- Сколько тебе лет?
- Семнадцать. Восемнадцать исполнится через два месяца.
Да, двадцать пятого мая. Хорошо хоть, не двадцать четвертого - что-то я начала искренне ненавидеть это число.
Он замирает, видимо, считает в уме.
- Это просто не может быть. Ты ошибаешься, мальчик. Корнелия умерла двадцать один год назад!
- Как видите, нет, - я отворачиваюсь. - Мне, собственно, без разницы, верите вы мне или нет. Вы первый спросили, а я ответил. Я сам долгое время ничего не знал, думаю, мой отец тоже не знал. Ни о вас, ни о Джеймсе. Он даже понятия не имел, что моя мать была магом!
- Откуда ты знаешь о Джеймсе? - вкрадчиво спрашивает сэр Энтони. - Не было никакого Джеймса, не было!
- Мать... оставила мне .. .письмо, - я вру, потому что правда безумнее вранья. И потому, что Джеймс - сердито и глухо молчащий, словно его голос и не звучал никогда в моей голове - не дал мне разрешения на разглашение его тайны. - Подождите, как это - не было Джеймса? То есть, он погиб, но...
- Я был уверен, что она умерла. - бормочет сэр Энтони. - Она сбежала от меня после того, как потеряла ребенка, а потом я узнал о ее смерти. Мы хотели назвать его Джеймсом, это так, но он даже не родился.
"Сам ты не родился"
- Я в любом случае ничего не знаю, - пожимаю плечами я. Мне не жаль этого человека. Хотя. теперь и вовсе ничего не понятно. Я почему-то была уверена в том, что он бросил Корнелию. А если нет.. .если нет, то.
- Я не верю тебе, - тихо говорит мужчина, который может улыбаться, как Габриэль. Мужчина, который знал и, видимо, все же любил мою мать. Из-за которого, возможно, я ее так и не узнала...
- Да пожалуйста. Я и не прошу...
- Но твои слова можно проверить, - он вдруг резко обхватывает рукою меня за шею и рывком прижимает к себе. - Можно проверить...
- Что ты де.? - Габриэль замирает на пороге. Выглядим мы, наверное, более чем колоритно: я почти сижу на коленях у мистера Фокса.
- Молчи и не мешай, - сэр Энтони встает, все также легко удерживая меня, а мои ноги беспомощно болтаются в воздухе. Габриэля сносит мощной воздушной волной, придавливает к стене, а руки его отца легко порхают надо мной, почти не прикасаясь. обрывая, снимая тонкие незримые плетения заклятия. Я знаю, что боли должно быть много, я помню, как это было с леди Сейкен, но сейчас мне на удивление вполне... терпимо, хотя новая кожа кажется обожжённой, слишком чувствительной и тонкой, волосы словно разрывают изнутри череп, глаза жжет, будто в них попал песок. Кости ломит, кажется, иллюзия касалась не только лица и волос. Я кажусь себе бесформенным куском глины, расползающимся в разные стороны. Так хочется закричать, позвать Джеймса - мне кажется, эта волна может размазать и его, а он мне...дорог.
- Почему так больно, если это только иллюзия? - хриплю я. На самом деле, "боль" -неверное слово. Это так противно, словно из тела вытягивают жилы.
- Потому что иллюзия накладывается обычно на короткий срок. Но твоя.. .была наложена практически сразу после рождения, нити почти срослись с кожей, - тихо и так же хрипло шепчет сэр Энтони почти мне в ухо, его руки уже не срывают нити заклятия, а ласково гладят меня по волосам, непривычно тяжелым и длинным. - Девочка. У Корнелии родилась девочка. Посмотри на меня, демоны, ты так на нее похожа.Ну же...
Я вырываюсь из его мигом ослабевших рук, падаю на пол. И вот уже стою на четвереньках, преодолевая чудовищное головокружение. Волосы - густые, темные, медно-рыжие стекают до пола, я отбрасываю их на спину - не мой, непривычный жест. Медленно встаю на колени. Габриэль, уже освобожденный из воздушного плена, стоит у стены и смотрит на меня во все глаза. Где-то краем глаза я замечаю застывшую в проёме светловолосую стройную женскую фигуру - Маргарита Фокс, мать Габриэля и Элы Я не могу прочитать выражение на их лицах, но это все потом. Шатаясь, встаю на ноги и подхожу к зеркалу в овальной золоченой раме.
