Галлюцинации, наверное.
– Ос… Росс…
Вспышка света – не золотого, а привычно белого – ослепила глаза.
– Росс! – раздалось совсем рядом. Луч света загородила тень, опустившаяся передо мной на колени. Я с трудом узнала ее.
– Профессор… Виллер?
– Студентка Росс, – она потянулась ко мне, набрасывая на плечи что-то… кажется, собственный жакет. – Вас нужно вывести отсюда. Поднимайтесь.
И оставить Кристера?
Нет!
– Нет! – я прижалась к мужу, чуть не плача от отчаяния. – Крис… сначала его… ему…
– Что здесь происходит? – раздался за гранью видимости еще один знакомый голос. – Марген?..
– Кристалл! – поспешно выпалила я, пока кто-нибудь не сотворил со стабилизатором Дер-Эйка непоправимого – например, остановил, не разобравшись. – Кристалл удерживает Флейде… от извержения…
В надежде, что профессор магической механики разберется в картинках и схемах лучше, чем в моих путаных объяснениях, я протянула тетрадь стихов, взятую у Криса.
– Бездна морская! – удивительно культурно выругалась эйра Виллер, переводя взгляд со схемы на странице куда-то поверх моего плеча. – Эрих, магоэлементы сюда. Первый, второй, четвертый. Спиральные. Ульрих, геологический отчет, запрошенный ректором, у тебя с собой? Нужен рисунок флейтитовых жил…
– Цепь… – я вцепилась дрожащими пальцами в руку профессора, пытаясь объяснить то, что мы с Крисом выстраивали последние полчаса. – Переменные импульсы… вращение…
– Я вас поняла, Росс. Студент Лерген, – кивнула она темной фигуре, протиснувшейся в лабораторию. – Творите.
– Все слышал. Делаю.
Я покосилась на высокое мутное пятно, немного напоминавшее Шелтона. А этот-то тут откуда?
Но сил удивляться больше не было. Их в принципе не осталось – только на то, чтобы вытащить еще несколько жгучих нитей из головы Криса.
– Вращение… Кристалл… Флейде…
– Успокойтесь, студентка Росс. Все под контролем, – лба коснулась холодная – ох, как же приятно – ладонь. Я потянулась за ней, едва не потеряв равновесие. Перед глазами вновь возникло встревоженное лицо эйры Виллер. Нет, даже целых два или три… Ого! Это ж как удобно лекции читать в три рта…
– Росс… не отключайтесь, Росс. Смотрите на меня. Сколько пальцев?
– Ч-четыре… шесть…
– Бездна, похоже, у нее сотрясение. Держитесь, Рианнон. Сейчас придут медики. И позовите…
Кого именно, я не услышала. В глазах потемнело, и я, рвано выдохнув, рухнула без сознания рядом с мужем.
Глава 24
Все вокруг было белым – белый потолок, белые стены, белая дверь, тонкие белые шторы, свет за окном… тоже белый. Контраст с золотым сумраком лаборатории – последним, что осталось в памяти – был столь велик, что в первое мгновение мне показалось, будто я умерла в лавовом кошмаре, а белая комната – отражение посмертия, мало похожее на то, о чем рассказывал во время проповедей тренсдейлский священник.
Но… нет. Из приоткрытого окна доносился щебет птиц и отдаленный гул оживленной улицы, рядом тихо щелкали медицинские приборы, занавески едва заметно колыхались от легкого ветра, жужжала сонная осенняя муха. Слишком реальная картина для идеального божественного царства.
Больница? В… Грифдейле?
Я попыталась приподняться на локтях, чтобы осмотреться получше, и со стоном рухнула на подушку. Бездна морская! Вот теперь я точно осознала, что жива – и остро пожалела об этом. Голова болела так, будто в центр черепа засунули двухпотоковый кристалл и резко поменяли полюса, чтобы посмотреть, как красиво разлетятся мозги по черепной коробке. В глазах потемнело, желудок подскочил к горлу. Я сжалась на кровати, рвано дыша через нос и мечтая, чтобы все поскорее закончилось.
Пять долгих минут – и приступ отступил, оставив после себя слабость и опустошение.
И тут я вспомнила.
Крис.
Если я жива и попала в больницу, то он… он должен был быть где-то…
Тут. Он точно должен быть где-то тут. Без вариантов. Нельзя допускать даже мысли об обратном.
