— Эмелис, где ты ходишь? — взвизгнула компаньонка. — Мы с ног сбились!
Я хотела объяснить, но хозяйка замка на озере оправданий не ждала. Просто ухватила за руку и потащила к распахнутым дверям, возле которых чинно стоял церемониймейстер.
Мужчина одарил доброжелательным взглядом, громыхнул посохом и назвал наши имена. Пытка началась…
Оваций не было, вздохов восхищения тем более. Мы с Вентой спускались по лестнице в тишине, заполненной шуршанием платьев, отзвуками светских разговоров и тихим перезвоном бокалов — к этому моменту лакеи уже начали разносить напитки.
У дурборской и верилийской аристократии поводов удивляться не было, только повод к любопытству у тех, кто видел Эмелис из рода Бьен впервые. И лишь студенты и преподаватели дурборской академии магии стояли как громом пораженные. Кто-то, кажется, декан родного факультета, Флесса, бокал выронила.
Я понимала, что реакцию магов заметят, но точно знала — не поймут. Я же не афишировала тот факт, что в Дурборе училась. А папа и Ридкард… ну им известно, что имя рода скрывала, так что вытянутые лица студиозусов не удивят совсем.
А мне… мне главное не сорваться. Не сказать Ридкарду всё, что думаю на его счёт. И не выдать своих чувств, когда будет целовать руку. А в том, что меня будут приветствовать не только улыбкой, сомневаться не приходилось — ведь едва мы дошли до середины лестницы, король Верилии поднялся с трона и спустился на пару ступеней.
Ридкард ждал! Ридкард сиял! Ридкард… О Всевышний, как мне это выдержать? Как?! Но я должна сдержаться, должна сохранить лицо, потому что иначе поломаю мужчинам из рода Донтор всю игру.
В этот миг стало бесконечно жаль, что так и не добилась от Терри правды. Возможно, знай я хотя бы приблизительный план действий, мне бы было легче. Но вернуться в прошлое невозможно, поэтому… нужно идти вперёд. И держаться! И улыбаться!
Я всего на миг перевела взгляд с Ридкарда на Терри, который стоял подле трона старшего брата, и на сердце стало теплей. Страх не ушел, но забился в самый дальний уголок души. В который раз запретив себе паниковать, я подошла к подиуму и присела в глубоком реверансе, приветствуя жениха, отца, и мужчин из рода Донтор.
В наполненной всё тем же шуршанием и перезвоном зале прозвучало хрипловатое:
— Эмелис, дорогая…
Ридкард из рода Неран преодолел оставшиеся две ступени, чтобы протянуть руку и прильнуть губами к моим пальчикам. На госпожу Венту, которая стояла подле меня, новый правитель Верилии внимания не обратил.
— Малышка, ты великолепна, — прошептал Рид. — Но мне так жаль…
Я удивлённо приподняла брови и услышала ожидаемое:
— Твоя магия, — пояснил монарх.
Он печально поджал губы, снова склонился, чтобы поцеловать пальчики. В этот миг я искренне возблагодарила судьбу за то, что у меня были лучшие учителя в Верилии, и… за недавнюю встречу с товарищами по дурборской академии. Наука первых всё-таки не прошла даром, а вторые… они наполнили душу светом. Их улыбки, их искреннее участие придали сил.
— Всё в порядке, ваше величество, — опустив ресницы, пролепетала я.
А Ридкард из рода Неран добил:
— Не расстраивайся, Эмелис. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Съездишь к источникам, может быть, твоя магия и восстановится…
Я покорно кивнула и позволила проводить себя на подиум, к папе.
Вента осталась внизу, безропотно отошла в сторону. В зале к этому моменту зазвучали первые аккорды музыки, а когда я оказалась в шаге от отца, наследник дурборского престола поднялся и обратился к гостям.
Крист рассказал о важной роли традиций и о том, как королевский род счастлив, что настоятельнице главного храма Богини удалось расшифровать, едва ли не по кусочкам восстановить старинную легенду о преподобной Валентайне. Посокрушался над несправедливостью жизни, которая лишила древнего короля возлюбленной, и призвал беречь любимых и не бояться признаваться в своих чувствах. А потом приказал веселиться и танцевать.
После этих слов лакеи распахнули двери ещё двух залов, и пространство наполнила пленительная мелодия классического вальса. А я… я к папе шагнула.
— Девочка моя, — прошептал господин Форан, приобнимая за талию и целуя в щёку. — Как ты, маленькая моя? Как себя чувствуешь?
Я прильнула к груди отца, вдохнула аромат знакомого с детства парфюма и закусила губу в отчаянной попытке унять подступающие слёзы.
— Всё хорошо. Всё хорошо, папочка.
Отец, конечно, не поверил, но спорить не стал. Дождался, когда Рид вновь опустится в кресло и продолжит прерванный разговор с Вонгардом… а потом шепнул:
— Эмелис, дорогая, ты знаешь, а ведь их высочество Теридан, как выяснилось, тоже маг.
— Да, папочка, я знаю, — выдержав паузу, ответила я.
— И он тоже учился в дурборской академии магии.
В этот раз пауза была дольше, на долю секунды, но всё-таки. Ах, как жаль, что семейство Донтор не посвятило меня в свои планы!
— Да, про это мне тоже известно, — выдохнула я.
— Ты бы видела, как его маги приветствовали, — продолжил шептать отец. — Я думал, от их криков стены порушатся.
Я не могла не улыбнуться — просто в какой-то миг у самой такое же ощущение возникло. И хотя совершенно не планировала говорить с отцом о Терри, сказала…
— Теридан учился на смежном факультете. Мы общались.
Брови господина Форана взлетели вверх, в глазах вспыхнуло удивление.
— То есть как это? Он был в академии в то же время, что и ты? Но ему же за двадцать! Я думал, он давно закончил учёбу…
— В Дурборе обучение только в пятнадцать начинается. Их высочество на шестом курсе был, как и я. Только я не знала, что он принц. Никто не знал, кроме ректора и препода по физану.
Отец поджал губы и нахмурился. В этот раз паузу держал он…
— Надеюсь, вы с их высочеством ладили? — шепот отца был едва различим. — Надеюсь, вы не враждовали?
Я чуточку смутилась, на мгновение отвела взгляд.
— У нас прекрасные отношения, папа. Теридан… он замечательный.
— Это хорошо! — Первый министр Верилии просиял. — Это хорошо, Эмелис, потому что Теридан имеет очень большое влияние на Вонгарда. Ваше студенческое знакомство будет полезно.
Видят Создатели — я не собиралась подтрунивать над отцом! Но эти слова…
— Кажется, я теперь тоже некоторое влияние на Вонгарда имею. Не такое большое, как Теридан или Крист, но король ко мне прислушивается.
— Прекрасно, девочка моя. Прекрасно…
