Он замолчал, я продолжала смотреть на цветы, Алан тихо спросил:
– Ты в себе никаких изменений не замечала?
– Мне стали сниться сны.
– Давно?
– С ординатуры примерно.
– Двести двадцать пятый год?
– Да.
– Как у меня, – он медленно глубоко вдохнул, нервно похрустел пальцами и сказал: – Мы с тобой первая в истории пара, которая поставила Печати друг другу. Я поднял все наши архивы, попросил о содействии эльфов, и через шпионов порылся в летописях нескольких крупнейших королевств Мира демонов – нигде нет ни единого упоминания, мы первые. Никто не знает, как это на нас повлияет и чем это нам грозит.
Я иронично пожала плечами:
– Да ничем. Если бы что-то было, оно бы уже проявилось. Просто в вашей социальной парадигме не было даже идеи о том, что возможны отношения вне системы «хозяин-господин». Канал Печати устроен очень просто, вся магия Древних устроена просто, там нечему ломаться и преподносить сюрпризы. Ничего не будет, живи как жил.
– Я не хочу «как жил», я хочу по-новому.
«А я не хочу по-старому.»
– Я тоже по-старому не хочу. Мне не мешают твои щиты, я стал сильнее после обращения. И ты стала, просто не знаешь ещё об этом, не было повода проверить. Давай ты всё-таки дочитаешь мою папку, чтобы окончательно понимать, что со мной произошло, и тогда поговорим. Завтра. Хорошо?
Я не готова была давать ему ответ на этот вопрос, я ничего не могла решать в таком состоянии, когда моя душа лежала на дне океана, придавленная тоннами воды, и гадала, на сколько хватит воздуха, и не раздавит ли её раньше.
Алан помолчал, потом встал и протянул мне руку:
– Пойдём, я провожу тебя, отдохнёшь и решишь.
Я поднимала руку с таким усилием, как будто тонны воды на меня давили в реальности, но от прикосновения Алана стало легче, он был таким же горячим и твёрдым, каким я его помнила, как будто вообще ничего не изменилось. Я встала, он продолжал держать мою руку, потом положил сверху вторую и с улыбкой спросил:
– Узнаёшь?
На его безымянном пальце и мизинце были кольца, золотые с изумрудами, странного дизайна, совершенно не подходящего его стилю, и зелёного он никогда не носил, тем более, зелёных камней. И тут я их узнала – мои серьги, которые я продала, чтобы купить открытку. Я подняла удивлённый взгляд, потом сразу же опустила от неожиданности, как будто забыла, что мы стоим так близко. Алан улыбнулся:
– Нравится? Я показал их специалистам, они сказали, что как было уже не получится, но можно сделать новые. Я решил вот так сделать. Нравится?
– Да. Хорошо получилось. – Я смотрела на них, вспоминала. Тогда казалось, что они вообще ничего не стоят, мне было совершенно не жалко ничего в своей жизни, я их отдавала без сомнений. А теперь они казались такими родными, нужными и важными, что я чувствовала себя предательницей за то, что отдала их.
– Заберёшь? – Алан начал снимать кольца, я попыталась его остановить, косноязычно заверяя, что я их продала, а он выкупил, так что они принадлежат ему. Он в ответ стал заверять, что купил их невероятно дёшево, потому что я их дёшево продала, но раз я настаиваю, то мы можем сделать всё по-честному, одно – ему, одно – мне, и квиты.
И через секунду я стояла с кольцом в руке, а Алан надевал своё, на безымянный, полюбовался и предложил:
– Помочь надеть?
Я смотрела на это кольцо и понимала, что уже его взяла, и что у меня есть только один палец, которому это кольцо подойдёт по размеру. И этот демон об этом знает.
«Бессовестный хитрый жучара.»
Я посмотрела на него, он улыбнулся во все зубы, безгранично довольный собой и удавшейся шалостью, меня как будто опять окунуло в то залитое солнцем купе, где он ел варенье как поросёнок, а я любовалась, выкинув из головы все вбитые пансионом установки на тему того, что такое хорошо, красиво и приятно. Вот это было хорошо, и красиво до небес, и приятно так, как никогда до этого и ни разу после.
– Всё впереди, принцесса, – он потянул мою руку к губам, но я её резко высвободила и отвернулась. Схватилась за букет и быстро пошла вдоль аллеи, чувствуя, что лицо пылает до пульсации, и от моих щёк можно прикуривать, и развратный демон об этом знает.
– Сумку забыла! Принцесса, стой, – он догнал меня и пошёл спиной вперёд, чётко передо мной, вприпрыжку. Его сияние весёлого самодовольства озаряло аллею как прожектор, меня аж слепило, я старалась на него смотреть, но пушистая щекотка его эмоций долетала через канал и рассыпалась у меня внутри, как будто кто-то телепортировал туда тонну котиков, которые бегали, кувыркались и творили что хотели, пока я пыталась как-то усмирить этот бардак. Алан остановился, мне тоже пришлось, он протянул мне мою сумку, и меня накрыло внезапным дежавю – рука с кольцом и моей сумкой, и бутылкой ещё, вчерашний таксист, который подъехал мгновенно и довёз меня очень быстро. Я тогда заметила, что водит он не по правилам, но не стала ему на это указывать, были заботы посерьёзнее.
Я подняла на него возмущённый взгляд и прошипела:
– Ты ещё и такси водишь?
– И вискарь разливаю! – радостно кивнул он, я вспомнила и зажмурилась от стыда – «презент от поклонника», лично доставленный.
«Мастер отводить глаза. Гений, блин.»
Я отметила, что официант красавчик, но не узнала. Мастер.
– Спасибо, – он расплылся в окончательно неприличной улыбке, танцевальным движением развернулся и встал рядом со мной, положил мою руку себе на локоть и пошёл вперёд, всё быстрее и быстрее, потом начал идти вприпрыжку, мне было страшно неудобно идти с ним под руку, когда он так шёл. И он предложил решение: – Попрыгай со мной! Ну принцесса, я сто лет с тобой не прыгал.
«Великий Создатель... За какие грехи ты мне послал этого клоуна?»
– За серьёзность, принцесса! Излишняя серьёзность – грех. Но я тебе помогу его искупить, хочешь?
– Не прыгай.
– Ладно, – он демонстративно сдулся и загрустил, мне тут же стало стыдно, он рассмеялся и пошёл нормально, я шла рядом молча, пытаясь каким-то образом взять под контроль то, что происходило с моим лицом, сердцем и жизнью. Не получалось.
– Мисс Контроль?
Я посмотрела на Алана, он сделал суровое лицо и объявил:
– Не время улыбаться.
Я закрыла глаза и прошептала, пытаясь изобразить обвиняющий тон:
– Ты мне не помогаешь.
– Как тебе помочь?
А это было сказано внезапно серьёзно, настолько серьёзно, что мне опять стало стыдно за свою детскую слабость и беспомощность перед тем, что между нами происходило. Я не могла справиться с этим тогда и не могла сейчас, ничего не изменилось, это вызывало панику, как вторая попытка сделать то, что повлекло за собой страшный провал при первой попытке. Алан погладил мою руку на своём локте и сказал ещё тише и ещё серьёзнее:
– Принцесса, я сделаю что угодно, вообще что захочешь. Любой каприз. Чем тебе помочь?
– Я не знаю, – мне плакать хотелось от этой беспомощности, я не привыкла к такому, я в любой ситуации точно знала, что надо делать, последние лет десять точно, у меня не было моментов неуверенности и слабости, никогда. И тут Алан, здравствуйте.
– Лея... Тебе станет легче, если я тебе скажу, что я в этом грёбаном состоянии годами?
– Не станет. Это значит, что ни один из нас не разбирается в проблеме.
– Именно так. И это плохая новость. Но есть хорошая – мы здесь, мы вместе, и мы постепенно разберёмся. Главную свою проблему я решил – «эликсир» работает, я его регулярно принимаю, я в балансе, здоров, спокоен и готов к подвигам. Ты свою главную проблему тоже решила – родственники от тебя отцепились, учёба закончилась, финансы в порядке. Если не считать безумные кредиты, от которых любой адекватный финансовый консультант просыпался бы в холодном поту от кошмаров ещё месяц. Хочешь, помогу переоформить?
– Не лезь в мои кредиты.
– Ладно, – он нервно усмехнулся и сдал назад, – твоё дело, как хочешь. Хочешь терять бабло тоннами каждый день – твоё право. Ты взрослая девочка, советы тебе не нужны, даже от специалиста, который за одну финансовую консультацию берёт больше, чем твоя клиника приносит в месяц. Окей.
