Я решила высказаться, пока вновь не струсила.
— Мне нужно тебе кое-что сказать, — проговорила я тоненьким, надломленным голосом. Я не собиралась плакать, но в уголках глаз собрались слезы. Как же мне было стыдно.
— Ангел? — позвал он озадаченно.
Сделав первый шаг, я вдруг застыла. Оправдывающийся голосок вновь проник в мои мысли, твердя, что я не имею права вываливать все на Патча. Ему и так сейчас нелегко. Если он действительно мне не безразличен, мне лучше держать рот на замке. Его физическое восстановление было гораздо важнее моего раскаяния. Подумаешь, какая-то невинная ложь. К тому же я опять ощутила прикосновения ледяных пальцев в районе горла.
— Я… ничего, — отмахнулась я. — Просто надо выспаться. А тебе нужно позвонить Скотту. — Я уткнулась в подушку, чтобы он не видел моих слез. Эти ледяные клешни казались такими настоящими, готовыми сомкнуться на моей шее, если я сболтну лишнего, если раскрою секрет.
— Мне и правда надо ему позвонить, но помимо этого мне нужно, чтобы ты рассказала, что происходит. — Тревога, проскользнувшая в его голосе, дала ясно понять, что мне теперь не отвертеться.
Кольца леденящих объятий продолжали сдавливать горло. Я боялась пискнуть. Боялась этих тисков и того, что они могут со мной сделать.
Включив лампу на прикроватной тумбе, Патч нежно потянул за плечо, пытаясь перевернуть меня к себе лицом, но я лишь сильнее уткнулась в подушку.
— Я люблю тебя, — выдавила я, пристыжено. Как я могу говорить эти заветные слова и в то же время лгать ему?
— Я знаю. Как и знаю, что ты что-то мне не договариваешь. Не самое подходящее время для секретов. Мы слишком много пережили вместе, чтобы начинать скрывать что-то друг от друга, — напомнил он.
Я кивнула, чувствуя, как слезы капают на наволочку. Он прав. Я сама это понимала, но легче от этого не становилось. Я не знала, смогу ли открыться. Эти замораживающие руки перекрывали кислород, лишали голоса…
Патч скользнул в кровать, притягивая меня к себе. Я почувствовала его дыхание на затылке, тепло его кожи, касающейся меня. Его колено идеально вписалось в изгиб моей ноги. Он поцеловал меня в плечо, и его черные волосы защекотали ухо.
«Я… солгала… тебе», — призналась я мысленно. Слова давались с трудом, будто мне приходилось пропихивать их сквозь кирпичную стену. Напрягшись, я уже ожидала, когда ледяные пальцы меня задушат, как вдруг, к моему величайшему удивлению, их хватка ослабла. Зябкое прикосновение дрогнуло, словно в нерешительности, и исчезло.
Приободренная небольшой победой, я продолжила: «Я солгала единственному человеку, чье доверие для меня важнее всего на свете. Я солгала тебе, Патч, и я не знаю, смогу ли когда-нибудь простить себя за это».
Вместо того чтобы требовать объяснений, он размеренно продолжил прокладывать дорожку неторопливых поцелуев вниз по моей руке. И только дойдя до запястья и легонько коснувшись губами его внутренней стороны, он заговорил:
— Спасибо, что рассказала, — произнес он едва слышно.
Я перевернулась на спину, одарив его недоумевающим взглядом.
— Ты что, даже не хочешь узнать, о чем я соврала?
— Я хочу знать, что я могу сделать, чтобы тебе стало легче. — Он нежно поглаживал мои плечи, будто заверяя меня «я с тобой, все хорошо».
Но мне не станет легче, пока я не расскажу ему всю правду. Это моя тяжкая ноша, и неправильно взваливать ее на Патча. Угрызения совести разрывали меня на части, пронзая тело острой болью тысячи клинков.
— Я принимала… дьявольскую силу. — Я уже думала, что невозможно еще больше стыдиться своего поступка, но в этот момент мне захотелось провалиться сквозь землю. — Я принимала ее все это время. Я так и не выпила противоядие, что ты принес от Блейкли. Я лишь хранила его, заверяя себя, что обязательно приму его позже, после Хэшвана, когда мне уже не будет нужна сверхчеловеческая сила. Но это были лишь отговорки. Я не собиралась принимать его. Все это время я полагалась на дьявольскую силу. Я в ужасе от того, что без нее я недостаточно сильна. Я знаю, что должна остановиться, знаю, что это вредно. Но она открывает передо мной такие возможности, о которых я и мечтать не могла. Я внушила тебе, что выпила антидот, и… ни разу в жизни я ни о чем так не сожалела!
Я опустила глаза, зная, что не смогу вынести то разочарование и отвращение, что, безусловно, исказят его прекрасное лицо. Лишь только хранить тайну было достаточно мерзко, а уж слышать ее — и вовсе пробирало до самого нутра. Кто я теперь? Я сама себя не узнавала, и от этого было паршиво на душе. Как-то незаметно я потеряла себя. И как бы легко и просто не было свалить всю вину на дьявольскую силу, я сама приняла решение украсть ту первую бутылку у Данте.
Наконец, Патч заговорил. В его ровном спокойном голосе было столько восхищения, что я, было, подумала, что он давно разгадал мой секрет.
— Ты знала, что когда я тебя впервые увидел, то подумал: «В жизни не видел ничего более прекрасного и пленительного»?
— Почему ты мне это сейчас рассказываешь? — пропищала я.
— Как только я тебя увидел, я захотел всегда быть рядом с тобой. Я хотел, чтобы ты впустила меня в свою жизнь. Хотел познать тебя так, как никто и никогда не сможет. Я хотел тебя, всю тебя. И это желание чуть не свело меня с ума, — он замолчал, медленно вдыхая, будто вбирая меня. — И теперь, когда ты у меня есть, единственное, что меня пугает до чертиков, — что мне придется вернуться к тому состоянию. Снова желать тебя на расстоянии и не иметь ни малейшей надежды унять свой голод. Ты моя, Ангел. Каждая клеточка тебя. И я не позволю никому и ничему нас разлучить.
Приподнявшись на локте, я посмотрела ему прямо в глаза.
— Я не заслуживаю тебя, Патч. И что бы ты ни говорил, ты меня не переубедишь.
— Ты не заслуживаешь меня, — согласился он. — Ты заслуживаешь лучшего. Но так уж случилось, что ты со мной, и тебе придется смириться. — Подмяв меня под себя одним проворным движением, он навис надо мной, впиваясь хулиганистым взглядом своих черных глаз. — И заруби себе на носу: я так просто тебя не отпущу. Что бы то ни было: другой мужчина, твоя мать или все силы ада — мне плевать, я не сдамся.
Я постаралась сморгнуть слезы.
— И я не позволю ничему встать между нами. И уж точно не дьявольской силе. Антидот у меня в сумке. Я приму его прямо сейчас. И, Патч? — добавила я со всей искренностью. — Спасибо… за все. Не знаю, что бы я делала без тебя.
— Я всегда буду рядом, — пробормотал он.
И со спокойной душой я снова опустилась на подушку.
