Дыхание Дарси участилось, она впилась в любимого руками.
Остин двигался ей навстречу, входя все глубже. Он сжал зубы, пытаясь потянуть время. Ему хотелось, чтобы они кончили одновременно. Остин завел между ними руку и начал поглаживать ее горячий, влажный клитор. Дарси закричала. Он сжал ее в объятиях, и их накрыл оргазм.
Внезапно Дарси застыла и вырвалась из его рук. Она села, дрожа всем телом.
– Дарси, что случилось?
– Нет! – она закрыла рот руками, ее голубые глаза наполнились ужасом.
– Дарси?
Она вскочила, ее глаза светились красным огнем, и девушка отвернулась, плача от боли.
Остин не мог оставить ее так:
– Что я могу сделать?
– Иди! Беги отсюда!
Он отпрыгнул, когда увидел промелькнувшие зубы. Срань Господня! У нее вылезли клыки! Остин вскочил с кровати.
Из ее горла вырвался крик, полный ужаса и такой боли, что Остин остановился. Ей была нужна помощь. Но что он мог сделать?
– Беги! – девушка схватила подушку и впилась в нее клыками.
Он вздрогнул, услышав звук рвущейся ткани. А ведь это могла быть его шея. Вокруг головы Дарси летали перья.
Остин побежал на кухню, схватил бутылку «Шококрови» и вернулся в спальню. Вскрыл и протянул ей:
– Вот.
Она осталась лежать, свернувшись в комок, и плакала.
– Дарси, – он дотронулся до ее руки холодной бутылкой.
Девушка села и гневно зашипела. Он отпрыгнул. Она рванула через кровать к нему: ярко-красные глаза и длинные клыки.
Проклятье. У него было чувство, будто он пытался накормить дикое животное. Остин осторожно протянул ей бутылку.
Дарси схватила ее и начала жадно пить, капли крови стекали по ее шее и груди.
Остин проглотил комок в горле. Как с этим можно жить? Он отвернулся, чтобы одеться, продолжая слышать, как она пьет. Наконец, когда он застегивал рубашку, все смолкло.
Он обернулся. Дарси поставила пустую бутылку на прикроватную тумбочку. Потом вытерла простыней кровь с груди.
– Ты себя хорошо чувствуешь?
Она покачала головой, не в состоянии посмотреть на любимого.
– Твои клыки уже когда-нибудь выдвигались?
– Только однажды. После того, как меня обратили. В тот момент это произошло само собой. Но это было четыре года назад. Я… Я никогда не хотела кого-нибудь укусить. Думала, что со мной безопасно.
– Ты просто голодная. Просто в следующий…
– Нет! – Дарси посмотрела на него блестящими от слез глазами. – Я сегодня ела. И не настолько голодна. Это…Я не знаю. Я просто потеряла контроль.
– Из-за секса?
По ее щеке скатилась слеза:
– Нам нельзя заниматься любовью. Я могла убить тебя.
– Но не убила, вместо этого ты напала на подушку, – при виде растерзанной подушки Остин содрогнулся.
– Мне нужно было укусить хоть что-нибудь, – из ее глаз снова полились слезы. – Я не могу жить с тобой. Это слишком опасно.
Его сердце сбилось с ритма:
– Мы что-нибудь придумаем. – Нет, только не это, он не может потерять ее.
– Нет, – она отвернулась. – Я хочу, чтобы ты ушел. Сейчас.
Остин себя чувствовал так, словно его сердце опустили в емкость с кислотой, и все, что ему осталось в этой жизни – бесконечная агония. Он хотел спорить, умолять ее… что угодно, лишь бы сохранить любовь Дарси. Но она на него даже не посмотрела.
Последнее перышко упало на кровать, приземлившись рядом с кровавым пятном на простыне. Он взглянул на порванную подушку. Дарси была права. Она могла убить его. Остин прошел к двери и вышел.
Остин не мог оставаться в пентхаузе. В его комнате слишком многое напоминало о Дарси, запах ее шампуня остался на подушках, поэтому он не мог забыться даже во сне. Он доехал на метро до своей квартиры в Гринвич Вилладж. Но даже там Остин не мог сбежать от болезненных воспоминаний.
На следующий день он поехал в офис. И пяти минут не прошло, как пришло осознание, что ему будет очень сложно продолжать работать в ЦРУ. Остин не мог больше сражаться со всеми вампирами без разбора, декларируя, что они являются воплощением зла. Надо было убедить Шона, что бороться надо только с кровососами из Подполья, которые нападали на людей. Если бы он смог сместить прицел Отдела по наблюдению за вампирами на Подполье с законопослушных Вампов, тогда у него еще оставался бы шанс сохранить работу.
Эмма остановилась у его стола и оглядела друга с ног до головы:
– Выглядишь усталым. Должно быть, это очень тяжело – быть самым сексуальным мужчиной на Земле.
– Просто выматывающе.
Она хмыкнула:
– Ну, просыпайся, любовничек. Шон хочет, чтобы вы с Гарретом пришли к нему в переговорную через пять минут.
Остин застонал. Шон наверное хотел прослушать отчет о реалити-шоу и ВЦТ. Никто их вампиров, повстречавшихся на пути Остина на этом задании, не представлял угрозу человечеству. Даже огромный Отто больше лаял, чем кусал.
Он подошел к столу Гаррета:
– Чем занимаешься?
Тот поднял глаза:
– Заканчиваю список вампиров – участников шоу. Откуда был Реджинальд?
Остин нахмурился:
– Реджинальд? Он был вампиром?
– Да, я так думаю.
Остин вздохнул:
– Мне трудно вспомнить. Должно быть, вампиры навели беспорядок в моих воспоминаниях.
– Правда? – Глаза Гаррета расширились от удивления. – Когда это произошло?
– Не знаю. Если они стерли мне память, то как я могу об этом помнить?
– О, – Гаррет снова посмотрел на бумагу. – Я запомнил их имена.
– Могу я посмотреть список? Может, благодаря ему я вспомню хоть что-нибудь.
– Конечно. – Гаррет передал листок.
Остин просмотрел имена. Гаррет не слишком-то старался, раз это была вся информация, которую он смог раздобыть, работая под прикрытием:
– Тут нет их фамилий. Будет сложно их найти.
Гаррет пожал плечами:
– Нам и не говорили их фамилии.
– Ты уверен? – Остин вопросительно приподнял бровь. – Или твою память тоже стерли?
Гаррет был в замешательстве:
– Я не знаю.
– Ты выяснил, где Шенна?
– Нет, – Гаррет медленно встал. – А может, и выяснил. Но они стерли это из моей памяти.
– Черт, – Остин смял лист бумаги в ладони. – Шон ожидает детальный отчет, но мы оказались практически бесполезны.
– Но я-то не забыл. Я помню пентхауз, пять леди-судей, и…
Остин слушал, как Гаррет говорил и говорил, а сам тем временем незаметно проник в его сознание. Он не мог стереть память, как вампиры, но в его силах было изменить чьи-либо воспоминания, добавляя новые и изменяя старые образы. Гаррет замолчал и закрыл глаза, когда его голову заполонили картинки, посланные Остином.
