— Шантажистам не платят, сынок, — неожиданно жестко повторяет она.
А потом разворачивается к матери Анны. Я даже имени ее не знаю, — какой кошмар.
— Дочь совсем на вас не походит, — спокойно и с достоинством произносит леди Грэхем. — Совершенно другие черты лица. Цвет кожи, волосы, фигура даже близко не похожи.
— На что вы намекаете? — женщине совсем не нравится направление, которое принял разговор, и она скалится.
Но Рэм уже понял намек матери. Он подталкивает меня к леди Грэхем и та протягивает руку, чтобы принять меня под крыло. Не скажу, что свекровь мне нравится, но сегодня она борется за сына. Истинность перевешивает для нее вопросы симпатии и антипатии. Я часть рода и точка.
Встаю рядом с леди Грэхем и холодно смотрю на мать Анны. Она настороженно глядит в ответ, растерянно шевелит губами.
— Я тебя, неблагодарную дрянь, одна ставила на ноги, — женщина ожидаемо переходит в нападение. — Сопли тебе подтирала. А ты тут перед матерью губы кривить будешь? Я вам сейчас устрою скандал, да такой, что газеты...
— Как девочка попала к вам? — Рэм хватает ее за руку выше локтя. — Анна не ваша дочь. Отпираться не получится, — он не знает точно, бьет наугад, надеется считать реакцию.
Доли секунды хватает, чтобы разглядеть панику, мелькнувшую на лице женщины. Но она быстро собирается и орет:
— Да что вы себе позволяете?! Я была женой Оливера Мойроша.
— Не были. Вы чужая Анне. Ваша сестра в курсе или вы обманывали всех?
Рэм сыпет вопросами, не давая женщине успеть придумать отговорку. Она теряется, а мы с леди Грэхем оседаем на диван.
— Да пойду я, пойду. Отпустите. Не хотите помочь родственнице, и ладно, — женщина пытается вырваться, но Рэм грубо тянет ее к выходу.
— Патрик, — зовет дворецкого, — вызывайте жандармов. Срочно!
Лже-мать орет, а Леди Грэхем сжимает мою руку.
— Я помню Оливера. Он не был похож на своего брата. Такой тихий был молодой человек. Не стал бы он жениться на этой.
А я прикрываю глаза, и на меня падает облегчение, выбивающее все силы.
Из холла доносятся крики и ругань, но я сижу рядом со свекровью и позволяю мужчинам решать проблему с самозванкой.
— Как... как я могла попасть к этой женщине? — шепчу, конечно же, подразумевая Анну.
— Рэм разберется. У него есть знакомые в тайной канцелярии императора, — отвечает леди Грэхем. — Думаю, ты и правда дочь Оливера. Похожа на него.
Молча киваю. Я видела в вещах бабушки старые снимки, но не приглядывалась к лицам. Как все успокоится, поднимусь к себе и рассмотрю их получше.
И мне больше не хочется отпускать Рэма — уж очень мерзко на душе.
Когда самозванку забирают жандармы, леди Грэхем поспешно прощается, ее ждет водитель.
А я черчу пальцем по груди Рэма и чуть слышно прошу:
— Останься.
64
Утром долго любуюсь спящим генералом Грэхемом. Так необычно видеть этого мощного мужчину в своей постели. Моя комната небольшая, веселая и уютная, полная разных женских мелочей и безделушек. Она совсем не похожа на строгую и мрачноватую спальню Рэма.
Тонкое одеяло съехало и не скрывает его великолепной фигуры. Рэм растянулся весьма вольготно, закинув руку за голову. И я краснею от удовольствия, продолжая его разглядывать, а потом перевожу взгляд на часы. Раннее утро, а я не привыкла спать допоздна.
Не желая будить мужа, — кольцо же практически аннулирует развод — я тихо выбираюсь из кровати и захожу в ванную. Потом спускаюсь и в столовой застаю Флору с детьми.
— Как съездили?
— Как провели время?
Мы задаем вопросы одновременно и Флора смеется. Выглядит на редкость довольной.
— Дети надышались свежим воздухом и нагуляли зверский аппетит.
Действительно, Ганс загорел и вернул здоровый румянец.
— Стойку привезли? — усаживаюсь за стол и высматриваю, что приготовила нам миссис Милл на завтрак. Вареные яйца, тосты, блинчики с малиновым вареньем... мм.
— Да, Патрик оттащил ее в гараж.
— Флора, ты сияешь. В деревне встречались интересные люди?
Спрашиваю наугад и попадаю в цель, Флора смущается, но делиться пока не готова.
— А мы еще горшочки раскрашивали, — рассказывает Лави.
— А дедушка поел овсянку и отправился на прогулку, — тихим голосом сообщает Ганс — он не такой смелый, как Лавиния.
— Ох, а ты не любишь овсянку? — Ганс морщится и я перевожу тему разговора. — Я привезла пледы. Десять оттенков для номеров люкс, как договаривались.
После завтрака мы с Флорой ныряем в гараж, прихватив с собой новые подсвечники.
— Это сказка, — шепчет мой дизайнер. Она даже громко говорить боится вблизи такой дорогущей красоты. — Боги, это какая-то нереальная сказка. Они нам автоматически прибавят целую корону.
— Серьезно? — я радуюсь и ставлю подсвечники то так, то этак. — Может, лучше на камин?
Флора хватает каталог и энергично листает его.
— Смотрите, занавески в тон, — берет с капота автомобиля второй каталог, — и вазы.
О, да. Вазы, выбранные Флорой идеально подходят. Мы методично подбираем плафоны, шпалеры, обивку для мебели. Интерьер холла выстраивается вокруг подсвечников.
Увлекательное занятие прерывает миссис Милл, которая сообщает, что генерал просил позвать меня.
— Он ждет вас в кабинете.
Вспоминается «мама» и сразу портится настроение. Отчего-то кажется, что это дело не раскроется так легко. И еще я переживаю, что в сомнительной и преступной истории замешана Инес Фьерд. Обидно было бы в ней разочароваться.
Вчера я просмотрела снимки отца Анны и уловила явное сходство. Мягкие карие глаза, форма носа, овал лица. И ни одной фотографии с женой.
И кем на самом деле