Во второй раз я решила действовать осторожнее. Медленно поднялась, стараясь двигать головой как можно меньше, села, спустив ноги с кровати. Встать удалось лишь с четвертой попытки – колени ослабли, отказываясь удерживать тело в вертикальном положении. Пришлось опереться на стену и шаг за шагом, волоча ноги, словно прабабушка Фелтон, доковылять до двери.
Крис. Крис. Он должен быть… должен…
Коридор выглядел оживленным. Медсестры и врачи ходили между палатами, негромко переговариваясь – хотя на мой воспаленный мозг каждый звук обрушивался с грохотом сходящей с гор лавины. Но я не заметила в их движениях ни суеты, ни паники. Просто обычная рутина. Без извергающихся вулканов, срочной эвакуации, тысяч раненых и погибших…
Но разве это имело значение, если Крис…
Нет.
Я остановила первого же подвернувшегося под руку врача, вцепившись в белый рукав халата.
– Где Кристер? – выпалила я, не дав мужчине опомниться. – Кристер Хаксли Росс, двадцать три года, студент, рыжий…
– Росс проходит интенсивную терапию, – отчитался эйр. А потом разглядел меня внимательнее, покачал головой и уже сам перехватил мою руку.
– Эйра, у вас трещина в ребре и сотрясение мозга. Вам еще рано вставать. Прошу, вернитесь в…
Я с возмущением вырвалась. Организм отомстил головокружением и вспышкой боли, но я проигнорировала намек. Главным было то, что Крис жив. Жив, пусть и проходит какую-то интенсивную терапию.
Жив!
– Где Кристер? Отведите меня к нему!
– Но…
– Прямо сейчас!
Он посмотрел на меня как на… ну да, головой ударившуюся. Раза три, не меньше – из тех, что я запомнила.
– Позвольте спросить, кем вы ему приходитесь, – подозрительно сощурился врач.
– Я его жена! Жена! Рианнон Росс! Пожалуйста, скорее!
– Такая молодая, а уже жена, – покачал головой эйр. Но спорить не стал, быстро осознав, что вступать в переговоры с на голову ушибленными себе дороже. Предложив мне руку, он повел меня по коридору вдоль одинаковых дверей с табличками имен пациентов. – Вашему супругу очень повезло, эйра Росс. Эйр Лерген оплатил ему продвинутое лечение. Мы отправили всех пострадавших от магического воздействия в ходе… э-э-э… инцидента в медицинский сон, чтобы не допустить необратимого повреждения мозга. Но можете не волноваться, – заметив ужас в моих глазах, добавил врач. – В отношении вашего супруга прогноз благоприятный.
Мы остановились в конце коридора у белой двери. «Палата 203. Кристер Х. Росс», – гласила закрепленная в нише табличка.
Сердце замерло.
– Мужа не беспокоить и ни в коем случае не будить, – строго предупредил врач. – Руками ничего не трогать.
И, дождавшись кивка, впустил меня внутрь.
* * *
Я думала, что готова ко всему. И ошиблась. В белом свете, на белых простынях муж казался безжизненным автоматоном с лицом из едва подкрашенного фарфора, а бегущие по телу слабые токи, очищавшие организм от разрушительного воздействия стазиса, лишь усиливали сходство и воскрешали болезненные воспоминания о пещере Дер-Эйка. Хотелось разодрать потоки, вытащить нить за нитью, снять с головы и груди датчики, вырвать гнусные трубки, а потом вдохнуть жизнь в полураскрытые губы тем самым известным с детства способом, которым в сказках пробуждались объятые сном принцессы, чтобы потом жить с любимыми долго и счастливо.
Жаль, в реальном мире так не бывает.
Я сдержалась. Сжала зубы, стиснула кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и молча прошла к свободному стулу, где чинно села, положив руки на колени, как положено смирной пациентке и хорошей жене. Врач посмотрел с подозрением, но бурных сцен не дождался.
Тихо закрылась дверь.
Видеть Криса, неподвижного, непривычно беспомощного, опутанного трубками и проводами, было по-настоящему жутко. Я потянулась к его щеке, отчаянно желая ощутить живое тепло, но пальцы замерли в воздухе, так и не коснувшись бледной кожи. Я боялась – боялась, как никогда в жизни – больше не увидеть ласковый взгляд синих глаз и широкую улыбку, от которой сладко сжималось сердце. Даже в центре Флейде, когда все вокруг рушилось, мне не было так страшно – ведь тогда со мной рядом был Крис, живой и здоровый.