Меня словно раскрасили красками. Тогда, во сне, я не видела их так ярко, так четко. Сиреневатые радужки глаз, темно-рыжие волосы, ресницы, брови, губы - все эти краски природны, но я кажусь себе героиней маскарада. Прикасаюсь пальцами к лицу, волосам, плечам - более округлым и мягким. Узкая прямая рубашка тоже кажется подозрительно тесной. За моей спиной стоит сэр Энтони, и его взгляд трудно назвать отцовским. На секунду я вижу совсем другую картинку - девушку, похожую на мое отражение, чуть более высокую, с тонкими аристократичными чертами лица и юношу - сэра Энтони, совсем молодого, с озорным и беспечным взглядом. Он обнимает ее за плечи, стоя перед зеркалом.
- Так на нее похожа.. .неудивительно, что она скрыла тебя.
- Она скрыла, а вы раскрыли, - хмыкаю я. Голос изменился тоже, стал чуть выше, и отчего-то голос мне даже тяжелее принять, чем новое лицо. - Правда, я сама согласилась, так что... Теперь мне куда? В Академию принят Джеймс Ласки, а не.
- Не говори глупостей, - отрезает сэр Энтони. - Ты дочь Корнелии, ты... ты будешь иметь все, что захочешь. Никто не посмеет что-то тебе возразить. У тебя будет все, что нужно -деньги, учеба...
- Подождите. Не надо мне ваших денег. Но я хочу доучиться, - говорю я и понимаю, что -да. Я действительно хочу доучиться. И может быть, даже в этом безумном местечке. Глухой, немой. какой угодно. Мне нравится там. Если леди Адрианы там не будет... надеюсь, сэр Лаэн сможет теперь более внимательно проследить за всем.
- Они примут тебя. Или - любая другая Академия, какую захочешь, - просто говорит сэр Энтони. Бросает на меня еще один сожалеющий взгляд - и резко выходит из комнаты.
Как ушла леди Маргарита, я не заметила. Мы с Габриэлем остаемся одни. Он делает пару шагов вперед. Теперь мы стоим друг напротив друга.
- Девушка.
- Ну, уж прости. Что есть, то есть, - мне становится почти смешно, но глаза отчего-то наполняются слезами.
- Как .тебя зовут? На самом деле? - спрашивает Габриэль. Светлые пряди касаются плеч, зеленый глаз смотрит насмешливо и нежно, голубой - печально.
- Джейма, - я механически провожу рукой по волосам, но никак не могу осознать, что это
- мои волосы. Их слишком.. .много. - Можешь звать, как раньше, Джейми.
- И зачем был весь этот маскарад, Джей-ми?
- Заклятие сокрытия внешности, которое наложила на меня моя мать, - я пожимаю плечами. - Она была странная женщина. Все это очень.. .странно. Вся наша жизнь.
- Я не о внешности, - чуть резковато говорит Габ. - И то, что было у наших родителей, нам не изменить и судить кого-либо я не намерен. Если отцы и матери у нас разные, а они все же разные?
Я киваю.
- Но, если я правильно понял, твоя мать изменила лишь внешность, но девочкой-то ты и раньше была?
- Была, - я чувствую какое-то онемение внутри и это прекрасно. Никаких чувств, никаких переживаний - если бы так было всегда!
- Так к каким демонам ты устроила этот маскарад?
Я задумываюсь.
- Как-то так вышло. Вы с Элой сразу приняли меня за парня, а я подумала...в общем...
- А Ларс знал? - с какой-то непонятной интонацией произносит Габ и сам же себе отвечает. - Конечно же, знал, вы же с детства знакомы... Демоны, Джейми, я тебя почти ненавижу!
- Логично, - киваю я. - Габ, ну как ты не понимаешь, где был ты и где был...была я, и...
Разноцветные глаза Габриэля загораются каким-то совершенно демоническим светом, мне становится почти жутко.
- Где я был, говоришь? Да я был в полном а... - он обрывает сам себе, и в этот же момент из стоящих повсюду ваз вылетает вода, сливается-сминается в одну водную сферу и снова, как тогда, прилетает мне в лицо, правда, за секунду до этого шар распадается на капли и не бьёт, скорее, брызжет ледяными острыми каплями. Я могла бы запросто отвести их от себя, но не делаю даже попытки.
- Прости, - Габ мгновение смотрит на меня, мокрую, потерянную, совершенно на себя не похожую, резко отворачивается и делает шаг к двери.
Я уже было открываю рот, чтобы остановить его - и ничего не говорю. В конце концов, все вышло так, как я и представляла: Габриэль узнал, что я девушка, и все закончилось.
