Как же давно Анела не оставалась одна. Сама с собой. Матушка называла такие мгновения созерцанием. Созерцанием себя, окружающего мира, своих и чужих мыслей. Иногда нужно сесть и ни о чём не думать. Позволить мыслям касаться всего и… ничего. Именно тогда откроется истина.
Истина… а нужна ли она кому? Не лучше ли, чтобы обман никогда не раскрывался? Всё текло так, как до этого? Было бы спокойно на душе, ничего не тревожило и ничего бы не пришлось скрывать. Впереди лежал бы прямой путь, без сомнительных поворотов и ям… А жизнь ли это?
Пёс перестал сопеть, навострил ухо в сторону деревьев и добродушно рыкнул. В груди у Анелы потеплело, появилось ощущение родства. Люсилия!
Ведьма стояла у деревьев и хмуро смотрела на неё.
— Ты здесь. Не буду мешать, — повернулась, видимо собралась уйти.
— Подожди! — окликнула Анела. — Мы не договорили, — и похлопала по траве рядом с собой.
Люсилия недовольно повела плечами и всё же села, подогнув под себя ноги.
Немного посидели, ничего не говоря. Анелу тишина не тяготила. Она обдумывала, с чего начать. Хотелось, даже не просто хотелось, необходимо было знать, как соизмерять стихию, почему ведьма не справилась со своим даром. И не справилась ли? Может, зачем-то хотела всех очаровать? Но сразу же бросаться обвинениями нельзя. Нужно проявить осторожность и ненавязчивость.
— И долго мы будем молчать? — нарушила тишину Люсилия.
Анела невольно начала перебирать шерсть Малыша.
— Как вы, ведьмы, со стихией взаимодействуете? Сдерживаете её?
— В первую очередь контроль над собой. Гнев, страх, беспомощность — ведут к потере концентрации и тогда… Про разрушенные деревни ты знаешь!
— Значит, нужно избегать эмоций? Научиться спокойствию, хладнокровию… Вот что-то вчера я в тебе этого не заметила!
Глаза ведьмы сердито сверкнули:
— Тебя это не касается! — и сменила тему: — Вас хотя бы учили, как использовать стихию?
Не хочет говорить, так и не надо. Настаивать Анела пока не будет. Но к разговору обязательно вернётся.
— Конечно, учили! Нужно лишь позволить стихии проявиться, и направить на объект. Или же сформировать из неё нужное и пожелать, что ты хочешь сделать… Если стихии достаточно, то получится, а нет…
— Не получится! Про связь вам что-нибудь говорили? Хотя, зачем это жрицам? Они ведь никогда не используют весь свой резерв, закрытый амулетом. Кроме некоторых неумех, полностью опустошивших себя!
— Если такая умная, то почему не предупредила?
— Да я тебя даже остановить не могла! Ты меня чуть в головёшку не превратила…
Анела содрогнулась, на миг это представив.
— Можно ли обдуманно использовать тёмную стихию?
— Анфелия говорила, что королева могла выбирать. У остальных-то таких проблем нет. У нас одна стихия.
— А откуда ты так много знаешь о способностях королевы?
— Анфелия учила меня себе на замену, — буркнула ведьма, — а также как помощницу будущей королевы…
— Которую ты благополучно чуть не убила. И ни один раз!
— К сожалению, не убила! Ещё вопросы?
— Нет…
— Отлично! — ведьма плавно поднялась. — Я твою просьбу выполнила. Пришло время платить.
— Ты о чём?
— У меня тоже есть просьба… Оставь в покое Китана!.. И не строй такое невинное лицо. Всё-то ты понимаешь. Крутишь им как хочешь! Как же Анела занозила пальчик, как же Анела без сознания, как же она со стихией справится…
— Ты хочешь, чтобы я оставила его в покое ради тебя? А ты не забыла, кто он такой, а кто ты?
— Так тебя только это интересует? Королевой Амбрании решила стать? Мало тебе быть королевой иридис?
— Я не об этом! — стараясь сдержать гнев из-за несправедливого обвинения, прошипела Анела, поднимаясь. Рычание Малыша прозвучало на периферии сознания. — Китан должен стать королём! От него многое зависит. Зависят жизни людей, будущее Амбрании. Ведьме рядом с королём не место!
— А жрице значит место? — зло прищурилась Люси и махнула рукой. — Мне плевать, будь он король или нищий, он — мой избранник и я не позволю никому встать на моём пути! Даже своей королеве!
— Китан поступит так, как будет надо и правильно!
— А решать, что правильно, кто будет? Ты или этот генерал-преда…
Оглушающий раскат грома над головой заглушил слова ведьмы. Они не заметили, как небо затянуло чёрными тучами и резко потемнело. Зашуршала вокруг листва. Тяжелая ледяная капля упала с небес на лицо, за ней другая… Через миг обрушился ливень.
Они остались стоять на месте. Друг перед другом. Глаза ведьмы яростно сверкали, вокруг Люсилии появлялось бирюзовые вихри — стихия. Жар в груди Анелы разгорался сильнее. Кончики пальцев засвербели. Стихия просилась покарать ведьму.
Грозное рычание присоединилось к грохоту грома. Ногу обожгла боль.
— Ай! — вздрогнула Анела.
Едва не запустила готовый чёрно-серебристый шар в пса, легко цапнувшего за ногу. Только чудом сдержала стихию на кончиках пальцев. Испуганно заставила себя успокоиться.
— Малыш! — одновременно с её криком рядом раздался возмущённый вопль Люсилии. — Идиот! Я чуть не размела тебя на кусочки!
Мокрый пёс сидел на земле и грозно переводил взгляд с одной на другую. Ощерился в ответ на крик ведьмы. Люсилия даже отступила. Махнула головой, стряхивая капли дождя с мокрых волос.
— Всё равно будет по-моему! Китан мой! — бросила Анеле и зашагала к лагерю.
— Это ещё посмотрим, — негромко проворчала Анела и повернулась к Малышу. Упёрлась ладонями в талию и прорычала не хуже его самого. — Кусать хозяйку? Даже если она совершает глупость? Не слишком ли ты распустился?
Малыш склонил набок голову. Чёрные глаза стали виноватыми-виноватыми. Пёс просительно заскулил.
— Даже не думай оправдываться! — но злость неожиданно прошла.
Они и впрямь с Люсилией снова чуть не пустили в ход стихии. Если бы не вмешательство Малыша… И ведьма ещё что-то говорит о самоконтроле!
Пёс вскочил и, встав на задние лапы, передние закинул ей на плечи. Отпрянуть не успела. По лицу прошёлся влажный язык.
— Малыш! — возмущённо оттолкнула его от себя и вытерла лицо. — Ну что за привычка! Пойдём!
Пёс радостно залаял. Видимо понял, что хозяйка простила. Встряхнулся от кончиков ушей до кончика хвоста, добавляя Анеле, итак промокшей до костей, своей влаги и побежал к лагерю.
Анела задохнулась от возмущения. Ну, Малыш! Только пусть попадётся ей! Снова вытерла лицо, убрала мокрые пряди, вырвавшиеся из косы, за уши и побежала за псом. От холода начало потряхивать. По коже побежали мурашки. Только заболеть не хватало.
