и больно клюя пленников, а я настроилась, делая попытки позвать обратно ипостась. О полном обороте речи не было, я не умела этим пользоваться. Молодых ящеров учат овладеванию подобной силой с малолетства, я же чересчур поздний цветок. Мне бы просто ощутить заново присутствие драконицы и с ее помощью оборвать проклятую железную цепь.
Такие же несчастные пленники, наущенные по моему приказу, стали закидывать меня всеми возможными обзывательствами, но делу это почти не помогало. Мне прекрасно известно, что они бросаются в меня злыми словами ради желания выжить.
Может, из-за шума, может, из-за того, что пришел наш час, клетка вновь отворилась. Вместе с высокой фигурой Сумрака, улыбавшегося во все свои черные зубы, пришли и другие ваохцы. Все как один, одетые в длинные серые плащи с глубокими грязными капюшонами. Они подошли к стихийникам и провожали тех на выход.
— С-смотрю, попыток ты не ос-ставила, ведьма. — их предводитель приблизился и снял меня с большого крюка, но наручи оставил. — Надеешьс-ся на что-то?
Прекрасно понимая, что он в состоянии легко вызнать о моей второй сущности, нисколько не скрывалась.
— Надеюсь, хаосит, — презрительно ответила, потирая порядком уставшие руки. — А ты не боишься, что мои друзья тебе опередят?
Почему-то в Сеймура я все же верила. Ну, и в себя немного. Ищейка точно начнет меня искать и всю столицу обрушит в поисках.
Упиваясь властью и вседозволенностью, Сумрак даже не почувствовал подвоха, рассуждал, как уверенный в победе мужчина и нисколько не задумался над тем, что стоит за моей храбростью.
— Кто? Дознаватели? Они и с-слона под с-своим нос-сом не заметят. — Он дернул за цепь, показывая, кто здесь хозяин. — У них работал такой маг, — имея в виду меня, — но они и его упус-стили.
От противных фраз врага меня опять повело… Не к потере сознания, нет. Он отлично смог меня рассердить, на пятерочку.
Беспечный дурак.
– Букашка, я могу его рр-аздавить, — внутри опять раздался голос.
Драконица, как настоящая женщина, опоздала всего на десять минут, но искренне считала, что пришла вовремя. Видимо, из меня хреновый медиум, потому что до этого момента, чешуйчатая барышня отзываться не желала.
Глубоко вздохнув, я попыталась подавить подкравшуюся ярость. Пока рано, пока нельзя показывать, что силы-то у меня на противостояние появились. Я хотела воочию увидеть, что ждет меня и бедолаг, а после я так ожесточусь… Ни одному ваохцу и не снилось.
По звукам плеска волн я поняла, что где-то рядом море. Видимо, мы недалеко от порта, а может, и совсем рядом. Это замечательно, будет где моих врагов топить.
О Брамоте я ему ничего особенного не рассказывала, даже имени не упоминала. Так, один раз поведала истории из детства, сообщив, что у меня был отвратительный опекун. Уильям, конечно, мог и разведать все о моей семье, но после той проникновенной беседы я думала, что он ждет моих личных откровений. А я из тех женщин, кто удивляет в моменте, прямо как сейчас.
Нас отвели в соседнее помещение, такое же темное и грязное, но невероятно большое с огромной площадью и высоким потолком. В нем, как в страшных сказках, расставили пять объемных рельефных камней величиной с человеческий рост. К каждому стали крепить бродяг. Сбоку валуны были испещрены непонятными записями на незнакомом языке, очень походивших на шипяще-свистящие выражения ваохцев, а на шершавой поверхности остались места для крепления замков и цепей.
Разложив пленников, Сумрак коснулся меня и подвел к постаменту в центре.
— Гордис-сь, ведьма. Ты с-сегодня в главной роли.
У меня вот обратные ощущения. Складывалось впечатление, что моя жизнь напоминает оздоровительную гимнастику — куда ни глянь, всегда рядом здоровая филейная часть.
Как бы там ни было, меня, как и остальных, прикрепили к камню, крепко связав по рукам и ногам.
В отличие от предыдущей темницы, здесь хотя бы было небольшое оконце, сиявшее на длинной стене. Судя по посветлевшему небу, рассвет уже начинался. Ваохцы больше тянуть с ритуалом не будут.
— Я не хочу! Не хочу! — завопил кто-то из бедняг.
Подручный Сумрака в таком же потрепанном и сером плаще, как у предводителя, сделал надрез на ладони водника, и кровь, стекающая с пальцев несчастного, побежала по бесконечным желобкам ритуального постамента. То же самое проделали и с другими.
Возле стихийников разгорался мерцающий волшебный свет, знаменующий их силы: темно-синий для водника, зеленый для земляного мага, красный для огневика и голубой для воздушника.
Я все ждала, что же приключится со мной. Интересно, а какого цвета мои силы? Чаще у меня получалось колдовать в жемчужно-золотых оттенках, но я-то ведьма. У нас все в раскоряку. А если ведьму еще и драконом помножить…
Сумрак решил действовать сам, никому из слуг не доверил ответственное дело. Надо мной блеснул стальной нож, и я зажмурила глаза, испугавшись мимолетной боли, но… ничего не произошло.
Раздался странный лязг, а по запястью как будто что-то легко соскользнуло.
— Что это-с значит? — ошалел проклятый и повернулся на бледного дядюшку.
Я даже привстала с места, чтобы получше рассмотреть. Хаосит водил лезвием по моей коже, но никак не мог ее проткнуть. До локтя я снова покрылась чешуйками.
Видимо, моя внутренняя девочка посчитала, что дракон, это, конечно, звучит гордо, но если ножом вспороть, то пронзительно. В общем, подстраховалась, ящерка.
— Я не-не знаю, господин, — заблеял, напоминая барана, де Инберт. — У нее в предках драконы, но у нее похожих сил не было.
Да, слава Мире, что ты ничего подобного не заметил. Сто процентов бы еще ребенком замуж выдал за какого-нибудь древнего старца.
Невозможно понять, о чем сейчас думал высший хаосит, но это точно не предвещало ничего хорошего. Он громко задышал, тьма на лице развернулась в стороны, а пальца вытянулись больше, став напоминать мне лапы Квоки.
— Жаль, я хотел ос-ставить тебя в живых-с, — заметил он и замахнулся сильнее, целясь в мою грудную клетку.
И как я предполагала, моя золотистая хомячиха пришла к выводу, что пора делать ноги… заодно и хвост… и крылья…
Курс ускоренного обращения ведьмы в зубастое, клыкастое и извергающее пламя животное начался. Меня корежило и с утроенной болью ломало кости, отбросив нерадивого мужчину. Тело трансформировалось, а я сама медленно умирала. Было невыносимо. Я понятия не имела, как справиться и выжить. Со слов знакомых
