— Чего ты хочешь? Хочешь, я отдам тебе титул? — все больше распалялся Лонц. — Давай же! Я знаю, это ты забрал кольцо. Отдай его мне и все закончится. Где ты его спрятал?! В твоей комнате его нет.
— Так это ты перерыл всю мою комнату? — засмеялся Деор. — Никогда бы на тебя не подумал. Решил, что это Адриэн, раз уж комнату Натаниэля тоже перевернули. Зачем у Натаниэля искал?
— Что бы ты решил, что это Адриэн. Я-то точно знаю, кого она прочит в мои спасители.
— Иди, Лонц.
— Не надо так. Я тебе не мальчик, а ты не мой отец. Я столько лет хотел получить от тебя одобрения, хотел, чтобы ты понял, что я могу. Но нет. Ты не такой. Твоего одобрения я бы никогда не смог добиться. Глупо искать понимания у того, кто ненавидит тебя.
— Уходи!
— Значит, мы не решим это сами.
— Уходи!
— Я вызываю Сатифа, — крикнул Лонц, громко хлопнув дверью.
Он шел по коридору, бил стены, я даже видел, как он сдерживал слезы. И я не мог ему ничего сказать… почему я ничего не сказал ему… Но мне было велено привлекать внимание всех в другой части замка, пока Лонц выходит на связь со своим шпионом в замке короля.
А потом маг, эта девчонка, которую граф вызвал специально. Зачем? Почему? Я пытался понять, зачем она ему понадобилась, но так и не смог получить внятного ответа. Он становился другим и часто закрывался от меня. И только в тот момент, когда маг сообщил, что использовали призыв Легиона, чтобы создать химеру, только когда Деор встретился со зверем, я окончательно понял, что произошло — час настал. Намного раньше положенного, без предупреждения, не ночью, без объявления наследника, совершенно не так, как мы планировали. Но колдун, нашедший книгу проклятой сошедшей с ума девчонки, сам того не подозревая, открыл зверю дорогу. И теперь хищник ходит среди зеркал и прячется во тьме, пытаясь понять, кто же должен стать его жертвой.
И Тиана. Я ненавидел ее, но отчего-то был благодарен. Не понимаю почему — она ничего не сделала, но мне казалось, что я обязан ей жизнью. Той самой, которую я ненавижу, которая заставила смотреть меня на смерть любимых и медленно умирать взаперти.
И это чувство стало еще сильнее, когда напали на Натаниэля. Когда Тиана просила спасти ему жизнь. Никто не просил. Все знали, что я могу, но никто и никогда не просил. И отчего-то я не мог отказать…
Я начал вспоминать все, что придумал, стал говорить и чувствовал, как легко мне дается этот голос, как просто произносить эти слова, как же сильно Натаниэль хочет это слышать. Я видел, как Лонц в надежде смотрит на алхимика, Тиана сидит рядом, стараясь его спасти, и чувствовал, что это мое избавление от проклятия, кажущегося вечностью. Я был рад этому свету, который накрыл все вокруг, рад шепоту Натаниэля, говорившему такие знакомые для меня слова: «они выходят на руны, Тиана. Запомни. Теовор…». И радость прошла — я вспомнил.
Дай ему умереть! Дай мне умереть! Но это было не остановить.
Это я сам сказал им руны. Я сам придумал вызов легиона, я сам проклял себя и проклял род Делерей. Это все сделал я… Я виновен во всем…
— Натаниэль! — прокричал Лонц, когда голубая вспышка в библиотеке прекратилась. Замка тоже не было слышно.
Не надо было его звать, не надо было этого делать. Мне казалось, что граф сейчас накинется на меня, обвиняя в смерти алхимика. Да я и сама чувствовала себя виноватой, закрывая рот, стараясь не закричать и крепко сжимая в руках кольцо.
— Я выполню твою просьбу, Натаниэль, выполню. Обязательно.
Мысли путались, сложно было понять, что происходит. Я сидела рядом с алхимиком и Лонцем, но, казалось, была от них так далеко. И только поймав на себе озадаченный взгляд графа, удалось вернуться.
— Что у тебя в руке? — спросил он, будто боялся спугнуть.
— В руке? — я раскрыла ладонь.
— Тиана…
— Это кольцо… мне Натаниэль сказал, не дать Деору использовать кольцо. Я… я не знала, как это сделать.
— Где ты его нашла?
— В подвале, когда помогла сбежать. — Было сложно сдерживать слезы. Я чувствовала себя ребенком, который ничего не понимает, не знает и не может ничего сделать. Никогда в жизни я себя не чувствовала так. — Оно было в его кармане. Натаниэль сказал, что я должна… Я пыталась спасти его, только спасти, Лонц, я ничего не сделала!
— Я знаю, — произнес он. — Тише, тише. Я все знаю. Просто отдай его мне. Не бойся, просто отдай.
И он протянул руку, не сводя с меня глаз. Лицо мужчины казалось счастливым, будто огромный груз свалился с его плеч, и больше его ничего не волновало: ни тело брата, ни пропавший Элиот, ни сбежавший из-под стражи Деор, даже покушение и убийца в замке, возможная война с королем и призрак баронессы, из-за которой началось все это. Умиротворение, спокойствие и странное счастье, такое светлое лицо, как у ребенка. Я верила ему.
— Судьба привела тебя сюда. Ты принесла в наш дом долгожданное спасение. Просто отдай мне кольцо.
— Что оно делает?
— Тиана, это не имеет значения. Главное, что оно у тебя. Ты выполнила просьбу Натаниэля. Теперь отдай его законному владельцу.
Я протянула руку Лонцу и вложила в его холодную ладонь кольцо. Не знаю почему, но в тот момент мне казалось это единственным верным решением. И граф взял его, аккуратно, будто опасаясь чего-то, надевая на безымянный палец.
Мы замерли. Не знаю, чего ожидал он, но мне казалось, что стены начнут движение, или свет померкнет или очередная вспышка озарит библиотеку.
— Это я виноват… — прохрипел Натаниэль, заставив обратить на себя внимание. — Это я… Я…
— Натаниэль! — Лонц кинулся к своему брату, помогая ему встать. — Натаниэль, хвала всем богам.
Алхимик резко оттолкнул от себя графа и переполз в угол к стеллажам, поджав под себя ноги. Он раскачивался, а стеклянные глаза выдавали его сумасшествие.
— Что с ним? — Я попыталась подойти ближе.
— Нет… Нет… Уйди от меня!
— Натаниэль! — окликнул его Лонц.
— Я Элиот! — срывающимся голосом прокричал на всю библиотеку алхимик. — Ты виновна во всем, что произошло! — Он указал пальцем в мою сторону. — Ты! Ты! Ты! Я не виноват! Не виноват!
— Ты мой брат…
— Из-за меня! Это все из-за меня.
— Беги Лонц! — раздался женский крик от двери, заставив сразу обернуться.
Там, в проходе, так и не войдя в библиотеку стояла Матиа. Ее волосы были взъерошены, подол платья рваным, лицо в саже или грязи, словно она только выбежала из одного из потайных ходов. Пришлось схватиться за меч — не нравилась мне в этот момент камеристка графини, ох не нравилась.
