Боль. Я услышала, как глухой стон сорвался с его губ, больше похожий на рык дикого животного. Я знала, что скоро он достигнет разрядки и сжалиться надо мной, прекратив свои грубые действия.
Но помимо боли я почувствовала что-то еще – знакомые приятные ощущения начали зарождаться внутри меня. Мои стоны говорили совсем не о мучениях. А о сильнейшем блаженстве. Я не могла прекратить это, не могла не наслаждаться.
И не успела я остановить или попытаться бороться с этой нахлынувшей волной, как она поглотила меня. И я позволила ей затащить себя в этот глубокий, темный омут. И то, что я поддалась этому наслаждению, полностью разбило контроль Дориана. Он сделал еще один мощный толчок и расстроенный, наполненный злостью стон прозвучал сквозь его сжатые зубы.
Он вливал в меня все свои глубоко скрытые сожаления и обиды. Он делился своей болью. Он так же сломан и истерзан как я, но великолепно освоил мастерство маскировки.
Дориан повалился на меня, освободил волосы и позволил коленям подогнутся.
Наше сбившееся дыхание было единственным звуком во всех апартаментах. Даже музыка перестала звучать.
И мы, двое людей, настолько переполненных печалью и сожалением, что каким-то образом были связаны, просто лежали вместе. Мы нуждались друг в друге просто для того, чтобы почувствовать хоть что-то нормальное, в мире, совсем для нас не предназначенном.
Но сможем ли мы сосуществовать вместе? Этот вопрос не давал покоя моему затуманившемуся разуму. Я знала, что могу спросить его. Я знала, что мне нужно задать ему этот вопрос. Но я также понимала, что он ответит мне правду: раскроет тайну о том, кем и чем он является на самом деле.
Он больше не будет загадкой, которую я не могу разгадать. Больше не будет моим Дорианом. И теперь, когда Джаред ушел из моей жизни, я нуждаюсь в Дориане больше, чем, когда бы то ни было.
И часть меня, честная, ранимая, которую я когда-то хранила для Джареда, надеялась, что и Дориан во мне нуждается. Хотя бы настолько, чтобы не обращать внимание на растущую подозрительность, двусмысленность и вопросительные взгляды.
Сон обволакивает меня и не позволяет семенам зародившихся сомнений и неуверенности произрасти в моем одурманенном мозгу. Мое видение кристально четкое. Я разрываюсь между двумя сторонами. На одной – все, что мне дорого в этом мире: мои родители, Морган и Джаред. Эти люди для меня очень много значат, и я бы с радостью умерла за них.
Я чувствую, будто все, что они делают – это отдают и отдают, а взамен от меня получают только разочарование. Это не справедливо, что они связанны со мной. Я обязана им за все, что имею – за любовь, за преданность и защиту. Я лишь хочу подарить им вечность.
Другая сторона – окутана тьмой. Холодное и пустое пространство, заполненное жутким густым туманом. И в этой ледяной мгле трудно уловить хоть какие-то признаки жизни. Но, сквозь пелену мрака я могу различить знакомые очертания. Что-то живое притаилось в темноте. Я не знаю, что, но оно где-то там. А потом я их увидела.
Глаза.
Холодные, одинокие, льдисто-голубые глаза. Сначала я увидела только пару, а потом появилась другая. И еще одна. Пока не стало несколько дюжин этих озлобленных голубых гляделок, и все они разглядывали меня, зависнув в густом тумане. Но я не испугалась, мне стало интересно.
Я увидела силуэт высокой мужской фигуры. Он был окружен зловещими глазами, тонул в этом лазурном море. Дориан. Я хотела его окликнуть. Хотела спасти от этого темного одиночества. Но не могла произнести ни слова. Я открыла рот, чтобы позвать его по имени, но ни звука не слетело с моих губ.
Тогда я начала медленно к нему приближаться. Я не знала этой неизвестной территории, но должна была спасти его. Он протянул ко мне руки – он нуждался во мне. И я также в нем нуждалась. Но моим рукам никак к нему не дотянуться. Чем дальше я продвигалась во тьму, тем больше он от меня отдалялся. И вскоре мрак полностью поглотил меня. Я уже не видела дорогих мне людей с другой стороны, не слышала их просьб вернуться.
Но сейчас не время оглядываться назад: мне нужно добраться до Дориана. Я должна вытащить его из этого мрачного места.
– Габриэлла? Габриэлла? – Тихий голос прошептал мне на ухо. Я почувствовала, как кто-то пытается меня растормошить. Я начала просыпаться и попыталась разлепить отяжелевшие веки. Слишком яркий свет резал глаза и я прикрыла их. – Габриэлла, проснись, детка.
Это Дориан. Я вернула его из тьмы.
– Дориан. – Прохрипела я. В горле все пересохло, и было такое чувство, будто я песка объелась. Ужасный привкус.
– Я здесь. Проснись, малышка. – Нежно прошептал он мне на ухо. Мои глаза наконец открылись, и я поняла, что это был только сон. Дориан никогда не был во мраке, пытаясь увести меня от семьи и друзей. Он находился рядом.
Я попыталась сесть, но голова гудела и была тяжелой, словно налитая свинцом. Дориан приподнял меня за плечи и подложил целую гору мягких подушек
– Вот, возьми. – Он подал мне что-то, напоминающее болеутоляющее и стакан воды. Прохладная жидкость оказалась раем для моего пересохлого, обмякшего языка. Я выпила все до капли и откинулась на подушки.
– Который час? – Яркий солнечный свет подсказывал, что же, по крайней мере, позднее утро. Дориан недавно принял душ и привел свои волосы в порядок. Он очень хорошо смотрелся в футболке лазурного цвета и голубых джинсах. Я, наверное, выглядела как смерть.
– Около полудня. Я бы дал тебе поспать подольше, но ты вела себя так, будто видела кошмар.
– Я в порядке. – Я нашла в себе силы, чтобы сесть и спустить ноги с кровати. Мне нужно было в ванную, чтобы избавиться от неприятного привкуса во рту. Я не должна была пытать Дориана своим отвратительным дыханием.
Поход в ванную через всю комнату стал настоящей пыткой и приносил боль с каждым шагом, но я мужественно все перетерпела. Я хотела напиться – и осуществила свое желание. Теперь приходилось иметь дело с последствиями.
Когда я вышла из ванной, выглядя в десять раз лучше, чем при входе, аромат жаренной пищи волной ударил мне в нос и заставил все перевернуться в моем больном желудке. Я знала, что должна съесть хоть что-то, поскольку со вчерашнего вечера у меня во рту и крошки не было, но рвотные позывы немного отбили охоту к еде.
– Тебе нужно съесть что-то жирное и питательное. Я знаю, что совсем не хочется, но ты станешь чувствовать себя намного лучше. – Сказал Дориан, посмотрев на выражение отвращения на моем лице. – Говорю из собственного опыта.
Дориан выглядел великолепно. Ярко-голубой цвет его рубашки еще больше подчеркивал глаза. Эффект был впечатляющим. И тут я поняла, что впервые вижу его в чем-то ярком.
