— В таком случае, чем же отличаются просьбы от приказов?
— Формой и интонацией. Не увиливайте от ответа, леди оттон Грэйд.
Увиливать, лежа на спине, практически в объятиях герцога было бы сложно, но я не стала об этом говорить, глядя на супруга, и подмечая то, чего не замечала ранее — сеточку морщинок у глаз, складку между бровями, выдающую привычку хмуриться, несколько седых волосков на висках… Протянув руку, коснулась его волос, и растерянно вспомнила:
— Проклятия ведь больше нет.
— Нет, — подтвердил его светлость. Затем улыбнулся, и добавил: — Но у любви есть одна дьявольски паршивая особенность — за того, кого любишь, переживаешь в сотни раз больше, чем за себя.
Я перевела взгляд с волос его светлости, на глаза, вновь приобретающие синий оттенок свойственный уроженцам древнего Элетара, и внезапно создалось ощущение, что вся империя с ее колониями и отдаленными провинциями, сжалась до нас двоих, не оставляя места ничему иному. Ни тревогам, ни посторонним мыслям, ни…
— Это «да»? — задал неожиданный вопрос Дэсмонд.
И не дожидаясь ответа, его светлость стремительно склонился надо мной, обхватив талию, и рывком прижимая к себе, а его губы, с жадностью и прямолинейностью, столь свойственной темным магам, пленили меня. Сердце стремительно забилось, ладони похолодели и на миг я задержала дыхание.
Всего на миг, в следующее мгновение герцог поделился собственным дыханием и теплом столь щедро, что меня бросило в жар и протестующий стон против воли вырвался из груди.
В тот же миг, отстранившись, Дэсмонд крепко обнял, прижав мою голову к своему плечу, и тяжело дыша, хрипло произнес:
— Все, все, мой ангел, я себя контролирую.
Несколько секунд, и резко поднявшись, лорд оттон Грэйд протянул мне руку. А едва я вложила пальцы в его ладонь, поинтересовался странным немного сиплым голосом:
— Вы не окажете мне честь, составив компанию за ужином, ваша светлость?
— С удовольствием, лорд оттон Гройд, — осторожно поднимаясь, ответила я.
Голова от чего-то кружилась, мне казалось, что и все вокруг вальсирует тоже, безумно билось сердце, и похолодевшие пальцы совершенно не сочетались с пылающими щеками.
— Вы изменились, Ари, — произнес герцог, придерживая меня за талию.
— В чем же? — пытаясь привести в порядок дыхание, вопросила я.
— Вы перестали меня опасаться.
Изумленно взглянув на его светлость, я была вынуждена признать:
— Недавние события наглядно продемонстрировали, что вас опасаться следует в меньшей степени, нежели я полагала ранее.
— Сколь… уклончивый ответ, — улыбнулся лорд оттон Грэйд.
Мы вышли в гостиную, и его светлость, проявляя столь несвойственную черным магам галантность, подвел меня к столику, размещенному у камина, усадил на небольшой черный стул, коей и пододвинул, едва я села. После внимательно посмотрел на принесенные прислугой блюда, нервным движением вышвырнул в пылающий огонь камина порезанные фрукты, оставив блюдо с виноградом и яблоком.
— Яд? — спросила взволнованно.
— Нет, просто плохо вымыты, — успокоил герцог, присаживаясь напротив.
И меня разобрал смех.
Это был какой-то неправильный и во многом нервный хохот, но Дэсмонд меня не остановил даже тогда, когда смех перешел в тихие всхлипывания. Лишь молча протянул платок, едва слезы потекли по щекам, и улыбнулся, когда я постаралась выдавить жалкое подобие извиняющейся улыбки.
— Все хорошо, мой ангел, — тихо заверил он. — И поверь — больше никто и никогда не посмеет тебе угрожать даже словом.
Судорожно утерев мокрые дорожки с щек, я выдохнула:
— В этом была моя вина.
— Нет, — темно-синие глаза смотрели прямо и спокойно, — твоей вины нет ни капли, Ариэлла. Ты юна и наивна в силу возраста, чрезмерно ответственна, благородна и не в меру добросердечна, Аннельский на этом и сыграл. Его вина, не твоя.
Он молча налил воды в бокал, протянул мне. Отпив глоток, все же сказала:
— Мне не следовало покидать замок.
— Не следовало, — согласился Дэсмонд, — но ты не могла поступить иначе. И в дальнейшем поступать иначе ты не сможешь, но теперь я об этом осведомлен.
Поверх бокала, из которого вновь собиралась отпить, испуганно взглянула на его светлость. Герцог улыбнулся и протянул:
— Я не обещал, что жизнь со мной будет легкой для вас, леди оттон Грэйд и был с вами предельно честен с самого начала. И вместе с тем, должен предупредить, что одно обстоятельство нашего брака изменилось коренным образом.
Когда я вернула стакан на столик, рука невольно дрогнула. И все же, сдержавшись, тихо спросила:
— Могу я узнать какое?
Герцог молча взял блюдо с обжаренным в винном соусе мясом куропатки, переместил несколько кусочков на собственную тарелку, после один положил мне, вернул блюдо на место и совершенно спокойно, даже как-то отстраненно произнес:
— Верность. Как вы и настаивали, в наших отношениях будет присутствовать в полном объеме.
Стакан, от коего я не успела одернуть руку, от чего-то упал и остатки воды разлились по столу. Его светлость молча, с неожиданно заигравшей на губах веселой усмешкой, поднял хрусталь, на лужицу воды бросил салфетку, после осведомился:
— Вина?
— Нет, благодарю вас, — голос дрогнул.
Мне все же налили вино, после чего последний представитель династии Грэйд приступил к ужину, украдкой поглядывая на растерявшуюся меня. Мне же, несмотря на присутствовавший легкий голод, есть совершенно расхотелось.
После некоторого времени, герцог, даже не пытаясь скрыть улыбку, поинтересовался:
— Вас что-то смущает, леди оттон Грэйд?
Отрицательно покачав головой, я перестала смотреть то на столик, то на камин, попыталась сосредоточить внимание на блюде перед собой, даже взяла вилку и нож, намереваясь приступить к трапезе, но в следующий миг обронив столовые приборы, гневно взглянула на его светлость и выпалила:
— Я не требовала безоговорочной верности, лишь соблюдения приличий и сокрытия связей на стороне! Я…
— Поздно, мой ангел, — оборвал меня Дэсмонд.
— Но, лорд оттон Грэйд! — я задохнулась от возмущения.
— Да-да, леди оттон Грэйд? — насмешливо переспросил он.
Именно эта насмешка спровоцировала мой возглас:
— Но ваши безнравственные увлечения! Наручники… И все, что вы упоминали! И страсть непозволительная в отношении леди! И…
Тяжелый полный скорби вздох его светлости вынудил меня умолкнуть. Но хитро взглянув на собственную супругу, лорд оттон Грэйд широко улыбнулся, сверкнув в полумраке улыбкой, и протянул:
