Вышел из душа, прошел в комнату и сел на диван. Здесь началась их история, да? Как ему было неловко, каким он был дураком! Нужно было хватать его еще тогда, знал бы он…
— Поешь. — Лиза поставила перед ним тарелку. — Милый, на тебя смотреть больно.
— Новостей нет? — он даже не пошевелился.
— Нет. — она качает головой. — Тай звонил, его никто не видел. Он будто вышел из подъезда и испарился.
— С ним ведь могло случиться что угодно. Эти провалы в памяти… — он сжал переносицу пальцами.
— Не накручивай себя. — Лиза села рядом и обняла его. — Он не мог просто развоплотиться. Найдется, куда денется. После такой травмы удивительно, что он вообще так быстро восстановился.
— Я пойду. — встал, но вспомнил, что вся его одежда мокрая.
— Ночь на улице, куда ты собрался? Отдохни, утром пойдешь.
— Не могу спать.
— У меня остались успокоительные, которые врач прописал. Давай нарушим закон и я поделюсь ими с тобой? Если ты замертво свалишься на улице, толку от тебя не будет.
Кивнул и сел на место. Лиза права, она всегда права, пора привыкнуть.
«Черт, Рён, где же ты?».
Выпил таблетку, Лиза дала ему одеяло и он вырубился, как только коснулся головой подушки. Именно «вырубился» — без снов, без перехода от реальности ко сну, будто его выключили и включили на следующий день.
Утром приехал Тай. Лиза впустила его, он вошел в комнату, обвел ее взглядом и сказал:
— Ничего.
— Совсем? — спросил Зисс. — Вообще ничего?
— Абсолютно. Не знаю, что у него в голове и куда он мог пойти. У полиции тоже ничего, Эдди держит меня в курсе.
— Твою мать. — Лиза закурила. — Будешь?
— Не откажусь.
Они сидят на табуретках и курят, а он жалеет, что не может к ним присоединиться. Пошли четвертые сутки. Какова вероятность найти его живым? Пятьдесят на пятьдесят?
— Нужно позвонить отцу. — сказал он.
— Давно пора. — сказал Тай.
— Ты не выглядишь как человек, у которого пропал племянник. — он встал. — Что с тобой, Тай? Больше не изображаешь заботливого папочку?
— Тише, тише! — Лиза встала между ними. — Не срывайся на нем.
— Твое какое дело? — Тай тоже встал. — Хочешь поговорить? Давай выйдем на улицу.
— Только попробуйте! — Лиза уперлась руками в грудь Тая. — Совсем с ума сошли?! Нужно объединиться, удвоить усилия, а вы что делаете?!
— Решил все на моего отца переложить? — прошипел Зисс. — С чего бы, офицер?
— Это его проблемы, пусть разбирается! — выпалил Тай.
— Не понял. При чем тут он?
Тай затушил сигарету и вышел в коридор. Нет, так не пойдет!
— Эй! А ну-ка стой!
— Зисс! — выкрикнула Лиза. — Подожди!
Но он уже схватил Тая за плечо и развернул к себе. На нем лица нет, а в глазах столько ненависти, будто он готов застрелить его прямо сейчас.
— Что с тобой происходит?!
— Я пытался, понятно?! Пытался принять его! У меня не получилось. — Тай вырвался из его рук. — Я делаю все, что могу, не требуй от меня большего!
— О чем ты говоришь?!
Тай хлопнул дверью и ушел. Ну, нет, ни хрена подобного!
Он схватил кроссовки и босиком побежал за ним. Поймал у машины, он только отрыл дверцу, чтобы залезть внутрь.
— Объясни мне! — потребовал он. — Что между вами произошло? Это из-за меня?
— Боже, парень, — Тай смотрит на него с жалостью, — при чем тут ты?
— Ты сказал, что не можешь его принять. Разве ты не о том, что между нами случилось?
— Прости, Ноэль. — он с силой оттолкнул его и сел в машину. — Не спрашивай меня об этом.
Твою мать! Да что происходит?!
Он бродил по кварталу, дважды попал под дождь, спрашивал каждого прохожего о Рёне. Кто-то знал его, кто-то тоже искал, один раз к нему подошла девушка и спросила, не знает ли он его. Они обменялись отсутствием новостей и разошлись.
Сам не понял, как оказался у дома Хлои. Ну, чем черт не шутит? Нужно проверить еще раз, вдруг она настолько безумная, что не позвонила в полицию и не сообщила, что его нашли?
