Король повернулся к жене, принцессе Райли, и улыбнулся. На них обоих были одежды цвета сверкающего серебра, окаймлённые такой же лазурной вышивкой, что и мантия Аларика. Эйдан, надёжно укрытый теплом материнских рук, сиял, как маленький маяк. Вэн, Эрин, Джастис и Кили стояли по обе стороны от трона в похожих нарядах, представляя народу континента и, благодаря чуду современных средств массовой информации, всему миру сплоченную королевскую семью Атлантиды.
Квинн стояла рядом с сестрой, одетая в простое синее платье с серебряной окантовкой, и Аларик почти не мог на неё смотреть, опасаясь, что забудет все слова церемонии коронации, просто схватит любимую, утащит в свою комнату и опять опрокинет на кровать.
Именно по этой причине репетиция прошла неудачно.
«Стой спокойно, мальчик, – мысленно обратилась к нему Квинн, едва сдерживая смех. – Давай все же их коронуем, а потом пораньше сбежим с вечеринки».
Конлан осторожно возложил корону на голову любимой и обернулся к толпе.
— Перед вами моя жена, королева Райли. Пусть правит долгие лета!
Когда аплодисменты смолкли, Конлан взял сына, обнял его, а потом показал толпе.
— Нам немало довелось пережить за тысячелетия изоляции от остального мира, но благодаря этому мы только стали сильнее. Сегодня мы с Райли стоим перед вами, как ваши представители перед международным сообществом, и обещаем сделать все, что в наших силах, чтобы вернуть Атлантиду планете сильной страной, люди которой верят в мир, справедливость и свободу. Да здравствует Атлантида!
Толпа подхватила:
— Да здравствует Атлантида! Да здравствует Атлантида!
Оглушительные выкрики длились чуть ли не вечно, но Аларик, как всегда настроенный на подводные течения, заметил несколько очагов недовольства. Королева Атлантиды – человек, хотя сколько нашлось бы достойных атлантиек, готовых занять место жены Конлана. Что ж, безусловно, повод для расстройства. Политика и интриги всегда стояли во главе угла при любом королевском дворе, в Атлантиде же прежде были почти неизвестны. Теперь, после тысяч лет относительного спокойствия, они вырывались на волю.
Атлантида под толщей вод океана и над нею – это две разные истории, теперь внешний фактор будет играть немалую роль, меняя союзников и постоянно порождая предателей...
— Почему ты хмуришься, Аларик? – спросил Конлан, хлопнув друга по плечу. – Неужели даже для моей коронации не можешь отыскать улыбку?
Дурные предчувствия жреца рассеялись, и он ухмыльнулся.
— Простите, ваше величество, позвольте принести вам охлажденный виноград, ваше величество?
Конлан поморщился.
— Даже не шути на эту тему. Ты не представляешь, насколько возросло количество поклонов и церемоний со стороны придворных, которые уж должны были бы запомнить, что мне это не нужно.
Вэн шутливо толкнул брата в спину.
— Не переживай, просто спустись на тренировочные бои воинов, и я отметелю тебя в спарринге.
Джастис ухмыльнулся.
— Мы мгновенно выбьем из тебя все это королевское высокомерие, брат.
Королева взяла мужа под руку и наигранно укоризненно осмотрела компанию.
— Вы можете избить друг друга позже, мальчики, сейчас нам стоило бы посетить вечеринку в честь коронации.
И они с Конланом и ребёнком отправились к залу, переговариваясь и смеясь на ходу. Каждый человек, с кем они успевали перемолвиться словом, чувствовал себя особенным.
— Это настоящий дар. – Квинн взяла Аларика за руку и показала на сестру. – Когда смотришь на них, кажется, будто управление государством – такая лёгкая работа, правда?
— Пусть их правление будет долгим, – откликнулся он. – Конлан предложил мне во время обеда сидеть за столом для почётных гостей и выступать в качестве посла с нашей стороны.
Квинн расхохоталась.
— Он точно хорошо тебя знает?
— Мне вот тоже интересно, – сухо отозвался Аларик. – Я определенно не самый тактичный и дипломатичный человек в мире.
— Подбери сопли, хлюпик, – прошептала Квинн, ещё смеясь.
В это время к ним как раз подошёл первый из множества гостей, атлантийцев и иностранцев, разговоры с которыми надолго лишили пару возможности скрыться с вечеринки.
***
Квинн ускользнула в тёмный угол коридора, уселась на ограждение и тут же со вздохом облегчения сбросила туфли. Холодный ветер ласкал её обнажённые ноги, и она улыбалась.
— Я могу сражаться в битвах и почти не спать при этом сутками, проводить марш-броски фактически без продовольствия, выживать после побоев и чего ещё похуже, но должна признать, и на меня нашлась управа в виде этих пыточных инструментов, которые Райли заставила меня надеть на ноги, – пожаловалась она в направлении коридора, казавшегося пустым.
Аларик тут же материализовался, его глаза горели жарким изумрудным светом.
— Ты ощутила мое присутствие.
— Я всегда буду чувствовать твоё присутствие, особенно теперь, когда наши души соединены, – сказала Квинн, стараясь удержаться и не наброситься на него. Аларик был просто невыносимо прекрасен в церемониальной одежде, а ей ещё и выпала честь знать, что скрывается под слоями шёлка и бархата. – Так что бросай попытки за мной подсматривать.
— Я никогда не подсматриваю, – возразил он и сел рядом с Квинн со свойственной ему текучей грацией. – Я только старался хоть сколько-нибудь незаметно сбежать с вечеринки, чтобы не забросать китайского посла энергетическими сферами за то, как он грубо говорил с женой.
— Ты понимаешь китайский?
Аларик изогнул бровь.
— Я говорю на всех языках, этот один из даров, полагающихся верховному жрецу Посейдона.
— Кстати, об этом... – начала Квинн неуверенно, – если ты передумал и хочешь продолжать...
Он приподнял пальцем её подбородок, и вновь его губы слились с её в обжигающих поцелуях со вкусом вина, специй и Аларика. Квинн прижалась к нему, обвила руками за шею, нисколько не заботясь о том, что кто-то может в любую минуту выйти в холл.
Когда Квинн, наконец, отстранилась, она призналась:
— Хотелось бы поспорить с тобой, кто быстрее добежит до наших покоев, но у меня так ноги болят...
Аларик тут же положил её ступни себе на колени и начал массировать, добавляя к движениям немного лечебной магии, и скоро Квинн уже стонала от удовольствия и облегчения.
— Давай ещё пять минут, и пора заканчивать, – предложила она и прислонилась головой к стене.
— У меня есть идея получше, – возразил Аларик, подхватил любимую на руки и пошёл по коридору в направлении, противоположном банкетному залу.
— Мои туфли, – возмутилась она. – Ты оставил мои туфли!
— Ты же их ненавидишь, чего же тогда злишься? – Казалось, Аларик искренне растерян. – Или это как разговор про торт?
