, я прислушивался к звукам, тихому биению родного сердечка — и лишь в те миги… по-настоящему оживал.
Я боюсь, впервые в жизни… я невероятно боюсь, да так… что проще сразу умереть, чем все это… пережить.
* * *
С утра врачи уверили всех "близких и родственников" семейства Грэм, что угроза миновала, и состояние "роженицы" стабильно.
Малыш в порядке, так что… выдохнуть можно спокойно.
Малыш.
За всю эту ночь я вспоминал его лишь несколько раз,
и то… лишь как часть Патти.
Но…
… черт, я только теперь понял, осознал этот факт: РЕБЕНОК РОДИЛСЯ…
* * *
— Эльза, вы уже видели малыша? Когда, где я могу…?
— Туда с трудом пускают.
— Мне очень… нужно.
— Марат, понимаю, но… ты же…
(разворот, спешные шаги — и чего это я начинаю тут рассусоливать? нужно будет — и всю больницу на уши поставлю…)
* * *
Бог мой… эти маленькие ножки, эти крохотные ручонки…
Сердце мое сжималось от восторга, когда я видел эту… необычную, невообразимую… милейшую картину.
Кожица его была… непривычно ярко-розового цвета, поморщенная, отчего он немного смахивал на старичка. Но никого, никого прекраснее я не видел на всем белом свете.
…такой трогательный, милый, хрупкий.
Родной…
Если хорошо прислушаться, можно было даже уловить тихое биение сердечка…
взволнованного, испуганного…. но уже такого упрямого. Оно колотилось, как сумасшедшее, словно из последних сил пыталось удержать на себе покрывало жизни,
… и что выходило довольно-таки успешно, несмотря на все преграды, помехи и угрозы — отстаивало право этого человечка быть, существовать на белом свете.
Я плакал,
… искренне, счастливо плакал,
как маленький ребенок, растроганный до глубины души…
* * *
(ПАТТИ)
…
— Где мой малыш? Почему вы мне его не показываете?
— Да всё с ним, милочка, хорошо. Просто, слабенький еще, потому помещен пока в кувез.
— Куда??
— Кувез — инкубатор для недоношенных.
— Да, родная моя, всё с малышом хорошо. Спит сладенько…
— Мам, ты? Привет.
— Привет, девочка моя.
— Какой он?
— Красивый, самый красивый на свете…
— Мой мальчик…
(несмело перевернулась на бок….
устало прикрыла веки)
Мой мальчик…
________________________________________
* * *
(МЕДСЕСТРА)
— Здравствуйте.
Нервно дернулась я на месте.
(черт, и когда они перестанут меня пугать своей неожиданностью появления?)
Спешно обернулась.
Молодой паренек несмело улыбался, мялся у двери, и явно ожидал моего участия.
— Здравствуйте, вы к кому? — спешно протараторила и тут же подошла к столу.
— Я бы хотел увидеть малыша Патриции Грэм.
— М… Патриция, Патриция…
(живо плюхнулась в кресло,
мигом стала перебирать в компьютере данные)
— Ах, Маратик…
— КТО???
— Марат Грэм.
Да, есть такой ребенок, сын Патриции Грэм. Но он сейчас в инк…
Стоп, простите,
а вы кто ему будете?
— КАК КТО?? ОТЕЦ Я!
— Вы — Марат?
— ЧТО??
Нет, конечно.
Я — Фернандо…, настоящий отец этого ребенка.
(нервно рассмеялась я; тут же встала, и дерзким, едким голосом отчеканила слова)
— Да как же… отец?
Патриция хоть и оформленная, как мать-одиночка, но всё же имя отца удосужилась вписать.
И здесь черным по белому написано: "Марат". В принципе, как и малыша теперь звать.
— Вы чокнутая?
— Эй, эй. Мальчик, поосторожнее на поворотах!
— Дайте я сам посмотрю!
(нервно кинулся к монитору)
— Ты что вторишь? Тут же пресекла путь, отдернула его руки.
Иди давай! Посмотрит он!
Вали, пока охрану не вызвала.
— Ну, с-сука…
…
Мда… ох, и ублюдков носит наша земля.
Вот так и радуйся… рождению ребенка…
________________________________________
* * *
(ПАТТИ)
От дикого крика, визга меня невольно кинуло в дрожь.
Спешно открыла глаза, ревностные попытки отыскать причину…
Фернандо.
… Фернандо стоял у входа в палату… и что-то гневно пытался мне втолковать: кричал, рычал, плевался, разъяренно махал руками…
Болезненные усердия сосредоточиться, собрать в кучу слова…
И вот оно, вот:
— Ты, сука, у меня еще поплатишься за это!
Отобрать решила? Продинамить??!
НЕЕЕТ! Неееет, быстрее сама сдохнешь, или лишишься прав на опеку, чем я отдам такой мрази своего ребенка.
Маратик? Да… (лунатик), мать твою!
Завтра же в суд подам! Пусть проводят экспертизы, шмизы…
