Андрей поспешил вниз. Старался ступать твердо, осторожно и тихо. Но получалось все наоборот. А в какой-то момент, нога подвернулась, и он с грохотом, перекатываясь и считая то плечом, то задом, то головой ступеньки, полетел вниз. Замер. Прислушался. В доме царила тишина, вот только ощущение, что за ним наблюдают сотни глаз, усилилось. Андрей осторожно подвигался. Вроде, цел. Встал и, крепче держась за перила, продолжил спуск. Сделал шаг. И абсолютно четко ощутил, как мгновение назад идеально гладкий мрамор вдруг вздыбился, сбив с назначенной траектории, — и он опять полетел вниз. Во время падения Андрей успел помолиться, чтобы кости не сломались, а когда приземлился и понял, что все в порядке, даже порадовался — быстрый, хоть и экстремальный спуск только помог. Осталось всего лишь выскочить на улицу, прыгнуть в БМВ — и прочь от этого странного места, кишащего убийцами-психопатами. Да и вообще тут явно творится что-то неладное. Не зря старинный особняк стороной обходят.
Быстрый взгляд, скользнувший по лестнице, плохо освещенным жутким статуям, странной лепнине и росписи, заставил поскорее подняться. Андрей рванул к двери и тут же остановился в нерешительности — ни ручки, ни кольца… Ладони неистово блуждали по гладкой поверхности в поисках какого-нибудь выступа, кнопки и тому подобного. Как-то же хозяйка и слуги отсюда выбираются. Но все было тщетно. Еще и щель между дверью и наличником оказалась слишком узкой для пальцев. Черт! Черт! Черт!
— Куда-то собираешься? — громогласный оклик заставил в страхе обернуться. Каким-то удивительным образом, совершенно бесшумно, абсолютно незаметно, в холл спустилось сразу несколько человек. Хозяин раскатистого голоса — Гал, трое бледных подростков, старик и какой-то здоровяк, могучее телосложение которого ничуть не уступало водиле. Позади всех, на лестнице стояла Гефра, как всегда ослепительно прекрасна. Вот только сегодня… То ли дело в неверном свете факела, то ли из-за страха, уже прочно вцепившегося в загривок, она казалась еще и зловещей, под стать скалящимся статуям и этому старинному дому.
— Добрый вечер, простите, что так поздно, я…я просто забыл в машине бумажник, — как можно уверенней произнес Андрей.
— Не страшно, — заметила она, — здесь нет воров. К нам сюда вообще почти никто не заглядывает, особенно в такой час. Все сторонятся этого места.
Ее слова прозвучали странно и пугающе. Гал, покручивая кубик-рубик, казавшийся чужеродной крохой в гигантских лапищах, растянул рот в широкой недоброй улыбке. Внутри Андрея все съежилось — воздух вокруг будто загустел, не предвещая ничего хорошего.
— Я только туда и сразу вернусь, — пообещал поздний гость, изо всех сил изображая спокойствие.
— Не стоит так торопиться. Вы же не просто так заглянули к нам? — Гефра грациозно покинула мраморные ступеньки и подошла к нему. Андрей с трудом не двинулся с места.
— Давай, выкладывай, что тебе надо, — потребовал водила, не отводя внимательных глаз от хрустящей в лапах забавы.
— Гал, не груби, — велела Гефра, однако выглядело это скорее как призыв к дальнейшей резкости.
— Д-дело в том, что мне нужна ваша помощь. Мне кажется, что Вита сошла с ума. Необходимо ее вытащить из этого чертова сада. Подальше от горбуна и прочих фриков.
Сейчас главное добраться до БМВ, а там обязательно найдется способ, как связаться с Андреичем. Пусть он подключит свои связи и отправит всю эту шайку в места не столь отдаленные.
— Вы правы. — Длинный палец коснулся великолепной броши на груди. Это же… Андрей внимательно вгляделся в редкое раритетное украшение. Это оно, точно! Евдокия говорила, что эта брошь единственная в своем роде. Вот значит, кто подослал воришку в супермаркете! — Ее действительно необходимо выманить оттуда. И теперь я знаю способ.
На лице Гефры появилась неприятная улыбка. Андрей невольно отпрянул, не заметив, как с груди осыпались последние полупрозрачные ростки Сомнений. Стена из трех слуг позади госпожи быстро и неумолимо приближалась. Собранный кубик-рубик бесшумно упал на мраморный пол и разлетелся на десятки кусочков. Старинный особняк жадно поглотил дикий крик, не позволив ему достигнуть даже высокого кованого забора.
* * *
Сад, восхитительный в своем радужном свечении, снова заставил сердце трепетать, а восторг переливаться через край души. Сколько чудес, сколько волшебства здесь растет! Именно они насыщают людскую жизнь красками. Ведь как чудесно любить и быть любимой, переполняться счастьем, наслаждаться фантазиями. Что жизнь без красоты, общения или дружбы? А без успеха, нежности и удивления? Как замечательно верить в чудеса и лицезреть их! А стать мамой или папой. Ценить жизнь, преодолевая препятствия.
А маленькие радости? Например, насладиться чашечкой ароматного кофе в воскресное утро. Держать любимого за руку. Чувствовать запах дождя, падающего на горячий асфальт. Трогать волосы после стрижки. Поскользнуться и не упасть. Улыбнуться незнакомцу и получить улыбку в ответ… Каждый росточек, каждый цветочек в этом саду — все это нити, из которых и сплетается жизнь… Так неужели я струшу? Неужели все это не стоит того, чтобы бороться? Сердце билось в такт мыслям, а вот колени предательски дрожали.
— Вот он.
Среди разноцветных обитателей сада я разглядела серебристый стебель, увитый курчавыми золотистыми усиками. Растение чуть покачивалось от легкого ветерка.
— Что это?
— Сердце садовницы. Оно цвело лишь однажды. И этот цветок достался…
— Мне…
— Да.
— Можно дотронуться?
Розалия кивнула — и я провела кончиками пальцев по удивительному стеблю. Тот откликнулся еле заметным колыханием — на землю посыпался дождь из серебристых и золотистых капель. Как красиво!
— Ангел отнес этот цветок избранной, которая получив дар, с детства проявляла удивительные способности в садоводстве. Конечно, в полную силу они могли раскрыться только здесь. Как вы уже поняли, это намного больше, чем просто дар.
Я кивнула.
— Когда в мире установилось новое равновесие, именно Евдокия напророчила, что в будущем Гефра возродится. Вероятно, поэтому высшие силы и выбрали вашу бабушку в качестве хранительницы тайны. Меня определили наместницей. Много столетий мы с ней трудились бок о бок. Ухаживали за садом, как могли. Так продолжалось, пока однажды Сердце садовницы ни зацвело. Когда ваши родители погибли, Евдокия, успевшая сильно устать от жизни в саду, стала вашей бабушкой.
— Как вам это удалось? Ведь, получается, она мне не родственница?
— Право, милая, с таким-то арсеналом. — Розалия снисходительно улыбнулась и условно очертила пальцем сад.
