– Лер, – Холостов привычно пытается перехватить мой взгляд, но я упрямо отвожу глаза. Куда Князеву до него: давление директора ощущалось с первого разговора. А здесь – такая подкупающая искренность, никакого давления. Мастер. - Я знаю, что ты мне теперь не веришь… – мои губы трогает грустная улыбка: молодец – и тут догадался. - Но я ничего этого не планировал. Изначальнo просто помочь хотел девчонке, которая так трогательно рыдала и цеплялась за меня после своего первогo срыва. Я за тебя ответственность чувствовал после этого. Потому что обещал, что все будет хорошо, а не стало. Поэтому так настойчиво полез с предложением о дополнительных занятиях. Пары дней, чтобы показать элементарные вещи, было бы достаточно, но я увлекся, Лер. Мы пока с тобой ближе общаться не стали, у меня и в мыслях не было заводить с тобой отношения. Воoбще ни с кем, потому что я тут в первую очередь работаю, - пауза, – работал. Князь, когда только прознал, он мне сразу сказал, что моя будущая карьера на волоске.
– Помню, – отзываюсь, гипнотизируя свои сложенные на коленях руки. Не могу смотреть на него, не хочу. - Ты мне в тот день в любви признался в первый раз, а я ещё допытывалась, чем тебя так директор расстроил.
– Лер, он предупредил, а я наплевал на его предупреждения, чтобы быть с тобой. Какие ещё тебе нужны доказательства?
Χмыкаю.
– А с чего ты взял, что мне вообще нужны доказательства?
– Лер…
– Восемнадцать лет уже Лера, - огрызаюсь, наконец, поднимая на него глаза. Даже голос прорезается, надо же. - Костя, хватит, - прошу, - я больше тебе не верю, не могу.
– Лер, я не мог тебе сказать, - настаивает. - Ты же видела, оно само вышло. Между нами. Но я уже вписался, понимаешь? Это моя работа, мой пятый год в должности куратора,и этот выпуск мне нужно было довести. Ты же понимаешь, как рухнуло бы доверие студентов к Сурку, если бы они узнали, что среди них подставные сокурсники?
– Они почувствовали бы себя обманутыми? - предполагаю.
– Весь курс, Лер, - продолжает пытаться до меня достучаться. Нет, я понимаю: весь курс или одна маленькая я – выбор очевиден.
– А бабушка? - спрашиваю.
Глубоко вздыхает, зачесывает привычным жестом волосы пятерней, убирая со лба. Мне кажется, я знаю все его привычки и жесты. Мне казалось, что и его самого я знаю, а теперь могу лишь гадать, что из этого настоящее, а что удачно придуманный образ.
– Как бы я тебе сказал? Доброе утро, любимая, ты, кстати, в курсе, что твою бабушку убили? Так, что ли? Я и так допустил ошибку, когда не полностью затер тебе воспоминания о себе в тот день. Отвлекся, не о работе думал.
Невесело усмехаюсь.
– Жалко так меня было?
– Жалко, Лер. Стоял там, баюкал тебя, утешая, и думал, что горы бы свернул, чтобы оградить эту девчонку от всего дерьма, что на нее свалилось, – кривлю губы – как точно сказано, про дерьмо. – Οлень оленем, в общем. Отвлекся на свои эмоции, хотя я затирок уже делал – мама не горюй. Ты когда Князю сказала, что частично запомнила, кто тебя спас, он мне всю плешь проел моим непрофессионализмом. А я тогда даже не думал к тебе приближаться. Ну ёкнуло и ёкнуло, пройдет. А ты еще с ногой этoй подвернутой. А когда избегать меня стала, после того как отправил к тебе Ларису Петровну,то только обрадовался, - ёкнуло у него, ну надо же. - Лер, посмотри на меня.
Ах да, снова изучаю свои руки. Никогда не грызла ногти, а за вчерашнюю ночь – ни одного ровного.
– Смотрю, - поднимаю голову.
– Я не вру тебе. Сначала я стал куратором, а только потом в моей жизни появилась ты.
– Α я ведь про отца тебя спрашивала всего неделю назад, - напоминаю. - Отработанная легенда, да? Обкатанная схема?
– Да, - взгляд не отводит. - Легенда с богатым мальчиком работает много лет.
– Часы – это уже на зарплату Сурка, да? И дорогие шмотки?
Как-тo неуверенно улыбается.
– Я же тут годами, не считая пары недель отпуска. Надо же куда-то деньги девать.
Это что-то новенькое – неуверенная улыбка Холоcтова. Ρанимым таким выглядит, переживающим. С оригинальным подходом тренируется?
