Его сменило смирение.
Рэтар нашёл её, нашёл, а он так боялся не успеть. Не успеть увидеть, не успеть обнять, не успеть поцеловать… вот это вселяло леденящий ужас. Мерзко было от самого себя в осознании этого, но прощения он и не заслуживал. Уже наградой богов было то, что он её нашёл живой. Ненавидел себя, надеялся, что ещё не поздно, но обнимая принимал свою судьбу и то, что вот здесь может закончится его путь.
Тяжесть воспоминания пришла к нему сном.
Рэтар стоял в доме мага, пытаясь найти себя в том вихре безумия, что происходили вокруг него.
В то утро он успел несколько раз похоронить Хэлу, успел похоронить Элгора, успел почти проститься с Роаром и Миленой, девочкой, которую они призвали на её собственную погибель. Успел увидеть как Изарию раздирают на части ради выгоды и наживы. Увидел смерть своих братьев и сына, потому что Горанов уничтожат, всех до единого. И это было понятно. Успел осознать, увидеть снова свою собственную смерть.
И во всём этом Хэла, которая их спасала, жестоко и беспощадно. Так же как и все те мысли, что нещадно нападали и кусали, кололи, рвали, резали…
И Хэла хотела умереть! Он чётко понял слова, что она сказала у мага — она хотела убить себя, перед тем как попала сюда, но не успела… Но мысль… Почему? Что с ней случилось? Но многое стало в ней понятно и с пониманием пришла нестерпимая боль.
Но всё равно больше остальных мыслей разъедало осознание, что Хэла пошла на повязь кровью. Рэтар видел во сне именно это — Хэла и Тёрк.
Всё и больше, чтобы их спасти.
Когда Зеур и Роар с Миленой ушли, оставив их одних, стало невыносимо страшно. Она не вернётся к нему. Она не простит себе того, что сделала. Слишком хорошо он её знал.
Рэтар смотрел в любимые глаза и пытался понять, сможет ли он поймать её, сможет ли добраться? Осознание того, что Хэла теперь может просто исчезнуть, было леденяще ужасающим.
— Хэла, — проговорил он. — Иди ко мне, родная.
Она склонила голову на бок — такой привычный жест, который он так любил и который так сводил его с ума.
— Мне жаль, — отозвалась она едва слышно.
В ней была эта невыносимая пропасть, он чувствовал эту трещину, чувствовал. А сейчас она стала вот этим невыносимо непреодолимым расстоянием между ними.
Он не успеет добраться до неё. Рэтар видел это в её взгляде, чувствовал своим чутьём.
— Не надо, Хэла, не надо, — он нахмурился, протянул ей руку и двинулся в сторону лестницы.
— Я чувствую это так же, как и ты, — с сожалением прошептала ведьма. — Отсюда не будет возврата, родной.
— Нет, Хэла, — он запаниковал. Ни в одном сражении с ним такого не было, а тут… — Это всё ничто, родная. Я понимаю. И ты снова спасла мою жизнь. И сотни, тысячи жизней, любимая. Прошу тебя, иди ко мне.
— Тогда почему в тебе столько печали? — спросила она и его скрутило невыносимой болью.
— Всего просто очень много, — попытался он оправдаться. — Ничего из этого… Нет… Я сделаю для тебя всё, я всё прощу тебе, ты моя жизнь, моя кровь, родная. Прошу тебя.
— Мне так жаль, — скорбно проговорила Хэла..
— И Тёрк, — Рэтар решил, что должен это сказать.
— Тёрк? — вздрогнула она, нахмурилась.
Боги, это всё-таки был его старший брат. Но Рэтар верил, что смирится, потому что хотелось её тепла, ему было невыносимо пусто без неё. Он поднялся на верхний ярус.
— Это тоже не важно. Обряд повязи, близость, не важно, Хэла… просто иди ко мне. Дай мне руку.
Она вздрогнула. В глазах у неё появились слёзы, губ коснулась едва уловимая улыбка, лицо стало скорбящим, полным горя.
— Ох, Рэтар… — проговорила она едва слышно. — Я так сильно тебя люблю. До безумия сильно.
Хэла моргнула, слёзы потекли по щекам.
— Прошу, если можно, — и он понял, что она уходит, ринулся наверх, — не убивай моих хараг.
— Хэла, — рыкнул Рэтар, протягивая к ней руку, но не успел.
Ведьма исчезла.
— Нет, — взвыл он, падая на колени.
И проснулся. Тяжело дыша, пошевелился и осознал, что Хэлы рядом нет. Рэтар подскочил в испуге, огляделся. Он спал на полу, но был накрыт своим плащом, тем самым который был на ведьме. Она его укрыла и ушла… внутри всё снова сковал лёд ужаса.
Рэтар вышел наружу и с облегчением увидел Хэлу на берегу. Худая, бледная, она сидела на песке, ноги были в воде, она смотрела на гладь моря, на ней была одна лишь нижняя рубаха цвета ранры.
Рэтар осторожно, будто птицу спугнуть боялся, пошёл к ней.
— Сегодня будет очень тёплое море, — сказала тихо Хэла. — Хочешь ягод?
В подоле рубашки были ягоды янги, пара горстей. Рэтар отрицательно мотнул головой. Уже просто говорить с ней было невероятным счастьем.
— Будет много рыбы, — заметила она, отправляя в рот ещё одну ягоду.
Он присел рядом, на расстоянии вытянутой руки. Всё казалось сном — может Рэтар спит, может снова дурман, может она умерла и он умер…
— А ты можешь снять сети? — внезапно спросила Хэла.
— Сети? — переспросил Рэтар.
— Да, вон там, — ведьма указала рукой на рыбацкие указки сетей недалеко от берега. — Фред видимо поставил сети и помер, а когда вода тёплая, как сегодня, в них путается очень много рыбы. Это привлекает, эээ… равленик? Правильно сказала?
— Да, — он кивнул и улыбнулся. В глазах стояли слёзы, но Хэла смотрела на сети и не видела их.
— В общем, они иногда тоже путаются в сетях. Однажды одна молоденькая совсем равленка запуталась, и не могла выпутаться наверное пару дней, и мне было так её жаль, но помочь я ей не могла, — ведьма перевела на него взгляд, — там глубоко. Я попробовала водой, кое-как получилось и она выбралась. Это было таким облегчением.
— Хорошо, я сделаю. — ответил Рэтар. — А кто такой Фред?
— Арендодатель, — улыбнулась она, а он смутился непонятному слову. Боги, как же ему этого не хватало. — Ну, хозяин дома.
Она слегка рассмеялась и мужчина едва удержал себя, чтобы не обнять её, не сгрести в объятия, не расцеловать. Но было нельзя. Он сейчас не имел никакого права даже дотрагиваться до неё.
— Я когда сюда попала, — пояснила Хэла, — то внутри хижины были кости, точнее скелет. На них одежда мужская, ну и я назвала его Фредом, потому что мне песня вспомнилась.
"Чистил Фред колодец свой, и под мутною водой
В платье девичьем скелет обнаружил Фред…”
Пропела она слабым, тихим голосом,
