Психея бы ей не помогла.
Даже я не знаю точно, что произошло той ночью, но я знаю, что Психея была вовлечена — и это было не для того, чтобы сыграть роль рациональной стороны, убеждающей ее сестру в том, что этот брак улучшит положение их семьи. Если бы они были любой другой семьей, Психея воспользовалась бы отсутствием своей сестры и поставила бы себя перед Зевсом в качестве кандидата на роль новой Геры.
Я изучаю ее изображение. У нее длинные темные волосы и пухлые полные губы, которые она, кажется, никогда не красит ярким цветом. Есть причина, по которой она стала чем-то вроде законодателя моды на Олимпе. Она никогда не говорит об этом открыто, но через неделю она наденет брюки с высокой талией и укороченный топ с воланами, и в течение двух недель я вижу этот образ повсюду. Тот факт, что у нее большие размеры, только заставляет людей присматриваться к ней повнимательнее. Она, кажется, чувствует себя комфортно в своем теле, и такие вещи чертовски сексуальны.
Или это было бы так, если бы я интересовался кем-то вроде Психеи Деметроу.
Я чертыхаюсь и закрываю окно. Неважно, чертовски ли она сексуальна, или я уважаю то, как она так эффективно уклонялась от игр власти с тех пор, как ее семья появилась на сцене. У моей матери есть задача, и я знаю последствия неудачи.
Ссыльные последствия..
Возможно, я и не люблю Олимп большую часть дней, но это мой дом. Обычно угроза изгнания была бы чушью собачьей — покинуть этот город нелегко, и это для людей, которые действительно хотят уехать, — но когда твоя мать — одна из Тринадцати, все возможно.
Лучше не думать об этом слишком тщательно. Я позабочусь об этой задаче, а затем найду нескольких партнеров и потеряю себя в течение недели, трахаясь, выпивая и делая все, что нужно, чтобы полностью отключиться. Точно так же, как я всегда это делал.
Я уже знаю, как заманить Психею. Может, она и не играет в силовые игры, но у нее есть слабое место шириной в милю. С очередным проклятием я беру свой телефон.
Отвечает звонкий женский голос.
— Эрос, мой любимый маленький бог секса. Это мой счастливый день.
— Гермес.
Она вздыхает.
— Бизнес есть бизнес, значит?
— Если бы это было личное, ты бы вломилась в мой дом и съела мою еду. Но полагаю, что в
последнее ты слишком занята, делая то же самое с домом Аида. — За эти годы мы с ней несколько раз встречались, но в конце концов перешли к чему-то похожему на дружбу. Я не обязательно доверяю ей — в конце концов, ее титул практически главный шпион, — но она мне нравится.
— Не злись только потому, что Аид запретил тебе входить в его секс-темницу. Ты бы сделал то
же самое на его месте.
Она права, но это не значит, что я собираюсь это признать. Когда Аид исключил меня, он исключил мой главный способ, чтобы выпустить пар.
— У меня есть сообщение, которое я хотел бы, чтобы ты передала, но оно деликатное по своей
природе.
Пауза.
— Хорошо, ты привлек мое внимание. Перестань играть с моими эмоциями и скажи мне, что ты
задумал.
Я позволяю себе усмехнуться, когда набрасываю то, что мне от нее нужно. Роль Гермеса в Тринадцати — немного посланника, немного шпиона, немного агента хаоса для ее собственного развлечения. Ее единственная настоящая преданность — Дионису, и даже тогда я не уверен, что эта дружба сохранится, если все станет по-настоящему напряженным. Он не моя цель, поэтому я не сомневаюсь, что она сделает именно так, как я прошу.
Когда я заканчиваю, она весело смеется.
— Эрос, хитрый ты повеса. Я доставлю сообщение к утру. — Она вешает трубку, прежде чем я
успеваю ответить.
Я со вздохом откидываюсь на спинку стула и потираю грудь. Независимо от моих личных мыслей по этому поводу, все приходит в движении.
Психея Деметроу умрет до конца недели.