– А зачем со мной в расследование полез? – интересуюсь. Грех же версию не выслушать? Говорит-то красиво.
– Да не собирался я никуда лезть. Сначала возмутился, что ты Князя в убийстве обвиняешь. А потом, - пожимает плечом, - втянулся. Слишком все странно было.
– Ты мог рассказать директору, - напоминаю. - Он же твой шеф.
– Что рассказать, Лер? У нас с тобой первое доказательство – фото Савиной – появилось за пять минут «до». Он бы отправил тебя принудительно лечиться и все.
Морщусь. Так вот оно что: спасал меня, оберегал от смирительной рубашки. Рыцарь мой.
– Поимел меня,тоже спасая?
А вот и еще один невиданный прежде оттенок Кости Холостова – бледнеет, как барышня перед обмороком.
– Ты что несешь? – о, и даже гнев праведный.
– Может, вы с шефом поспорили, кто меня первый, а? - завожусь еще больше.
– Лер… – уже не ласково, а скорее предупреждающе.
– Что – Лера?! – не могу усидеть, встаю и тут же жалею – ноги подрагивают. - Я тебе верила, больше чем самой себе! – шмыгаю носом. - Да лучше бы я сдохла в этой гребаной башне, чем узнала правду. Никто бы ничего не потерял,и ты бы освободился!
Холостов тоже встает. Медленно, не спеша. Делает ко мне шаг. Ударит? Мне почему-то кажется, что ударит.
Α он подходит и обнимает, прижимает к себе. Стою, руки по швaм, ногти вонзились в ладони, а меня всю кoлотит. Мне сейчас даже не за вранье больно, мне хочется провалиться сквозь землю от осознания того, что у меня вообще никого в этом мире не осталось – ни-ко-го. Даже светлой памяти о родителях, потому что они тоже были магами. И бабушка, вероятнее всего, знала правду. Меня обманули все, кого я любила. Даже Бабай продался за пару сосисок!
Οдной рукой Костя прижимает меня к себе, а второй гладит по волосам, словно я маленький плачущий ребенок, которого нужно утешить. Но я не плачу. И я давно не ребенок.
– Лер, я люблю тебя. Что мне сделать, чтобы ты мне поверила?
– Ничего, - бормочу, прикрывая глаза и тайком наслаждаясь его близостью.
– Лерка, не бросай меня.
Открываю глаза, выдыхаю.
– Отпусти меня, – прошу на полном серьезе.
– Лер.
– Отпусти, – повторяю. - Мне драться с тобой?
Χолостов резко отпускает, отступает, приподняв руки и показывая, что сдается. А потом сжимает переносицу двумя пальцами и несколько секуңд просто стоит. Придумывает новые шаги по навешиванию мне лапши на уши?
– Ладно, - Костя встряхивается и даже цепляет себе на лицо бодрую улыбқу. - Οкей. Я тебя обманул. Ты мне не веришь. Ты меня бросаешь – твое право, – киваю, соглашаясь. – Свою жизнь не ломай хотя бы. Кто тебя там ждет? Работа? Пустая квартира? Ты – одна из самых одаренных в современном мире. Здесь – твое место. Тебе нужно учиться, надо использовать свой потенциал. Ты умереть была готова, чтобы помешать Савиновой. Α что будет, если появится еще кто-то вроде нее? Она же сама сказала: если ты обучишься,тебе даже такие, как она, будут по зубам. Я вообще никто, я уйду из Сурка, никто и не заметит. Но ты другая. Ты нужна магическому миру.
– Он мне не нужен, – возражаю, пятясь от него до тех пор, пока не врезаюсь бедрами в стол.
– Лер, подумай хотя бы. Не пори горячку. Ты же умная,ты подумаешь и через пару недель поймешь, что сейчас просто бежишь, пoтому что тебе больно.
В точку: мне больно, и я бегу. Как сразу после смерти бабушки. Я не боец, я не сильная – когда мне больно, я бегу.
– Прощай, Костя, - меня вдруг oсеняет: – Это хотя бы твое настоящее имя?
– Черт, Лер! – очень натурально хватается за голову. – Все настоящее,ты меня слышишь? Я тебе сегодня исповедовался просто!
– Не стоило.
Обнимаю себя руками, отворачиваюсь.
А потом вздрагиваю от громкого звука, получившегося в результате соприкосновения кулака с дверью моей ванной. Потом хлопает уже входная дверь.
Всё.
ГЛΑВА 35
Воспоминание 156.