Она открыла дверь и охнула. Похоже, выглядит он херово.
— Привет.
— Заходи. — она открыла дверь шире. — Давай, не стой на пороге.
Вошел, топчется на месте, под ногами образовалась лужа.
— Пойдем на кухню.
Он сел за стол, она включила чайник и повернулась к нему. Выглядит тоже не очень хорошо, заплаканная, исхудавшая настолько, что на груди проглядывают ребра.
— Его не нашли. — сказал он. — Все еще.
— Знаю. — она кивает.
— Тай приезжал. Не замечала, что он странно себя ведет? Не знаешь, что с ним?
— Он очень переживает. — отвернулась, наливает чай. — Ты сам как?
— Хуже не придумаешь.
Она поставила две чашки на стол, села напротив, мешает ложкой воду, а сама забыла положить в нее чайный пакетик.
— Не понимаю, куда он мог деться. Может, его похитили? — его будто прорвало. — Кому он мог понадобиться? Могу поспорить, что к этому причастен Харон, клянусь, если это так, я…
Хлоя вскочила с места и быстрым шагом покинула кухню. Он ошарашено замолчал, но за ней не пошел, вдруг ей нужно побыть одной.
Вернулась быстро, с каким-то керамическим горшком. Она поставила его на стол перед ним и сложила руки на груди. Он заметил, что у нее ногти сгрызены до самого мяса.
— Что это? — он уставился на белую вазу или что это, нахрен, такое.
— Вот. — она нервно натянула рукава черного балахона до самых кончиков пальцев.
— Что? Я не понимаю.
Он приподнял крышку и заглянул внутрь. Ничего, какая-то пыль внутри, что за бред?
— Рён умер, Ноэль.
Он даже рассмеялся, громко, истерично, хлопнул ладонью по столу так, что чашки жалобно звякнули.
— Шутки у тебя полное гов…
— Это прах! — выкрикнула она. — Это гребаный прах!
Он понял, что это не ваза, а урна. Урна для праха.
— Что за херню ты несешь? — просипел он севшим голосом. — Совсем крыша поехала?!
Он вскочил, схватил ее за руки и встряхнул.
— Хлоя! Очнись! Рён живет со мной в Девятом, мы…
— Да он не выжил в аварии! — заорала она так, что он испугался и отпустил ее. — Он умер в больнице, в Шестом!
— Ты свихнулась. — он попятился.
Хлоя согнулась пополам и закричала. Это не плач, не мольба, это крик боли, такой, от которого волосы шевелятся. Так кричат матери над могилами детей перед тем, как прыгнуть в вырытую яму.
— А как же… а кто… — кажется, он сейчас сойдет с ума. — Что за чушь. Ты поехавшая, серьезно, не смогла пережить расставание, так зачем эту комедию устраивать, ты…
— Какой же ты тупой! — она снова вышла из комнаты и вернулась с бумагами. — На, смотри!
Швырнула их ему в лицо, а он не гордый, кинулся собирать их, складывать, пытался читать, но видел только отдельные слова.
— Какого хера? «Договор о неразглашении»? Что?
Читает, пытается понять, но в глазах темнеет.
— Объясни!
— «Беном» выкупил его личность. — Хлоя стоит перед ним и обнимает себя руками. — Твой отец предложил это Таю, как только врачи сказали, что счет идет на минуты.
— Нет…
— Мы не знали, как без него жить и согласились. — она плачет. — Слышал ведь про их новые исследования? Они его исследуют, Рёна. Вернее, то, чем он стал.
— Хочешь сказать, что он — биомех? Меня сейчас вырвет.
Он побежал в туалет и согнулся над унитазом. Блядь, блядь, блядь!
Его рвало так долго, что Хлоя пришла проверить, не сдох ли он. Стоит, смотрит, а глаза совершенно пустые. Такие же, как у него.
— Ты поэтому его вещи привезла? — спросил он.
Она кивает.
— А я думал, узнала о том, что между нами было.
— Это не Рён. Не мой Рён, понимаешь? Я сказала себе, что это существо не он, просто похож на него сильно. Нашего Рёна мы с Таем кремировали через два дня после аварии.
— Когда я очнулся. — сказал он.
— Наверное.
Он сидит возле унитаза, она стоит рядом, оба молчат.
— Он не любил меня. — понял Зисс. — Никогда меня не любил, получается. Боже. — прижал руку ко рту. — Поэтому Таю плевать на него, поэтому ты в черном, это траур! О, Господи…
