Глава 39
В зале номер шесть Кира одна. Ее шаги гулко отскакивают от пола, взлетают под потолок и разбившись на многие эха дробно обрушиваются ей на голову. Заболоцкий завел ее и оставил здесь, чтобы она могла разогреться. Она уже скинула одежду, переоделась в колготки и леотард, надела новые пуанты, которые размяла в двери пекарни под изумленным взглядом Зилолы. Муся закатила глаза и призналась как она счастлива, что ей больше никогда не придется пришивать ленты, резинки и вообще прикасаться к этим пыточным туфлям.
На скамейке у зеркальной стены, Кира старательно завязывает атласные ленты вокруг щиколоток. Подтыкает узелок. Время от времени она тяжело вздыхает — это от волнения. Огромный зал ее пугает, Ники сказал, что обычно здесь репетируют только солисты. Просто сейчас только он и свободен. Кира вскакивает, в ногах слабая дрожь, только бы не подвели нервы. Ей страшно, но тем не менее она мысленно просчитывает как можно покрыть пространство зала, если попросят показать что-нибудь из бывшего репертуара. Разогреваясь она с ужасом чувствует, что мышцы ее одеревенели. Неужели это конец? Она сжимает зубы. Пусть! Сегодняшний день возвратит ее в реальность. Мечтать сладко, но приходит время когда нужно узнать правду. Только не думать о провале, только не думать. Она заставляет себя переключиться. Ники изменился, немного подрос, стал увереннее и во взгляде появилась такое что-ли знание хорошей жизни. Последние годы жизнь к Заболоцкому была добра. Он заслужил, — думала Кира, отмечая его мягкую, спокойную улыбку. Когда он встретил ее внизу, она с визгом бросилась ему на шею и долго не могла отпустить. Смеялась и плакала одновременно.
— Кирка, Кирка…, - радовался он. — Куда же ты пропала, непутевая?
Мышцы становятся более послушными — это хорошо. Кровь усиленно заструилась по венам. Ей становится жарко, нельзя остывать, она накидывает болеро и двигается медленнее. Потом присаживается на скамейку, чтобы проверить узел ленты на левой ноге, он немного выпал. В зал заходят двое, за ними придерживает дверь Ники. Кира вскакивает и сложив ладони на груди в волнении застывает.
— Здравствуйте, — голос ее еле слышен.
Один из них кивает и садится на стул перед зеркалом, второй проходит к роялю. Ники теперь чужой и нервный, это сразу видно. Он о чем-то тихо переговаривается с сидящим на стуле, потом кивает и быстро идет к ней.
— Сначала нужен экзерсис, элементы…Потом будет видно…
Киру поражают его встревоженные глаза, он волнуется. Подведет она его или нет? Она вдруг понимает, как сложно ему было устроить этот просмотр. Бросив болеро на скамейку, она бежит к станку. Все смешивается в глазах и расплывается серыми пятнами, ей трудно сосредоточиться. Только ярко-зеленая кофта Заболоцкого как бы сигнализирует: Полный вперед. На секунду она закрывает глаза и говорит себе: Ну все-все, дура несчастная. Давай же теперь, давай! Рояль исторгает слабые аккорды, она немного пропускает и опаздывает, потом подстраивается и решает что пора. Выдохнув открывает глаза. Все мысли выскакивают из головы и тело обретает самостоятельную жизнь. Кира отпускает его, надеясь что оно не подведет, и она не ошибается. У нее всегда была отличная мышечная память. Ее кости, связки и мышцы умнее, чем она думала, и сами знают, что нужно делать. Кира двигается как никогда, она отдает все, что в ней есть. Ни разу не сбивается и не теряет апломба. После экзерсиса Ники снова подскакивает и просит показать что-нибудь из прошлого репертуара. После коротких переговоров с аккомпаниатором, она выходит в центр зала, от волнения закусывает губу, но тут же спохватывается и меняет лицо. Сейчас ей нужна задорная, уверенная улыбка. Она сильно рискует, выбрав такие сложные партии. В двух балетах она репетировала как стажер, а в третьем у нее была солирующая роль, но сейчас именно такой момент, когда нужно рисковать, и Ники шепнул ей об этом. Сначала она дает гранд па Китри, потом королеву Виллис, а в последнем выходе на гранд па де де из второго акта Щелкунчика, Ники быстро скидывает кофту и выбегает к ней на поддержку. И когда музыка смолкает, все наконец приобретает прежние очертания. Первое что вырисовывается у нее перед лицом, это глаза Заболоцкого. Тревоги в них больше нет, он спокоен и деловит. Тяжело дыша она переводит взгляд на скамейку. Вид у человека на скамейке недовольный, рука его на подбородке, он что-то обдумывает. Потом встает, манит за собой Заболоцкого и выводит из зала. Аккомпаниатор закрыв рояль устремляется вслед за ними. Вот и все, какое то время Кира стоит помертвевшая, потом медленно бредет к зеркалу, вынимает из сумки полотенце и вытирает лицо. Ну что же, теперь она знает, что ни на что не способна. Нужно расстаться с мечтой и начинать жить в реальном мире. Скрипнула дверь, Заболоцкий возвращается один. Со слезами на глазах она кидается к нему. Склонившись к ней Ники шепотом называет имя человека, который смотрел ее. От благоговения у нее распахиваются глаза.
— Прости, кажется я прокололась…
— Прощаю, пошли сдавать документы. Ты теперь артистка Большого театра.
У Киры дрожат губы.
— Ники, у него было такое лицо!
— Как будто живот болит, да? А вот и нет, он как раз был доволен. Вот когда злится, он всегда улыбается.
Ноги не держат ее и она опускается на пол. Закрывает ладонями глаза. Заболоцкий опускается на колени, рядом с ней.
— Ты конечно, дала! Мне казалось, что ты даже зависаешь в воздухе…Я очень тобой горжусь.
— Ники…
Кира все еще не верит.
— Он сказал, что технически ты почти как…, - Ники шепотом называет имя. — И у тебя очень пластичное лицо.
— Не может быть!
— На партию пока не рассчитывай, придется начать с кордебалета. У нас здесь столько народу…Всем тесно. И если пойдешь вперед, приготовься к тому, что сзади тебя будут кусать за икры…
Кира бросается ему на шею и не дает договорить.
Потом они долго сидели в кафетерии и не могли наговориться.
Вспоминали учебу в хореографичке, преподавателей и учеников. У Киры стыл чай и засыхало пирожное. От счастья ей все время хотелось вскочить и закричать во весь голос: Я здесь! Смотрите на меня! Видите? Я буду приходить сюда каждый день и никто, никто меня не остановит! Ники сказал, что скоро в Москву приедет Мамонт, и что было бы неплохо встретиться всем вместе. Но о Мусе ни слова. Кира собралась с духом, чтобы спросить:
— Ники, скажи тогда…Когда ты подмахнул автограф, ты не узнал Мусю? Правда? Ты знаешь, она ведь была в безвыходной ситуации.
Ники вздыхает, ему тяжело говорить об этом.
— Конечно узнал, поступил как последний козел. Я только потом понял, что просто так она бы никогда не пришла.
