class="p1">Я больше не пыталась сопротивляться, послушно слушала Даниэля. Тихий женский голос все еще звучал в сознании, но теперь казался далеким, почти неразличимым.
– Успокоилась? – Ведающий внимательно посмотрел мне в глаза и наконец отпустил.
Я плюхнулась на так кстати оказавшуюся рядом скамейку. Долго смотрела на вырисовывающиеся в туманных сумерках известные абсолютно каждому очертания Эйфелевой башни, силясь понять – это очередной глюк или мы действительно приземлились в Париже. Чтобы убедиться, не пригрезилось ли все это, больно ущипнула себя, а заодно и Даниэля.
– Эй! Ты чего, с ума сошла?! – вполне предсказуемо отреагировал приятель.
– С ума я начала сходить гораздо раньше, когда познакомилась с вами, – и, продолжая пялиться на местную достопримечательность, на всякий случай уточнила: – Ты перенес меня в Париж?
– Так получилось, – словно оправдываясь, развел руками Ведающий. – Честно говоря, в тот момент мне было не до выбора маршрута. Просто пожелал оказаться как можно дальше от места аварии. – Немного помолчав, добавил: – Ты как? Больше не считаешь меня врагом номер один?
– Раз ты исполнил голубую мечту моего детства, не считаю, – улыбнулась я, жадно всматриваясь в окружающую нас красоту, стараясь запечатлеть в памяти волшебные пейзажи.
Париж в осеннем убранстве был прекрасен! По крайней мере, та его маленькая часть, которую мне довелось увидеть. Мимо нас неспешно проходили люди в длинных плащах и с зонтиками-тростями. Ветер сметал с тротуаров опавшую листву, небо хмурилось, предупреждая прохожих о приближающемся ненастье. Но несмотря на это, я чувствовала себя здесь спокойно и умиротворенно. Не хотелось никуда бежать, ни от кого прятаться. Страх исчез так же внезапно, как и появился. Я бы с удовольствием задержалась в этом чудесном городе, вместе с Даниэлем побродила бы по его старинным улочкам, только одета была не по погоде – в слишком легкую куртку, и теперь, обхватив себя руками, дрожала от холода.
– Мне потребуется немного времени, чтобы восстановить силы. – Ведающий виновато улыбнулся. – Извини, что притащил тебя сюда. Ты совсем замерзла.
Попыталась расслабиться, но мне это не удалось, зубы продолжали отбивать барабанную дробь. А еще говорят, от холода зуб на зуб не попадает… Еще как попадает!
С усилием произнесла:
– Это я должна просить у тебя прощения. Как всегда все испортила.
– Ты тут ни при чем, это все дар, – выдыхая облачко пара, проговорил юноша.
Я неуверенно пожала плечами.
– Мне слышался женский голос. Голос, которому было невозможно противиться. Сначала я получила приказ сбежать от вас. А потом… Господи! Я чуть не бросилась под машину! Причем, кажется, дважды, – меня затрясло.
Ведающий тихонько выругался и мрачно предположил:
– Наверняка это Маргитта. Трудно противостоять ее внушению. Это ее врожденный дар – проникать в сознание человека и пытаться им управлять. А еще она любит считывать чужие воспоминания и, искажая их, возрождать в душе самые потаенные страхи.
– И что, – болезненно поморщилась я, – теперь какая-то психопатка будет копаться в моей голове и указывать мне, что делать? Вдруг в следующий раз прикажет сигануть с крыши?
Молодой человек сочувственно на меня посмотрел:
– Маргитта решила пустить в ход тяжелую артиллерию. Наверное, боится, что из-за наложенного Крисом скрывающего заклинания Ведающему не удастся нас отыскать.
– И что же теперь делать? – Меня передернуло, стоило вспомнить то опустошающее чувство, которое владело мной совсем недавно.
Даниэль не нашелся, что сказать. Вероятно, о талантах Маргитты он знал лишь понаслышке и не имел опыта в борьбе с сумасшедшей колдуньей. Надеюсь, у Этеле такой опыт имеется. Не хотелось бы снова оказаться во власти злых чар, с меня вполне хватает и проклятого дара.
Некоторое время мы молчали. Я тщетно пыталась согреться, тесней прижимаясь к Даниэлю. Тот, казалось, этого даже не замечал, предаваясь одному ему известным размышлениям. Чтобы окончательно не превратиться в сосульку, принялась бегать вокруг скамейки, попутно забрасывая венгра вопросами:
– Давно хотела узнать, почему татуировка Этеле отличается от ваших? У вас с Крисом – только дракон, у него же чудовище оплетает три звериных клыка. Все думала, где видела раньше это изображение. А сегодня на развалинах вспомнила, что таким был герб графини Батори.
Даниэль нехотя кивнул. Медленно выговаривая слова, будто их из него тянули клещами, начал рассказывать:
– Когда в семье произошел раскол и образовалось два клана, родовой знак тоже решили поделить пополам. Эчедам досталось изображение дракона, Батори – три волчьих клыка, образовывающих букву «Э».
– Тогда почему у Этеле оказались обе половинки?
Парень замялся. Отвел взгляд, явно о чем-то размышляя, и нехотя произнес:
– Об этом тебе лучше спросить у него самого. Это история Этеле, не моя.
Зря он так сказал. Только еще больше подстегнул мое любопытство. Позабыв о холоде и не обращая внимания на начавший моросить дождь, я запрыгала от нетерпения:
– Ну, Даниэльчик! Ну, миленький! Обещаю, что ничего ему не скажу. Ну, пожа-а-алуйста!..
Ведьмак ни в какую не хотел поддаваться моим уговорам, а я не собиралась оставлять его в покое. И ныла до тех пор, пока тот не сдался:
– Этеле – внук Габора, нынешнего предводителя клана Батори. Когда Этеле отрекся от своей семьи, ему едва исполнилось двадцать. Растерянный и раздавленный, Этеле оказался один на один со своим горем. Цецилия, мать Криса, предложила ему свое покровительство. Так у него появилась вторая метка.
– Но почему он бросил свой дом?
Даниэль безнадежно вздохнул:
– Из-за девушки, Леоны. Насколько мне известно, никакими особыми дарами она не обладала, была симпатичной, но не более, поэтому едва ли могла стать причиной ссоры.
– Что ты имеешь в виду? – озадаченно переспросила я.
– По древнему обычаю чародей может заявить права на понравившуюся ему женщину. Отказавшись от его притязаний, та в бою должна отстоять свою свободу. Выиграв, ведьма забирает силу поверженного противника, проиграв – попадает в полное его подчинение.
– Прямо-таки закон джунглей! – вспыхнула я. – Еще во времена варварского средневековья такое бы прокатило, но неужели и сейчас кто-то следует столь абсурдным правилам?
– К сожалению, да, – мрачно изрек Ведающий. – Никто не ожидал, что Ксавер вдруг возжелает тихоню Леону. Дед Этеле не стал ему препятствовать, так как не хотел видеть девушку в своих близких родственниках. Тогда Габор еще не понимал, началом каких событий послужит этот конфликт.
Этеле вступился за подругу. И проиграл. Ксавер был и старше его, и сильнее. Он просчитал все заранее: проигрыш еще больше разозлит молодого наследника, он не допустит, чтобы Леона вышла замуж за другого. Наплевав на традиции, Этеле явился на церемонию венчания, чтобы забрать девушку.
Трагедия разыгралась на глазах у множества приглашенных. Такого позора Габор стерпеть не мог и приказал внуку убираться с праздника. Но
