— Я могу узнать кто это?
Первый порыв все узнать и быть бдительной. Но Дэвид не спешил сообщать имя. Он задумался. Я догадалась, что, скорее всего, король ничего не расскажет.
— Я поняла, вы не хотите сообщать. Могу ли я узнать хотя бы причину, почему не могу этого знать?
Терпение не мой конек. Промолчать не получилось. Мне стало страшно, что в моем окружении есть тот, кто ненавидит меня до такой степени, что готов убить.
— Безопасность. Твоя безопасность, — уточнил Дэвид. — У меня все под контролем. Не нужно вмешиваться в дворцовые дрязги. Сейчас время решительных действий, поэтому лучше остаться в стороне от них. Еще я хотел попросить, чтобы ты сохранила в секрете нашу договоренности пожениться, не говори никому, даже родственникам.
Дэвид взял меня за руку. Я почувствовала тепло его ладоней, а ласкающий взгляд смотрел на меня с просьбой. Маленькое зерно сомнения царапнуло изнутри. Король уже второй раз демонстрирует, что не хочет афишировать нашу связь. Я тут же возвела зеркальный щит.
— Хорошо, не буду, — сказала я, а сама подумала, что, наверное, не все так радужно в нашем королевстве, и мне не стоит пока доверять этому человеку, который с восемнадцати лет успешно управляет государством. Он что-то задумал и не факт, что я стану королевой. Сомнение трансформировалось в злость. Я постаралась отстраниться от ситуации и посмотреть на нее со стороны. Вдруг я ошибаюсь.
Хотелось верить королю. Но я понимала, что мой самообман может не только мне стоить жизни, но и утере Архону возможности стать лучше. Я пообещала Дэвиду, что исполню его просьбу, но червячок сомнений грыз мое сердце.
Мы тепло расстались несмотря на то, что наш последний поцелуй не был таким горячим как предыдущие. Надеюсь, монарх не заметил этого.
Я расстроилась и как только вышла за пределы покоев Дэвида, пнула какую-то софу от досады. Лакей и мои охранники удивленно на меня уставились. Мне было плевать. Если честно, хотелось все здесь расколотить. Но я сдержалась. Зайдя к себе в покои я обнаружила Пелагею. Пришлось опять держать свои эмоции при себе.
На следующий день я чувствовала себя прекрасно, поэтому Пелагея могла заняться своими делами. Вчера она не давала мне перенапрягаться и сразу после встречи с королем, пыталась понять расстроена я или нет. Врать я не люблю, поэтому попросила подругу быть полегче с вопросами. Она все поняла и мы вполне приятно провели время вместе.
Сегодня объявят волю народа, кого выбрали подданные себе в королевы. Время оглашения результатов было вечером, в том самом зале, где проходили наши представления проектов. Я нервничала.
Мои близкие решили скрыть от меня то, что писали газеты. Поэтому мои слуги долго игнорировали просьбы принести хоть какую-нибудь, пока я не пригрозила лакею, ментальным вмешательством. Он нехотя принес одну газету, потом под моим словесным внушением принес вторую.
Когда дед пришел в мою комнату, то на полу лежал ворох изорванной бумаги. Он молча прошел, сел в кресло и смотрел на меня. Я тоже села напротив него так мы и молчали.
Я все больше накручивала себя. Мне казалось, что король меня обманывает. Посоветоваться хоть с кем-нибудь о том, что между нами произошло — нельзя. Презентация провалилась. Газеты пишут гадости. Я чувствовала, что не контролирую ситуацию и являюсь пешкой в чьей-то игре.
Журналисты просветили всех, что цесса Екатерина, благодаря своему ментальному дару подчиняет людей и заставляет их работать на свое благо. Королевой она будет такой же. Никто не был уверен в том, что я могу сделать или принести что-то стоящее стране. В нескольких газетах было опубликовано интервью благородных сенов, которые присутствовали на представлении. Тот самый сена, который задал мне вопрос про Иржика, утверждал, что я инсценировала потерю сознания, чтобы не дискредитировать себя окончательно.
В другой газете журналисты утверждали, что видели, как Отлинда приходила в мою школу. А так же мой танец с вилидарцем — сеном Арто так расписали, что по версии этой газетенки, мне пора выйти за него замуж, хотя бы ради приличия. Уехать в Вилидар и не позорить своим беспутным поведением Архон.
