— Как вам это удалось? Ведь, получается, она мне не родственница?
— Право, милая, с таким-то арсеналом. — Розалия снисходительно улыбнулась и условно очертила пальцем сад.
— Ах, да… — рассеянно протянула я.
— Итак, с тех пор, мне пришлось справляться самой. Евдокия заботилась о вас. Я отправляла ей настои для поддержания сил и молодости. Но она не спешила возвращаться обратно, почувствовав вкус обычной человеческой жизни. Жизни, которой мы с ней были лишены. Со временем стало ясно, что в одиночку с садом мне не справиться. И вот тогда вырос помощник.
— Липок?
— Да, — кивнула она.
— А как это "вырос"?
— Очень просто. Взял и вырос. Вот здесь, — Розалия указала на небольшой холмик рядом с Сердцем садовницы, покрытый сиреневыми травинками, каждая из которых заканчивалась крохотным овальным бутончиком. Они терли свои головки тоненькими веточками и удивительно походили на человечков.
Я не смогла сдержать улыбки:
— Стало быть, выражение "нашли в капусте" не так уж и беспочвенно?
— Верно, — подмигнула она.
— Но почему же вы Липку этого не рассказали, а позволили верить, что родители отказались от него еще в роддоме?
Неожиданно я разозлилась. Ведь он так сильно переживал из-за этого.
— От него действительно отказались. Поймите, тут выращиваются цветы, не более того. Обо всем последующем заботятся ангелы и демоны. Это их удел.
— Понятно, — выдохнула я.
— Малыш оказался очень способным. Правда, всей работы выполнить все равно не мог. Для этого нужен, как я уже отметила ранее, особый талант.
— Но почему же бабушка не отвезла меня сюда, как только приняла опекунство?
— То-то и оно. Евдокия так прониклась к вам, так вас полюбила, что не спешила открывать тайну. В свое время мы сильно поругались из-за этого. Она старалась как можно дальше оттянуть тот момент, когда груз предназначения упадет на ваши плечи. Более того, позволила себе уверовать, что пророчество не сбудется. Поэтому не подпускала вас даже к комнатным цветам, чтобы дар не проявился.
Внезапно я вспомнила, как однажды, еще будучи девочкой, ослушалась бабушку, наотрез отказавшись выбрасывать подаренные одноклассницей на день рождения фиалки в горшочке. Тогда прародительница объяснила, что у нее ужасная аллергия на растения. Для пущей убедительности понюхала цветы и на моих глазах покрылась пятнами, и стала задыхаться. Теперь я поняла, что это был всего лишь трюк.
— Она не хотела, чтобы вас постигла наша судьба: положить на алтарь сада молодость, жизнь, семейное счастье и любовь. Евдокия мечтала, чтобы вы жили счастливой жизнью обычного человека как можно дольше. Но возрождение Гефры все-таки произошло. И оно… — Длинные пальцы бережно пробежались по путанной серой бахроме крупных розовых листьев в черную крапинку. — Помешало…
— Понятно… — Я обвела взглядом чудесный сад. И внезапно ощутила такой прилив теплоты. — Ой, совсем забыла! Я же не подобрала срезанные с Андрея Сомнения! И ноутбук надо бы убрать.
— Где они?
— Там у ворот.
— Не беспокойтесь, милая. Сейчас займусь этим. У вас остались вопросы?
— Нет… Наверное… Не знаю, — честно призналась я. Голова пухла от узнанного.
— Тогда идите, отдыхайте. Если вдруг что-то понадобится — обращайтесь.
— А как же защита вашего дома? — Летать куда приятнее было с Гавриилом с бережным приземлением, а никак не с жестким падением на кусты или вообще тропинку.
— А вы приходите утром, — улыбнулась Розалия. — Дорогу к себе найдете?
Я огляделась:
— Да, найду.
— Отлично, — подытожила она и поспешила прочь.
Я еще раз подошла к Сердцу садовницы, провела рукой по изгибам стебля, ссыпая наземь светящиеся брызги. Неожиданно один из усиков отломился, взвился в воздух и опустился мне на плечо. Создалось впечатление, что растение на что-то меня благословляет. Можт, на предстоящую битву? Наверное, стоит спросить об этом Розалию. Но она успела раствориться в дивном саду. Я повертела золотистый жгутик в руках, а потом осторожно повесила на стебель. Усик мгновенно прирос обратно, а я побрела к себе. Наслаждалась окружающей красотой и пыталась переварить полученную информацию. Однако настроение стремительно падало. И, к собственному удивлению, я поняла, что это связано даже не столько с предстоящим сражением (что само собой ужасно пугало), сколько с Гавриилом. Сегодняшнее открытие сильно волновало. И хотя Розалия обнадежила тем, что и я не совсем человек, все-таки намного легче было бы услышать нечто более определенное. И лучше от самого ангела. Конечно, как любая женщина, я чувствовала, что он что-то испытывает ко мне. Но этого "что-то" было недостаточно, чтобы сердце успокоилось или наоборот трепетно забилось в предвкушении.
В размышлениях и переживаниях добралась до своего крыльца. Вздрогнула, заметив чей-то силуэт. Но разглядев горб, ощутила, как легкая волна разочарования прокатилась по телу. Липок же, завидев, меня, напротив, вскочил и радостно помахал рукой:
— Вот, держи.
На мою ладонь опустились целехонькие, без единого скола золотые часики.
— Спасибо тебе. — Возвращение единственного сокровища невольно вызвало слезы, которые хоть и с трудом, но удалось сдержать.
— И это тоже тебе. — Милый букетик из фиалок перекочевал в мои руки.
— Так это был ты…
— Ждала кого-то другого? — нахмурился он. — Его?
— Кого — его?
— Гавриила, кого же еще? — пожал плечами Липок, и не пытаясь скрыть грусть. Мне стало так жаль его. Но что поделаешь?
— Прости, — проговорила я, чувствуя себя последней стервой на земле, и уткнулась носом в душистые цветы.
— Не за что извиняться, сердцу не прикажешь, — слова прозвучали одновременно несколько ожесточенно и с сожалением.
Я снова трусливо подумала, не воспользоваться ли очередной положенной премией в пользу Липка, а, может, и в свою.
— Замечательные цветы. — Еще один глубокий вдох, — мои любимые.
Я тихонько опустилась на крыльцо. Липок присел рядом. Какое-то время вокруг царила тишина. Мы вообще хорошо понимали друг друга. Жаль только, что для него дружбы было недостаточно.
— Хочешь чаю? — спросила я.
— Нет, спасибо. Пожалуй, мне пора.
— Ладно. Тогда до завтра?
— Ага. Спокойной ночи.
Я наблюдала, как долговязая фигура направляется к аллее, думая, что если удастся, то все-таки непременно подарю Липку Красоту. Сомнений, что кроме Рони и Пьера только из моих рук это растение окажется действенным, больше не осталось.
Внезапно Липок остановился и, не оборачиваясь, бросил:
