— Это новое отношение для тебя. Почему такая перемена?
Я подавила желание выглянуть из-за колонны и проверить, как продвигается Дейн. Он должен быть где-то рядом.
— Я поняла, что ты прав насчёт любви и того, что правильно и неправильно. Я вижу, как любовь может привести к плохому выбору. Мои родители…
Я не могла сказать остальное, не могла сказать, что им не следовало жениться друг на друге. Я не знала, правда ли это. Мой отец не жалел, что женился на моей матери. Я надеялась, что она не пожалела о том, что вышла за него замуж. Мне хотелось думать, что в следующей жизни они будут вместе, всё ещё в любви и, наконец, в мире. Ягнёнок и лев, которые могли бы лечь спать вместе. Я сглотнула, подавляя эмоции в своём голосе.
— Если ты основываешь свои решения на том, что правильно, ты лучше спишь по ночам. По крайней мере, я на это надеюсь, — затем, чтобы вернуть ему часть его презрения, я добавила: — Если ты убьёшь меня, как планируешь, ты будешь хорошо спать сегодня ночью?
— Я не планирую убивать тебя.
— Держу пари, Хорусиане оперативники на Ниле не могут сказать того же самого.
— Я не говорю за других Хорусиан.
— Ты вообще боролся за мою жизнь, Дейн? Ты пытался убедить их не причинять мне вреда?
— Да, на самом деле я так и сделал.
Приятно это знать.
— Как сильно ты старался?
— Если я продолжу бежать прямо, то наткнусь на статую.
— Иди через внутренний двор в Гипостильный зал. У третьей колонны поверни налево. Иди на четыре колонны вглубь.
Я подождала ещё минуту.
— Ты никогда не говорил мне, как сильно ты защищал мою жизнь.
— Я всё ещё защищаю. Проблема в том, что в основном я борюсь с тобой. Похоже, ты не очень-то ценишь свою жизнь.
Я обошла свою колонну. Вот он, пробегает мимо двух огромных колонн. Он носил солнцезащитные очки, как и я, вероятно, чтобы он мог сканировать предметы так, чтобы люди не заметили, что его глаза светились зелёным. Было уже достаточно поздно, чтобы туристы всё ещё носили солнцезащитные очки.
Дейн даже не вспотел. Он давал своим Хорусианам оперативникам столько времени, сколько мог, чтобы догнать, добраться до меня. Без сомнения, они уже следили за периметром территории храма.
— Не иди быстро, — сказала я. — И держи свои руки так, чтобы я могла их видеть, — Я просканировала его своим хорусианским зрением, но не нашла ничего, что выглядело бы как оружие.
Он повернулся, увидел меня и выключил телефон.
Я пожалела, что он повесил трубку. Это означало, что мне пришлось повысить голос.
— Не клади свой телефон в карман. Я всё ещё хочу видеть твои руки, — я сунула телефон в сумочку, затем вытащила талисман из-под рубашки. — Просканируй это, — я протянула его ему. — Он настоящий.
Дейн осмотрел талисман. Его взгляд вернулся к моему лицу с явным удивлением. Он не ожидал, что талисман будет настоящим.
— Хорусиане согласны на мою сделку? — спросила я.
— Знаешь, это иронично, — он сделал пару медленных шагов ко мне. — Ты вдруг решаешь делать то, что правильно, а не любить, в то же время я делаю противоположное.
— Что ты имеешь в виду? — я стояла на своём, не желая позволить ему заставить меня отступить.
Он сделал ещё один шаг ко мне. Теперь нас разделяло всего несколько футов.
— Моё начальство сказало использовать любую силу, которая мне понадобится, чтобы забрать у тебя талисман, включая твоё убийство. Я должен был сделать это в тот момент, когда увидел тебя, — он покачал головой, не сводя с меня взгляда. — Ты угрожаешь жизни моей матери, моей жизни и всей моей организации, но я не могу причинить тебе боль, Эйслинн. Я уже достаточно сделал этого.
Я сделала шаг назад, осматривая его в поисках оружия. Ничего.
— Ты безоружен. Я убедилась.
Он опустил подбородок.
— Мне не нужно оружие или электрошок, чтобы убить тебя. Я обученный Хорусианин.
То, как небрежно он это сказал, заставило меня затаить дыхание. Я пыталась всё спланировать, но я не планировала, что он сможет убить меня голыми руками.
— Что ж, — выдавила я, — я рада, что ты сентиментальный тип. Я приму это во внимание, если ты пригласишь меня на выпускной.
Дейн не улыбнулся, не изменил позы.
— Я прошу тебя отдать мне талисман. Мы сейчас не доверяем друг другу, но могли бы, — он протянул мне руку. — Я хочу доверять тебе.
Я выглянула из-за колонны. Во дворе четверо мужчин в солнцезащитных очках пробирались сквозь туристов, направляясь к нам. Они прошли примерно четверть пути сквозь толпу. У меня не было больше времени.
— Твои друзья идут, — сказала я.
— Отдай мне талисман, и я поговорю с ними. Я… — он замолчал, когда я вытащила сумку на молнии из сумочки. — Что это такое?
— Это не оружие.
Без дальнейших объяснений я открыла сумку и вывалила содержимое на землю между нами. Я пролила на кусочек ткани флаконы с кровью Сетитов, чтобы сделать его более привлекательным для насекомых. Скоро все скарабеи Луксора будут в пути.
— Я доказала, что у меня есть Талисман Адольфо. Я ожидаю, что Хорусиане выполнят свою часть сделки. Вы остановите скарабеев на год.
Дейн не ответил. Он сделал пару шагов назад, уставившись на розово-красную массу плоти, пытаясь понять, что это было.
Я снова взглянула во двор. Хорусиане теперь были ближе, ближе, чем мне хотелось.
По обе стороны внутреннего двора храма земля начала двигаться, покрываться рябью и пузыриться, как тёмная вода. В следующее мгновение скарабеи вырвались из-под земли. Они поднялись в воздух, рой тёмных охотников.
Женщина на краю двора закричала; затем к ней присоединилась другая, и тогда я не могла сказать, кто кричал, потому что так много людей кричали одновременно. Туристы разбежались во все стороны. Некоторые побежали к выходу, другие к храму. Они толкались и сталкивались друг с другом, преграждая путь Хорусианам, пытавшимся добраться до меня.
Хорошо. Это немного задержит их.
Я бросила пластиковый пакет на землю. С него капала кровь, так что жуки тоже могли на него напасть. Дейн повернулся и уставился на хаос бегущих туристов. Может быть, он думал, что Сетит пришёл мне на помощь. Возможно, Рорк. Или Джек. Я стояла на месте ещё несколько секунд. Достаточно долго, чтобы Дейн повернулся ко мне.
Только тогда он понял, что я сделала, а к тому времени было уже слишком поздно. Облако жуков опустилось вокруг нас, их крылья жужжали и щёлкали. Некоторые из них порхали по моей коже, осматривая меня, прежде чем пролететь мимо. Я не стала прихлопывать их, просто медленно отступила назад. Они закручивались вокруг нас так густо, что закрывали мне вид Дейна.
Он позвал:
— Эйслинн!
Я не ответила.
На нас обрушилось ещё больше насекомых. Они, должно быть, были голодны, раз так долго ждали здесь новых Сетитов. Я не осталась, чтобы посмотреть, как они пожирают плоть. Пока облако скарабеев скрывало меня из виду, я подошла к каменной двери в колонне и шагнула через потайной вход. Задвинув деревянные засовы на место, я достала из сумочки фонарик и побежала по туннелю. Я едва взглянула на фигуры, наблюдающие за мной с фресок. Их лица то появлялись, то исчезали в фокусе торопливым размытым пятном. Крики снаружи становились всё тише, пока наконец не исчезли. Может быть, я была слишком далеко, чтобы услышать их, или, может быть, туристы убежали в безопасное место.
Я вспомнила, как испугалась в Арктике, когда скарабеи впервые окружили меня, кружа роем щёлкающих лапок и жужжащих крыльев. Теперь я нарочно вызвала их, чтобы они помогли мне.
Возможно, древние египтяне с самого начала были правы насчёт скарабеев. Они были подходящим символом новой жизни.
* * *
Во время полёта в Нью-Йорк я прочитала дневник Дейна. Я была удивлена тем, как много он написал, насколько эмоциональными были некоторые из его записей. Он написал о потере брата и о том, что ему пришлось переехать из Калифорнии в Аризону. Он писал о том, что он Хорусианин, хотя никогда не выходил и не произносил этого слова. Он сосредоточился на смерти Лэнса, стремясь отомстить.