После того как мы с дедом душевно помолчали, он рассказал мне, что Трод, как оказалось, не смог удержать журналистов от сплетен и домыслов обо мне. Горяченькие, скандальные новости приносили им популярность. Поэтому они улыбались, глядя ему в глаза. Обещали одно, а в итоге сделали другое.
Дед был уверен, что кто-то заплатил им больше, чем мы. Генерал пытался успокоить меня, утверждая, что все не так уж и плохо. В конце концов, я вспомнила, что я изначально не собиралась становиться королевой. Чего я так нервничаю? Это вроде как меня успокоило, но в сердце зрела обида на народ Архона. Я для них все, а они ответили мне такой пакостью.
После обеда нас привели в зал, где мы защищали проекты. Он был полон народу. Король Дэвид в образе молодого мужчины сидел на троне, а нас выставили на обозрение всем. Внутри все кипело и бурлило, сказались напряженные дни. Я нервничала. Церемониймейстер начал какую-то занудную речь, мне не хотелось даже вникать в нее. Он говорил что-то про ответственность и значимость события. Я же держалась изо всех сил, чтобы не расплакаться, так как ощутила негатив, который исходил от людей, не прикрытых осканитом.
— Народ Архона выбирает королевой цессу, — здесь придворный сделал драматическую паузу, — Аканэ, синару Минара.
Зал затих, моё сердце тоже. Послышались жидкие аплодисменты.
— Прими король выбор Архона! — прокричал кто-то из толпы.
Дэвид встал, поднял руку и в ответ тоже начал свою речь. Он был в образе молодого мужчины, совсем на него не похожего. Я не могла думать о том, что произошло, просто рассматривала людей и пыталась отгадать, как они ко мне относятся. Натянув на всякий случай все свои щиты и не понимая слов, что звучали, я видела лишь восторг в глазах людей, которые смотрели на цессу Аканэ. Она смущенно улыбалась и была чрезвычайно бледна.
Ренейт кидала на меня испуганные взгляды. Я кивнула ей. Не хватало, чтобы мы обе смотрелись тут немощными или истеричными девицами. Расправив плечи, я гордо посмотрела в зал и наткнулась взглядом на сектор, где неподвижно сидели мои офицеры. Они были мрачны и, молча внимали монарху. Когда Дэвид закончил речь, в зале послышались бурные овации. Все военные бывшие в зале, встали и маршевым строем вышли вон.
Градус ненависти в воздухе повысился, церемония продолжалась. Звучал гимн Архона. Я гордо смотрела перед собой. Когда гимн отзвучал, на секунду повисла тишина. Кто-то воскликнул:
— Закрывайтесь осканитом, иначе будете исполнять волю цессы с ментальным даром.
В зале подхватили эту фразу и по толпе прошел недовольный ропот. Я взглянула на Дэвида, он был мрачен и не смотрел на меня, а распиливал взглядом толпу. Ропот затих. Мы выслушали еще немного речей, где все нахваливали Аканэ, а потом нас отпустили по своим покоям.
Когда мы втроем вышли в комнату, перед залой и оказались одни, Ренейт зло повернулась к Аканэ и сказала:
— Ты поступила безнравственно. Я всегда буду помнить об этом, даже если ты станешь королевой, не жди от меня снисхождения.
Мне же не хотелось выяснять отношения, так как я была взвинчена, расстроена и зла. Я понимала, что не могу адекватно оценивать ситуацию, и могу наломать дров. Поэтому мягко взяв Ренейт за руку я потянула ее за собой.
— Пойдем, — попросила я.
Аканэ нахмурилась, опустила голову и еще больше побледнела.
Выйдя за двери нас встретили близкие и мы разошлись по своим покоям. Дед, Пелагея с Димтрисом, Сигилд с Тордом возмущались вероломностью Аканэ и были просто уверенны, что она выиграла нечестно.
После бурных обсуждений, мы приступили к ужину. Во время которого со мной ментально связался Дэвид и, несмотря на мои заморочки и недоверие, сердечко чуть не выпрыгнуло из груди, когда он заботливым голосом спросил:
— Кэтти, ты как?
Вокруг было много людей, поэтому я ответила коротко:
